Ознакомительная версия.
Атос присвистнул. Арамис спросил, удивленно глядя на меня:
– Не многовато ли несчастий от одного приказа?
– Увы, нет. – Я печально покачал головой. – Как бы я хотел, чтоб это было преувеличением! Но нет, дело обстоит именно так.
– Если положение столь щекотливо, – произнес он наставительно, – вы могли бы отказаться. То есть я так предполагаю. Надеюсь, вы простите мою неопытность. Но я немного знаю барона Дезэсара, когда-то он гостил в имении моего отца… Он настоящий дворянин и понимает, что такое верность данному слову. Он освободил бы вас от этого задания – не важно, в чем оно заключалось, – и поручил бы его другому кадету. При всем уважении к вам, Портос, и к вашим достоинствам – а они очевидны даже для меня, хотя мы знакомы всего лишь час, – наверное, с этим справился бы и кто-нибудь из ваших сослуживцев.
– Не сомневаюсь, – ответил я с тяжелым вздохом. – И могу вам признаться: я едва не попросил Дезэсара избавить меня от выполнения этого приказа. Но, поразмыслив, пришел к выводу, что не вправе так поступить.
– Почему? – спросил Атос и тут же добавил, словно про себя: – Впрочем, я, кажется, догадываюсь.
– Конечно, ведь и вы поступили бы так на моем месте! Потому что в таком случае я бы сделал все, чтобы помешать тому, кого найдут вместо меня, – ответил я расстроенно. – Зная, что другу моего отца грозит смертельная опасность, я бы… – Я запнулся. Еще не-много, и я мог нарушить приказ о секретности. – В общем, уверяю вас, я бы сделал это, не останавливаясь ни перед чем. И вы, Атос, тоже.
Атос внимательно посмотрел на меня.
– Настолько все серьезно? – спросил он озабоченно.
Я молча кивнул. Арамис поджал губы.
– Если бы вы хотя бы намекнули, о чем идет речь, мы бы… – сказал он с едва заметной ноткой недовольства.
– Ни в коем случае! – прервал его Атос. – Арамис, вы, разумеется, пока что невоенный человек, но, уверяю вас, дисциплина в нашем деле очень важна. Не стоит просить нашего друга разглашать содержание тайного приказа. Даже нам – его друзьям!
– Но как, не зная подробностей, мы можем ему помочь? – Арамис с необыкновенным изяществом вскинул руки вверх. – Атос, согласитесь, это же почти неразрешимая задача!
– Почти, – задумчиво повторил Атос. – Это вы правильно сказали, Арамис, именно «почти». Вот над этим «почти» и есть резон поразмыслить… – Он повернулся ко мне. – Итак, Портос? Вы получили приказ, который заставляет вас нарушить данное слово?
– Да, вы это очень точно определили.
– И у вас нет никакой возможности избежать этого?
– Нет. Во всяком случае, я не вижу, как это сделать, не потеряв самоуважения.
– То есть вы стоите перед выбором; нарушить приказ или нарушить слово?
– Да. Дело обстоит именно так.
Атос посмотрел на Арамиса, Арамис – на Атоса.
– Я бы выбрал верность слову, – негромко сказал Атос. – Честь – то единственное, что отличает дворянина от прочих потомков Адама.
– Я согласен с вами, – произнес в раздумье Арамис, – согласен. Но все-таки я попытался бы совместить верность слову и воинскую дисциплину, которая, как вы сказали, так важна.
– Это невозможно, – сказал я, повесив голову. Арамис ответил не сразу. Задумчиво побарабанив пальцами по столу, он сказал:
– Даже если я стану мушкетером, это будет временно. Пока же я по-прежнему чувствую на своих плечах сутану. – Откинувшись на спинку стула, бывший аббат поднял глаза к потолку. – Еще во время учебы в семинарии я развлекался тем, что толковал одни и те же отрывки из Святого Писания различным, порою прямо противоположным образом, – он рассеянно улыбнулся и вновь посмотрел на меня, чуть прищурившись. – Скажите, Портос, вы получили приказ в письменном виде? Я не спрашиваю вас, о чем он, только – о форме, в которой вы его получили.
– Да, в письменном виде.
– Было ли вам что-то приказано устно – сверх того, что говорилось в письменном распоряжении?
– Сверх того – нет. Устно было лишь повторено то, о чем я уже прочел. Хотя… – Я вспомнил о расписке, которую должен был взять с дона Жаиме в Барселоне. – Было и устное дополнение, но оно в данном случае не имеет значения. Во всяком случае, на мой взгляд.
– Так-так… – Арамис рассеянно поправил манжет. – Превосходно, превосходно. Допускает ли письменный приказ какие-то другие толкования?
– Нет, – ответил я, – приказ четкий и недвусмысленный. Сделать то-то и то-то, отправиться туда-то и туда-то, найти того-то и того-то. Вы понимаете, я не могу сказать…
– Да-да, я понимаю, – мягко сказал Арамис, – но, видите ли, друг мой, я еще ни разу не сталкивался с таким письменным текстом, который не мог бы быть истолкован по-разному в разных условиях. Люди придумали письмо не только для того, чтобы передавать смысл слов, но и для того, чтобы искажать его. Или скрывать. Уверяю вас, всякому письменному распоряжению может быть придано значение, противоположное тому, который вкладывал в него писавший. Нужно лишь внимательно прочесть все еще раз. И еще раз. Сделайте это, когда останетесь один. Вот увидите, сам текст вам подскажет выход. Всегда есть возможность выполнить букву приказа, оставив в стороне его дух. Подумайте!
– Сделать то-то… – медленно повторил Атос мои слова. – Отправиться туда-то… – Он замолчал, потом сказал: – Арамис прав. Хорошенько подумайте над тем, что по этому поводу говорится в приказе. Вас считают тугодумом – простите меня, Портос, но вы ведь сами этого добивались… Так вот, вас считают тугодумом, а это значит, что вы добросовестно вдумываетесь в каждое слово. Тем более если речь идет о приказе. При этом вас считают человеком, скажем так, не обремененным образованием. И этой славы вы тоже добивались сознательно. С точки зрения начальства, вы мало что знаете – сверх службы. Так попробуйте выполнить приказ, будучи тем Портосом, которого знают все! – Он ободряюще улыбнулся и добавил, после небольшой паузы: – Но при этом помните то, что сказал Арамис.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,
в которой я покидаю Париж
Расставшись с Атосом и Арамисом, я отправился домой. Не то чтобы после встречи с друзьями появились причины к улучшению настроения, но, удивительнейшим образом, передо мной словно забрезжила надежда. Я и сам не мог понять почему – ни Атос, ни его родственник не могли мне помочь, не зная всего, а я не мог их посвятить ни в содержание секретного приказа, ни, разумеется, в прошлое моей семьи. Тем не менее после встречи я немного воспрянул духом. Но по мере приближения к своему жилищу я вновь все более поддавался унынию. Видимо, я обречен был на то, чтобы, нарушив приказ, скрываться вдали от Парижа или же вообще бежать за границу. Разумеется, мне и в голову не приходило, что я мог просто выполнить приказ – то есть арестовать семейство г-на Лакедема и доставить его в Испанию. В какой-то момент я решил ночью пойти в уже полюбившийся мне дом и помочь им бежать из Парижа. В этом случае я мог бы утром как ни в чем не бывало подъехать к дому, с каретой для перевозки арестованных и в сопровождении лакея, – и обнаружить, что дом опустел.
Ознакомительная версия.
