двух бездельников, которые отказывались соблюдать комсомольскую дисциплину, и замечу, я отвечаю за результат, и пока всё успешно идёт. Последнее мероприятие прошло на высоком уровне, а сегодня с утра я был в новом парке на Комсомольском проспекте, люди нас благодарят …
— А вам не трудно без этих двоих работать? — вдруг спросил Овечкин.
— Убрал двоих, ввел троих. Один из них — воин-интернационалист, отмечен наградами, второй — молодой специалист с опытом работы в московском обкоме ВЛКСМ, третья — старшекурсница нашей школы, очень ответственный человек. Надо будет, ещё одного человека возьмем, но не из балласта товарища Комлева.
— Слушай, а чего ты так за этих двоих суетишься? — по-простому спросил первый у притихшего Комлева.
— Я за справедливость, — недовольно сказал тот.
— А кто против? Тебе дел мало поручено? Я добавлю! Теперь ты, Игорь Иванович… Список скандалов, склок в течение часа, или ищи себе новое место работы. Я хоть и новый человек здесь, но не дурак, и делать из себя идиота не позволю, — строго сказал первый, обращаясь, прежде всего, к товарищу Циркину.
Настоящий партийный руководитель.
— Ты иди, Анатолий, — отпустил он меня.
Иду, а злость захлестывает. Че они ко мне прицепились, как банный лист к жопе? История имела продолжение — Циркина перевели в район на новое место работы, вроде как сам захотел, так шептались во всяком случае. Один я знал причину, ну ещё и мой недруг Комлев.
Дни полетели один за другим, похожие как две капли воды друг на друга. Илюхе, наконец, выплатили первую получку, рублей сорок пять, вроде, за неполный месяц, но долг забирать я не стал, хотя всем выдали ещё и стипуху. Вскоре вернулся из колхоза наш первый курс, в том числе соседи Илюхи и я отправился, как и обещал десантнику, к Анне Дмитриевне выбивать комнату для воспитателя. Выбил! В результате двух ребят-первокуров переселили в четырехместку Илюхи, а его — в их двухместку.
Получилось не очень хорошо. Вроде бы, удачно вышло, а недовольны все. Молодые парни теперь живут с дембелями, но не шибко им комфортно — интересы разные, да и похоже их там заставляют чего лишнее делать. Я часто видел, как полы молодые моют, но раз не жаловались, вникать не стал. Дембеля тоже соседям были не рады, ведь их в комнате стало четверо, а не трое, как раньше с Ильёй.
Через несколько дней вернулись и остальные, и начались занятия. Новых учителей не было, а старые обо мне всё знали и лишний раз не спрашивали. Единственно, что я поменяю в этом году — не буду в предметных олимпиадах участвовать. Решил забросить, так как учёба, тренировки и комсомольская работа отнимают почти всё время. Отказался даже от первенства края для юниоров по боксу. Тренер мой особо не настаивал, ему дали квартиру, наконец, и он озабочен был её ремонтом.
У Бейбута намечается днюха, надо подумать о подарке. Иду к Аркадию, он с Петрами уже не живет, а живет с третьекурсником Юрой из небольшого сибирского города Ачинска. Тоже фарца, по-моему.
— Хм, трудно достать будет за три дня, ты бы раньше сказал, — почесал затылок Славнов на мою просьбу найти для нашего друга настоящую кожаную куртку. — Джинсы, может, подаришь?
— Можно, если уж с курткой не выйдет, — нехотя согласился я.
— Мне надо домой позвонить! — решительно сказал Аркадий.
— Не вопрос, в приёмной телефон, и мне официально разрешено пользоваться им, — отвечаю я.
Пока вызванивали маму Аркадия прошло минут двадцать. Мама у него была из категории сотрудников, которые «только что вышли».
— Ой, Аркаша, хорошо, что позвонил! — услышал я приглушённый голос в трубке телефона.
Аркаша, отчаянно жестикулируя, делал мне намеки выйти и остаться одному. Я их проигнорил. Чего я буду, как бедный родственник, в коридоре стоять? Поэтому сижу в кабинете, подслушиваю поневоле. Про куртку Аркадий спросил сразу, и уже порывался было бросить трубку. Как бы не так! В данный момент послушный сын рассказывает, как и что он кушает, в чем ходит, до этого врал, что девушки у него пока нет, голова занята учёбой. Ну-ну. Есть у него подружка с первого курса, не знаю, как далеко у них зашло, но дружат. Скорее всего, не далеко, так как уединиться в общежитии и мне сложно с той же Сашкой, а уж Аркадию — тем более.
— И спасибо за бабу Зою! Молодцы вы, какие. И крыльцо ей сделали, и сарай покрасили, и урожай помогли собрать! Она звонила мне, благодарила, а как узнала что ты мой сын, так сразу сказала …, — услышал я вдруг интересные вещи от мамы Аркадия.
— Пока, мам! — бросил трубку мой, как выяснилось, хитрожопый товарищ и, повернувшись, сказал с надеждой, что я не слышал последних слов:
— Куртка будет, и по размерам. Деньги потом отдашь!
— Тормози! Это какая баба Зоя? Которой мы в Шушенском курей ловили? Ты её знаешь, что ли? — схватил шустрого парня за лацкан модного пиджака я. — А я все гадаю, с какого перепугу ты предложил крыльцо ей починить?
Аркадий покраснел, и мне стала понятна подоплека рвения прагматичного юноши. Допросив друга, чистосердечное признание я выбил…
Бабу Зою Аркадий не знал лично, это родственница маминой сослуживицы. Когда маман узнала, что её сын едет в Шушенское на сельхозработы, то попросила его зайти, узнать — может помочь чем надо старушке?
Аркадий, ясно дело, ничего такого не планировал — к физическому труду он относится без большой любви, но, когда мы ловили курей, заметил знакомый адрес, ещё и имя бабки совпало. И ему пришла в голову замечательная идея — за счёт своих сердобольных, уважающих старость друзей, заодно выполнить и поручение своей матушки.
— То, что бабушке помог — молодец, а вот поляну закрысил, не поблагодарил нас — это неправильно!— сурово сказал я. — Если бы ты попросил нас помочь по-хорошему, мы разве отказались бы? Теперь днюха Бейбута за твой счёт!
Аркадий, уже получивший по печени, чтобы мои слова лучше до него дошли, обрадовался амнистии, лишь попросив, чтобы я не рассказывал про этот не очень красивый его поступок остальным.
— Шашлык, вино, фрукты обязательно, — стал перечислять я. — Ты записывай, ирод!
— Я не ирод! — вдруг твердо сказал Аркадий.
Вообще да, что там этот Ирод
