Тьма наступает - Василий Анатольевич Криптонов

— С вашего позволения, мсье Барятинский, я тоже не останусь в стороне.

На этот голос мы обернулись все, включая Джонатана.

Мсье Триаль, представитель Тайной канцелярии в Париже, знакомый мне по предыдущим операциям, приветственно поднял шляпу. Церемонно поклонился Кристине и Свете.

— Мадемуазель…

— Рад вас видеть, мсье Триаль, — протягивая ему руку, искренне сказал я.

С умением мсье Триаля внезапно материализоваться из воздуха был хорошо знаком. Не удивился.

— Взаимно, мсье Барятинский, — расплылся в радушной улыбке Триаль. — Совершенно взаимно!

— Государю императору — ура! — с достоинством представился Джонатан.

— О, — восхитился Триаль. — Вы обзавелись фамильяром, мсье Барятинский? Какой любопытный выбор…

— Кто это? — с интересом уставившись на Триаля, спросила Света.

— Вот и познакомитесь, — сказал я.

Появлению Триаля обрадовался. Бросать Свету одну в чужом городе, в незнакомой обстановке, пусть даже под охраной Джонатана — та ещё лотерея.

— Кристина! Идём.

* * *

До отеля «Мариот» мы добрались на такси. В вестибюле Кристина уверенно прошагала к лифту. Скомандовала мальчишке-лифтеру, распахнувшему двери:

— Третий этаж.

А выйдя из лифта в коридор и взглянув на указатели номеров, объявила:

— Нам сюда, — повернула направо.

— Берёшь реванш за то, что в прошлый раз в Париже заблудилась? — улыбнулся я.

— Просто хорошо подготовилась к предстоящей операции, — буркнула Кристина.

— Не совсем.

— Почему? — она даже остановилась.

Вместо ответа я притянул Кристину к себе и поцеловал. Она попробовала было сопротивляться, но быстро прекратила.

Только когда я её отпустил, прошептала:

— Костя. Ну разве же время…

— Да времени у нас с тобой никогда нет, — вздохнул я. — Решено. Победим Тьму — поедем в отпуск! В каком он номере, говоришь?

— Четвёртый, люкс, — вздохнула Кристина.

Двери номеров в «Мариоте» были снабжены электрическими звонками. Но звонить я не стал — рассудил, что это пустая трата времени. Поставил глушилку и вынес дверь с ноги — благо, в коридоре никого не было.

Самым сложным оказалось отыскать в огромном номере постояльца. Люкс в «Мариоте» состоял из двух спален, столовой, гостиной, кабинета и гардеробной. Мы с Кристиной последовательно заглянули во все помещения, но Анри Крюссена не обнаружили. Хотя он здесь определенно должен был присутствовать — в коридоре на вешалке висели пальто и шляпа, а на полу в спальне валялась разбросанная одежда.

Я прислушался. И пошёл на звук — льющейся воды. Тому, что к этому звуку примешиваются другие, поначалу не придал значения. И лишь распахнув дверь ванной комнаты и увидев открывшуюся сцену, сообразил, что за моей спиной стоит Кристина.

Которая пробормотала:

— Ах!

Закрыла лицо руками и поспешила скрыться в глубине номера.

— О-ля-ля! — приветствовал меня голый Анри Крюссен.

Он стоял под душем и обрабатывал пышную, постанывающую от удовольствия барышню. Та уперлась руками в стену, глаза закрыла. Меня даже не заметила.

— Тебе чего, приятель? Доставка? Эти лентяи вспомнили, что я заказывал шампанское? — Крюссен говорил по-французски. Моё появление его совершенно не смутило.

— Не совсем. Разговор есть. — Я заставил цепь на запястье засветиться.

Соображал Анри Крюссен хорошо.

— Понял, мсье аристократ, — глянув на цепь, только и сказал он. — Ускоряюсь, — и усилил натиск.

Барышня застонала громче.

Я бы мог, конечно, заставить Крюссена прервать своё занятие. Но что-то мне подсказывало, что управится он быстро.

Не ошибся. Не прошло и трёх минут, как Анри Крюссен появился в гостиной — босой, завязывающий на ходу пояс гостиничного халата.

— Что угодно мсье аристократу?

Крюссен взял с журнального столика полупустую бутылку шампанского. Взболтал оставшееся содержимое, печально на него посмотрел. Вздохнул и огляделся по сторонам.

Закрытых бутылок нигде не наблюдалось, на полу валялись три пустые. Крюссен вылил то, что осталось в бутылке, в бокал. Предварительно стерев с его стенки след помады.

— Чьей идеей была организация выставки? — спросил я.

С каждый шагом этого парня всё меньше верил в то, что он — новые врата Тьмы. Крюссен, как и сказала Кристина, жил в своё удовольствие. И выбираться в ближайшее время из гостиничного номера определенно не собирался.

— Минутку. Дайте подумать.

Крюссен отхлебнул из бокала. Моему вопросу он не удивился. Он в принципе не выглядел человеком, способным чему-то удивляться — видимо, своеобразный образ жизни приучил сохранять спокойствие в любой ситуации.

— Это было в Кении. Мы закончили экспедицию, пароход из Каира должен был прибыть через несколько суток. Мы приходили в себя в местной деревеньке. Целыми днями лежали в тени под навесом. Отдыхали, глазели по сторонам. И кто-то вдруг сказал — вообразите, господа, как забавно было бы переместить эту деревеньку, например, в Париж? Целиком, как она есть. Со всеми их хижинами, натуральным хозяйством, божками в алтаре, живым огнём… И с полуголыми барышнями, — подхватил кто-то. Вот уж точно будет сенсация, так сенсация! Мы озолотимся, господа!

— Кто это был? — быстро спросил я. — Кто сказал о сенсации?

— Не припомню, увы. — Крюссен развёл руками. — Может, Генри?.. Или Пьер?.. — он задумчиво посмотрел на меня. — Или… Постойте! Быть может, это был Жан-Клод?

Меня аж подбросило.

— Фамилия Жан-Клода?

— Дюбуа. А в чём, собственно…

— Где он?

— Не могу сказать. Кажется, остановился в меблированных комнатах, «Мариот» ему не по карману. Жан-Клод — нанятый сотрудник, он служил в нашей экспедиции носильщиком. Впрочем… А сколько времени?

Я ткнул в стоящие на журнальном столике часы в виде бронзового льва:

— Половина девятого.

— Так и думал, что уже утро, — проворчал Крюссен. — Оно всегда наступает так внезапно… Возможно, Жан-Клод уже где-то в городе. Он собирался прибыть к открытию выставки. Сказал, что хочет своими глазами увидеть, как эти парижские остолопы будут пялиться на сиськи негритянок, а их почтенные матроны — хлестать супругов по щекам. Это, мол, будет чертовски забавно. У Жан-Клода — своеобразные представления о забавах. — Крюссен отхлебнул из бокала ещё.

— А давно они стали разнообразными? — спросил я.

— Что?

— Представления Жан-Клода о забавах.

Крюссен снова задумался.

— Не сказать, чтобы я так уж хорошо знал этого парня. Носильщики — народ не постоянный, для каждой экспедиции мы набираем новых. Хотя, с другой стороны, четыре месяца, проведенные бок о бок — приличный срок… Поначалу Жан-Клод