Спокойно присев рядом с первым телом, которое явно перед смертью пыталось спастись бегством, я провел над ним ладонью. Магии у меня хватало, сделать артефакт я так и не успел, пришлось ехать сюда.
— Чему вас вообще только учат в вашей академии, — пренебрежительно высказалась Варвара Константиновна. — Понаберут по объявлению... Что скажете, Иван Владимирович?
Я закончил изучение первых останков и, прикрыв глаза, занимался анализом сведений.
Нельзя сказать, что картина получалась полной. Во-первых, магия крови не только с телами успела поработать, затруднив определение жертв, само пространство оказалось заполнено остаточными эманациями. Во-вторых, с моим маленьким резервом оперировать сведениями не так-то просто в принципе. Но магический взор давал мне возможность увидеть чуть больше, чем остальным.
— Я понятия не имею об академии полиции, — отозвался я, поднимаясь на ноги.
Легостаева улыбнулась. Для постороннего картина улыбающейся брюнетки могла показаться сюрреалистичной. Но мне как раз было ясно, что Варвара Константиновна, привыкшая работать со смертью, просто не считает случившееся ужасом и кошмаром.
Как опытный хирург, оказавшись посреди спасательной операции после землетрясения, не теряет ни самообладания, ни навыков, так и некромантка, позвавшая меня на место преступления, привыкла к подобным вещам.
— У нас не хватает своих специалистов, — произнесла Варвара Константиновна, вставая рядом со мной. — Знания Моровых нам могут пригодиться, Иван Владимирович. Любая крупица сведений ценна.
— Чего же конкретно вы от меня ждете? — уточнил я, шагая мимо других валяющихся в беспорядке тел.
Эти трупы сказать мне ничего нового уже не могли, а потому я спокойно двигался вперед, пока не достиг следующего помещения. Здесь работали криминалисты, делая фотографии и собирая улики. Которые, как обычно, ни к чему не приведут.
Варвара Константиновна нагнала меня через несколько секунд. Этого времени мне хватило, чтобы составить достаточно полную картину случившегося. Да, магией крови было пропитано все — от потолка до пола, от дальней стены до выхода из бетонного мешка. Но интенсивность аромата примененных хаотичных чар все же отличалась.
— Мне нужна ваша помощь, — произнесла Легостаева, заглядывая мне через плечо. — Не хотите служить, так поработайте моим консультантом!..
Я еще раз обвел помещение взглядом и, переступив валяющуюся на полу оторванную кисть мужчины, дошел до стены, возле которой след кровавой магии был наиболее силен.
Специалисты поглядывали на меня, но никакого удивления не выказывали. Перстень на моем пальце говорил им больше, чем мог бы рассказать я сам.
— Извольте видеть, Варвара Константиновна, — произнес я, указывая пальцем на стену.
— Что я должна увидеть? — спросила та.
В обычном зрении пространство у стены никак не отличалось. А вот в магическом остался ровный и четкий след. Впрочем, если Легостаевы вообще не видят магии, я в принципе не понимаю, как они рассчитывают бороться с кровавым культом.
Хотя Моровы до меня им тоже не обладали, а с работой как-то справлялись.
— Алтарь, — ответил я, поворачиваясь к ближайшему сотруднику. — Господа, у кого есть фонарик?
Рисовать на месте преступления я не собирался. Можно было бы воспользоваться магией, чтобы подсветить нужный участок, но это создаст помехи. Да и, откровенно говоря, тратить силу ради такой мелочи?
— Но здесь ничего нет, — присев на корточки перед стеной возмутилась Легостаева, когда я с помощью маленького фонарика очертил габариты камня.
— Конечно, нет, — подтвердил я, выключая прибор. — Его забрал с собой глава культа.
Варвара Константиновна кивнула, после чего задумчиво посмотрела туда, где я указал прежнее местоположение алтаря.
— Может быть, вы знаете зачем? — спросила она.
— Алтарем может стать любой предмет, — заговорил я, чтобы ответить на все возможные вопросы сразу. — Понятно, что ради конспирации его лучше делать незаметным. Например, простой силикатный кирпич. Его просто достать, легко объяснить при любой проверке. И в обществе чародеев, которые не видят магию, никому и в голову не придет, что это не простой строительный мусор. Брось его в багажник машины, и езжай куда хочешь.
Легостаева приподняла бровь, а я продолжил:
— Для магии крови характерно временное усиление своих адептов. Высасывая жизненную эссенцию из своих жертв, они расширяют свой резерв и получают некоторое родство с магией крови, — сказал я. — Пояснить, что это значит?
— Расширение арсенала заклинаний, — мотнула головой некромантка. — Иван Владимирович, я тоже не первый день чародейка.
— Тогда вам известно, что это не следствие некой магической сущности. Кровавый культ получает знания не из учебников, а на усиливающемся интуитивном понимании магии крови, — сказал я, подавая девушке руку, чтобы она встала на ноги. — Чем больше жизненной эссенции будет поглощено, тем родство сильнее. А кроме того — некая его часть остается с магом даже в тот момент, когда сила уже покинула его резерв. На этом основании некоторые кровавые маги считали, что можно привить магию простецам, если зарезать достаточно людишек.
Легостаева нахмурилась.
— Я об этом слышала. Считаете, Иван Владимирович, это предрассудки?
— Почему же? Вполне возможно, — пожал плечами я. — Но мы говорим не о паре десятков трупов, а о тысячах жертв ради одного одаренного. И, прошу заметить, собрать с них эссенцию нужно в один цикл. Процедура прожигания в человеческом теле магического резерва не может быть ни прервана, ни остановлена. Иначе такой простец не выдержит и умрет в муках.
Мы направились к выходу со склада. Варвара Константиновна достала новую
