— Хм, малыш, ты пока ещё слишком мягок, если не смог убить женщину. Так вот почему ты натянул бейсболку, чтобы тебя не узнали…
— Да что ты докопалась до этой бейсболки? На, дарю!
— Ох, тут даже капля крови есть. Хороший подарок. Плохо только то, что ты убил их неподалеку от нашего квартала… Хино-хеби-кай подумают на нас, а это чревато.
— Да? Чем чревато?
— Чем? Комиссар Мацуда может лично заинтересоваться этим делом… А нам разборки с полицией не нужны.
— Думаю, что всё пройдет наилучшим способом, — отмахнулся я. — Меня никто не видел и никто не узнает. Там я был в маске, бейсболке и худи. Отпечатков нигде не оставил. Всё как в том детективе, который недавно смотрел.
— И ты так просто рассказываешь о смерти двух мужчин… Малыш, теперь я понимаю, почему сэнсэй Норобу тебя так привествовал. Ты и в самом деле очень жесток. И мне кажется, что ты просто придуриваешься, строя из себя толстого увальня.
— Тебе только так кажется, Мизуки. Мне всего лишь повезло подсыпать им снотворное, а потом воспользоваться сном. Так бы я вряд ли сумел победить двоих взрослых мужчин. А с пальцами… Решил попонтоваться.
— Мизуки, мальчик очень сильно устал, — вмешался в наш разговор сэнсэй Норобу. — К тому же, он ещё обещал сделать одно дело перед сном.
— Какое дело? — вырвалось у меня.
— Ты обещал убраться в комнате, — широко улыбнулся сэнсэй Норобу.
Глава 19
Джун Танака приветствовал меня на другой день поклоном сайкэйрэй, то есть самым почтительным поклоном. Если не помните, то похожий поклон недавно исполнял Окамото-младший. Самым выдающимся было то, что он сделал это на виду у других школьников, не обращая внимания на уличную пыль. Сделать такой жест…
Я пришел в школу вовремя и вовсе не ожидал такого приема. Ну, думал, что тот скажет простое спасибо или благодарно кивнет, но так… Чтобы аристократ с заносчивым нравом и богатыми родителями кланялся перед хинином, у которого родители рабы…
— Встань, чего ты, — прошипел я. — Не позорься.
— Это не позор, а знак признательности. Я благодарен тебе за сестру. Благодарен за то, что не прошел мимо. Хитоми тоже говорит огромное спасибо и передает тебе вот это, — с этими словами он встал и вытащил из рюкзака литровую банку, перевязанную красивой розовой ленточкой.
Внутри стеклянного сосуда разноцветным конфетти разлеглись маленькие конфетки. Они были выполнены в форме сердечек. Сколько их там было? Сотни три, не меньше. Я с поклоном принял подарок и засунул его в сумку. Потом подарю кому-нибудь из девчонок. Да, пока я на жесткой диете и ограничил себя в приеме сахара.
На нас оглядывались. Многим ученикам было известно про драку хинина с аристократами и последующим признанием нищего оборванца самим Окамото. Сейчас я буквально мог прочесть мысли учеников, которые проходили мимо. Они гадали — что это за разговор между Танака и Такаги? Обсуждение новой стрелки или просто зацепились языками? Тогда подобный зацеп может вылиться в новую драку.
Народ любит зрелища, а когда они ещё и кровавые, то интерес увеличивается в два раза. Ну что же, немножко помучим любопытство проходящих, а заодно выкажем уважение роду Танака. Если у Мизуки есть на него планы, то стоит быть чуть повежливее.
— Как Хитоми-тян? Надеюсь, что этот удар не отразится на её красоте и она сможет найти себе достойного мужа.
Аж скулы заломило от такой вежливой речи, но, судя по всему, эти слова понравились Джуну.
— Поправляется. За её мужа беспокоиться не стоит, родители уже подыскали приличную пару. Наш личный врач сказал, что ты успел вовремя — она могла умереть от болевого шока. И ещё… Я должен извиниться за тот случай.
Мимо проходил Сэтору Мацуда. Он остановился неподалеку, присел, как будто неожиданно развязался шнурок. Глядя на него и на Джуна у меня в голове мелькнул план, как можно убить одним разом двух зайцев.
