Наконец, телефон с гербом СССР на длинном шнуре приносят и первый космонавт просит его соединить с министром обороны.
– Николай Иванович, Гагарин беспокоит.
Я качаю головой, Валентина вздыхает. Нет, ну почему он такой скромный? Ведь эта та ситуация, когда надо проявить властность или хотя бы строгость!
Гагарин замолкает, вопросительно на меня смотрит.
– Есть мнение… – тихо суфлирую я знаменитую сталинскую фразу.
– Есть мнение – послушно повторяет Юра – Что наши доблестные ветераны недостаточно отмечены Партией и страной.
Гагарин напряженно прижимает трубку к уху, слушая собеседника.
– Да? Вы тоже согласны? Да, читаю мысли. У нас космонавтов есть специальный прибор.
Теперь уже смех Крылова в трубке слышим все мы.
– Что предлагаю? – Генеральный на меня уже не смотрит, сам говорит как по писанному – Провести 9-я мая Парад Победы. Вынести знамя, которое водрузили над Рейхстагом… Да, знаю, что 1-го мая у нас уже есть военный Парад. Но в этот раз можно ограничиться только демонстрацией трудящихся. А 9-го будет совсем другое торжество. Какое? Военно-историческое!
Теперь уже мы с Валентиной с удивлением поглядываем на Гагарина.
– Жукова? Да, не можно, а нужно позвать! Завтра жду ваших конкретных предложений в виде записки для Политбюро – властно заканчивает разговор Юра и победно улыбается нам. Вот он еще один первый полет Гагарина. Теперь в космосе властных коридоров.
Почти сразу же после разговора Юры с Крыловом в гостиную возвращаются девочки. Младшая забирается на колени к отцу и с восторгом пересказывает ему только что увиденный по телевизору мультфильм про Серебряное копытце. Старшая изредка поправляет сестренку. Сам Гагарин с огромным удовольствием слушает дочерей, к месту и очень натурально удивляется и ахает, хотя сказ Бажова ему конечно же знаком, поскольку давно входит в программу младшей школы. Дочки Гагариных и, правда, очень смышленые и забавные, особенно младшая. Валентина терпеливо дает им до конца пересказать мультик и тут же строго напоминает, что пора идти готовиться ко сну.
– Мужчины, мы вас оставляем, девочки попрощайтесь с Алексеем.
Стоит им уйти, как в гостиной появляется домработница и начинает убирать со стола посуду. Я завожу разговор на нейтральную тему.
– Слушай, сегодня разговаривал с зиловцами, они просили передать, что ваши две доски для серфинга готовы. Можете в любой момент подъехать за ними и забрать.
Гагарин загорается, но тут же печально вздыхает:
– Алексей, ну какой теперь серфинг… Боюсь, мне и Федерацию водного спорта придется оставить.
– А на отдыхе? Летом же у тебя будет законный отпуск. Махнете с семьей на море и доску с собой прихватишь. Обещаю вырваться из Москвы и провести для тебя персональную тренировку. Через неделю будешь рассекать по волнам не хуже нас. А зиловцы к лету еще и парус на мою доску поставят, так что будем с тобой первыми в Союзе, кто освоит виндсерфинг.
– Твои бы слова, да богу в уши! А что у вас там с доской для снега? – вспоминает Юра по сноуборд.
– Завтра забираю. Потом дождемся нормального снежного покрова и начнем ее осваивать.
– Может, прямо здесь, на склонах Ленинских гор? – снова загорается он.
– Не вопрос. Обязательно опробуем местные склоны.
Домработница тактично дожидается паузы в разговоре, спрашивает можно ли накрывать стол к чаю. Потом она уходит, и мы, наконец, остаемся вдвоем.
– Юр, наверное, тебе уже тысячу раз задавали этот вопрос, но я себя не прощу, если тоже не спрошу. Вот каково это – управлять огромной ракетой?
– Тебе официально ответить? – усмехается Гагарин – Или по правде?
Я пожимаю плечами – По правде.
– Представь себе десятиэтажный дом. И всё это – горючее. А наверху сидишь ты в маленьком железном шарике. Внизу поджигают горючее со словами: "Юра, ты обязательно вернешься, мы все хорошо посчитали!"
Мы молчим какое-то время, думая каждый о своем. И как никогда я понимаю: все эти отважные ребята – смертники. Они действительно изначально готовы к любому повороту событий. И тот, кто их отправляет в космос, к сожалению тоже.
