Определенная логика, пожалуй, прослеживается. Профессор-историк поймет, хронист запишет. А кучер, как свидетель, подскажет, с чего все, собственно, началось. Но что такого может 'открыть' аптекарь, сын травницы? Который в те дни, если верить сну, был только зачат?
Да, информации пока недостаточно.
Квартал, где располагался взорванный особняк, был оцеплен. На улице теснились локомобили, топтались лошади. Чумазые люди на пепелище, перекрикиваясь, разбирали завалы. Дом напротив, где взрывом выбило стекла, был похож на череп многоглазого великана. Иней на деревьях стал черным.
Генерал подошел, протянул ладонь:
- Вы изменились, Генрих.
- Имеете в виду, постарел?
- Да, - начальник 'тройки' обошелся без лести. - Впрочем, время никого из нас не щадит. Пойдемте.
- Так что у вас тут случилось?
- Если отбросить то, что и так уже написали в газетах, рассказ уместится буквально в три предложения. Следов взрывчатки не обнаружено. Вывод - здесь применялась светопись. Но ее признаков тоже нет. Мистика, одним словом.
- Да, - сказал Генрих. - Мистика.
Место преступления и впрямь разительно отличалось от предыдущих. Если, скажем, в аптеке (Генриху вспомнилась светограмма) все было залито чернильной мутью, то здесь - лишь обгоревшие камни и головешки. Впрочем...
Возникло мимолетное ощущение, будто там, под фундаментом кроется пустота, чудовищная каверна. Чернильное зрение на миг проникло в нее, метнулось в поисках дна. Генрих, напрягшись, сфокусировал взгляд, но это лишь помешало - все опять загородили развалины.
- Что вы увидели? - спросил генерал, внимательно наблюдавший за ним.
- Трудно подобрать аналогию. Дыра или даже, скорее, жерло... Вулкан - старый, давно остывший... Он извергся, выплюнул все, что было, а потом его взяли и... как сказать-то?.. вывернули словно бы наизнанку. Получилась этакая воронка, втягивающая свет...
- Так воронка или вулкан?
- Как будто и то, и другое сразу. Да-да, Теодор, понимаю - звучит бредово. Может, это вообще обман восприятия. Но раз просили, то получайте.
- Спокойно, Генрих, спокойно. Значит, воронка поглотила свет с пепелища? Поэтому нет чернильных следов?
- Очевидно.
- Как можно такое сделать?
- Не знаю. Я рассказал, что видел, а выводы - ваше дело. Я, в конце концов, лишь чудом выживший лабораторный кролик.
Его превосходительство хмуро взглянул на Генриха, хотел сказать что-то резкое, но промолчал, увидев, что к ним идет оберст Клемм из 'двойки'.
- Герр генерал, что нового? - спросил оберст, одетый, как всегда, в штатское.
- Конкретного - ничего. Пытаемся... гм... взглянуть на проблему шире. Познакомьтесь, кстати, это Генрих фон Рау. Приглашенный эксперт. Обсуждаем с ним некоторые специфические детали.
- Тогда не буду вас отвлекать. Переговорю пока со своими, выслушаю доклады. Приятно познакомиться, герр фон Рау.
Клемм отошел. 'И этот меня не помнит', - подумал Генрих. И, пока генерал не продолжил свои расспросы, поинтересовался:
- Значит, подозреваемых у вас нет?
- Пока нет даже мотивов, - нехотя пояснил генерал. - Убитый, судя по отзывам, ни с кем не имел серьезных конфликтов. На политику не влиял. Впрочем, политический след, равно как и его отсутствие - это вопрос к коллегам из 'двойки'. Наша компетенция - отсвет. Вы можете его засечь, Генрих? Извлечь из этой вашей воронки?
- Нет, Теодор. Боюсь, что светопись тут бессильна. Воронка - это действительно что-то новое. Может, вам стоит еще раз глянуть предыдущие случаи...
- Предыдущие?
- Ну, в смысле... э-э-э... похожие смерти. Они ведь были?
- О чем вы? Где вы видели еще взрывы?
- Да нет же, почему сразу взрывы? Умирали ведь, например, другие ученые?
Генрих в последний момент сдержался, не назвав профессора Штрангля. Подумал - а вдруг старик тоже восстал из мертвых, как и барон? И, к стыду своему, испытал даже некое облегчение, когда генерал сказал:
- Ученые? Ну, разве что, королевский биограф. Но ему, насколько я помню, было уже за восемьдесят - просто сердце остановилось. А что, вы видите связь?
- Нет, - Генрих покачал головой. - Чисто умозрительно - биограф, хронист... Не обращайте внимания, Теодор. Вы же помните, я двадцать лет не работал 'в поле'. Версии, экспертизы, улики - все это в прошлом. Рассуждаю как обыватель, начитавшийся бульварных газет. Зря вы меня позвали.
Глава департамента несколько секунд испытующе смотрел на него, но все-таки, похоже, поверил. Попросил:
- Тем не менее, попытайтесь уловить отсвет. Вглядитесь, сосредоточьтесь. Все, что увидели, внесите в протокол - я предупрежу Либхольца. А теперь простите - дела.
Он развернулся, чтобы уйти. Генрих осознавал, что сейчас лучше не лезть на рожон, однако не удержался:
- Теодор, а помните то собеседование перед экспериментом?
- К чему вы это?
- Так, просто. До сих пор гадаю - что если бы взяли кого-то вместо меня? Сколько было талантов. Одна Сельма чего стоила.
- Кто?
- Сельма фон Минц. Яркая барышня. Неужели забыли? Впрочем, сейчас ее знают уже под другой фамилией...
- Слушайте, фон Рау, я действительно благодарен за помощь. Но, если вы до сих пор не поняли, ностальгировать сейчас некогда. Всего доброго.
К университету Генрих подъехал, когда солнце уже клонилось к закату. Широкие окна горели червонным золотом. Аллегорические фигуры ученых дев на фасаде подслеповато щурились.
Заходить к ректору он не стал, желая поскорей увидеть зеленоглазку. Взбежал по лестнице. Косые лучи из окон, подсвечивая пылинки, прорезали пустоту коридоров. Занятия уже кончились, но библиотека всегда закрывалась позже.
Толкнув тяжелую дверь, Генрих окунулся в книжное царство.
У стойки, за которой сидела Анна, отирались трое хорошо одетых господ - не то старшекурсники, не то молодые преподаватели. Это, надо полагать, и были те самые 'шалопаи', с которыми жаждала познакомиться фрау Майреген-старшая. Генрих нахмурился недовольно.
Один из 'шалопаев' рассказывал, видно, что-то смешное. Библиотекарша хихикала в кулачок, но смутилась при виде Генриха, стерла с лица улыбку. Троица у стойки обернулась, уставилась на вошедшего.
- Фройляйн Майреген, - сказал Генрих официально, - нам нужно поговорить. Господа, прошу нас оставить.
- А вы, простите, кто будете? - комик, перебитый на полуслове, смотрел враждебно. Он был высокий, светловолосый, с породистым лицом и водянисто-голубыми глазами.
- Третий департамент. Дело государственной важности.
Генрих полез в карман, чтобы достать жетон, но тот куда-то исчез. Этого еще не хватало! Неужели посеял? Не может быть - вчера, когда он дома снимал пиджак, бляха была на месте. И утром не вываливалась, иначе он бы заметил...