— Знаешь, Танака-сан, я хотел бы забыть тот случай. У меня тогда был очень плохой день и так получилось, что дурная карма перекинулась и на вас. Я хочу загладить свою вину. Перед Окамото получилось это сделать…
— Передо мной тоже, уверяю тебя! — с жаром воскликнул Танака.
— Да, но вот остался Кобаяси. Я не уверен, что он не смотрит мне в спину без прищура. Хотелось бы и перед ним загладить вину. В общем, я решил пригласить вас на веселую пирушку. Будет алкоголь, общение и… — на этом моменте я подмигнул и сделал многозначительную паузу. — Будут девушки. Причем не легкого поведения, а приятные в общении и умеющие поддержать беседу.
— Гейши? — с придыханием спросил Танака.
— Я не настолько богат, чтобы обеспечить нас гейшами, но эти красотки не хуже. К тому же, с ними можно продолжить приятное общение. А с гейшами…
— Да, всё понял. Ты приглашаешь только меня?
— Нет, я приглашаю тебя, Окамото и Кобаяси. Чтобы мы подняли пиалы с сакэ и под горечь рисовой настойки обрели радость забытия всех недопониманий, дабы в будущем нам не приходилось сталкиваться с разногласиями, которые могли бы развести нас по разные стороны улиц.
Хуясе загнул… Как только разум за разум не зашел? Но, видимо, такая цветастая расшифровка фразы «бухнем и возвысимся» пришлась Джуну по душе. А может и разговор о том, что с нами будут девушки, затронули чувствительные струнки молодого сердца.
Уши Сэтору вертелись чуть ли не локаторами. Он всё пытался расслышать наш разговор, но я видел, что до него долетали только обрывки. Танака тем временем сглотнул, а его глаза затуманились от предчувствия грядущего праздника.
Однако, он не потерял голову окончательно. Джун воровато оглянулся по сторонам и произнес:
— Ты как будто учтивости обучался с малых ногтей, Такаги-сан. Вообще-то старшеклассникам запрещено пить до двадцати лет. Если нас поймают, то…
— Кто нас поймает? — шепнул я доверительно. — Нас же никто не слышит…
И словно сам собой мой выразительный взгляд уперся в Сэтору. Я взял Джуна под локоть и отвел чуть в сторону:
— Я ничего не хочу сказать про своих одноклассников, но лучше я наедине скажу название небольшого бара, где нам никто не помешает.
Танака обернулся и его взгляд тоже упал на Сэтору. Тот всё никак не мог справиться с непослушным шнурком. То завязывал его, то развязывал.
— Да, лучше всё-таки наедине… Тем более, что лучше находиться подальше от тех, кто в родственниках имеет полицию.
Есть! Зерно сомнения посеяно. Козел отпущения намечен, теперь нужно продолжить игру дальше. То, что я запланировал, выведет Сэтору из числа доверенных лиц, к которым можно будет обращаться. Но игра идет своим ходом и её надо продолжать.
— Есть одно небольшое затруднение. Я хотел бы помириться с Кобаяси, но самому подходить очень не с руки. Я боюсь, что после поражения он затаил на меня злобу и вряд ли пойдет навстречу… А вот если кто-нибудь из вас, или вы оба с Окамото…
— Я думаю, что нашего влияния хватит, чтобы убедить его сесть за общий стол. А уж если ты перед ним извинишься, то…
— Заметано! — воскликнул я.
Ага, так и разбежался извиняться. Двоих я подмял под себя без извинений, так что и третьего точно также подомну. Буду как Д`Артаньян и три мушкетера. Заодно ещё и на Сэтору наброшу тень презрения.
— Хорошо, а где мы будем?
— В кафе «Солнечная Сакура», — произнес я негромко. — Там всего четыре столика и хозяин знакомый. Так что я думаю — нам никто не помешает посидеть и провести время с удовольствием.
Вроде бы достаточно негромко, чтобы Сэтору не услышал.
— Только с одним условием — мы разделим счет на всех! — воскликнул Танака. — Мы же понимаем, что у тебя не так много денег… Нет-нет, не возражай! Прими это не в качестве унижения, а всего лишь актом дружеской поддержки…
— Договорились.
— Скажи, а девочки… Они будут красивыми?
— Закачаетесь. Ещё бы немного и могли на подиуме выступать, — врал я так вдохновенно, что и сам себе верил.
— Хорошо, тогда вечером. В часов шесть нормально будет?