– Леш, я тоже хотел спросить тебя… – поколебавшись произносит Гагарин – Это ведь была твоя идея – выдвинуть меня в Первые секретари?
– Моя.
– Ну, ты и удружил мне!
– Юра, пойми – в тот момент не было другого выхода – я тяжело вздыхаю – Этот пост должен был занять человек, не входящий ни в одну из группировок внутри ЦК. Иначе они бы там еще неделю торговались и неизвестно кого бы выбрали. А так ты всех их устроил, как компромиссная фигура, за которой никто не стоит. Поверь, быть над схваткой тяжеловесов, когда ты никому из них ничем не обязан – не самая плохая позиция для начинающего политика.
– Только они меня всерьез не воспринимают.
– И что? Это вполне нормально, пока ты авторитет как Генеральный не заработаешь, они и не должны каждое твое слово ловить. Начнешь с малого, а потом втянешься постепенно и привыкнешь вникать в каждую ситуацию.
– И с чего бы ты сам начал?
– Я? Наладил бы личные контакты с каждым из членов Политбюро, поискал к каждому подход. Вот сегодня у тебя хорошо получилось с министром обороны Крыловым. Теперь попробуй так же с Микояном. С чего начинают новое дело разумные люди? С работы над ошибками. Я бы поговорил с Анастасом Ивановичем о возможности отмены некоторых законов, принятых за последние 10 лет. Этот вопрос все равно ведь неизбежно встанет, так почему бы тебе не сыграть на опережение? Микоян у нас кто? Глава законодательной власти в стране! Вот пусть теперь и разбирается с наследием Хрущева в этой области. Они ведь старым Политбюро много чего лишнего напринимали, и далеко не со всем сам Микоян был согласен. Кое-что покойный Никита Сергеевич просто прожимал, давя всех своим авторитетом. Потом, наверное, стоит переговорить с Косыгиным и попросить его прислать краткое экспертное заключение специалистов Совмина по всем этим ненужным законам, чтобы тебе самому лучше представлять о чем идет речь. И в завершении вынести обсуждение этого вопроса на заседание Политбюро, чтобы затем отменить их одним пакетом.
Я внимательно посмотрел на Гагарина. Не слишком ли круто такое советовать? Генеральный задумчиво крутит в руках фужер с так и не выпитым вином.
– То есть, разумная инициатива должна исходить от меня, но всегда должен быть назначен ответственный за ее реализацию.
– Да. И я бы сразу взял за правило всегда выслушивать оппонента, который не согласен с этой идеей или не совсем согласен. Даже в Верховном Совете и Совмине никогда нет полного единодушия по большинству вопросов. Вот, например, неплохо бы поскорее собрать Пленум по научно-техническому прогрессу…
Только я открываю рот, чтобы перейти к животрепещущей теме ЭВМ, как в гостиную снова вплывает домработница с сервировочной тележкой. Нет, при посторонних лучше эту тему не поднимать, иначе протечет и мне потом Мезенцев опять всю плешь проест за мою самодеятельность. Гагарин, кажется, тоже понимает, почему я так резко замолчал и предлагает:
– Леш, а не прогуляться ли нам немного по саду перед чаем?
– С огромным удовольствием!
Мы выходим в коридор, идем в сторону холла. Но у одной из дверей Гагарин неожиданно останавливается:
– Хочу тебе кое-что показать… – толкает он рукой дверь и включает свет в комнате.
В ней вдоль стен столы и стеллажи, которые заставлены коробками разных размеров и какими-то свертками. Склад что ли…?
– Вот скажи, что я со всем этим должен делать, а? – он обводит комнату рукой, потом достает наугад из ближайшей коробки искусно сделанный макет ракеты Восток 1 – И таких здесь найдется штук десять, не меньше. Меня просто завалили подарками, с которыми я теперь просто не знаю, как поступить! Макеты всех космических кораблей и спутников, шкатулки, настенные панно, картины, какие-то детские поделки… Шлют со всего мира. И все эти подарки после проверки привозят сюда.
– Сочувствую… А я знаешь, что бы сделал? Что-то забрал бы в Кремль украсить служебный кабинет. Но совсем немного, чтобы не превращать рабочее место в свалку. Во-вторых, открыл бы на ВДНХ павильон «Космос» и все эти макеты передал туда. Космонавтика давно уже превратилась в самостоятельную отрасль народного хозяйства, так почему на ВДНХ у нас до сих пор нет отдельного павильона? Если еще сделать несколько макетов ракет и спутников в натуральную величину и выставить там, народ валом повалит на них посмотреть.
