Ознакомительная версия.
– И то хлеб, – согласился Питирим. – А ты что скажешь, соратник?
Милонов приподнял голову и сощурился:
– Моя дичь чует… поохотиться хочу… зверь дикий близко-близко… где лук да стрелы?
– Так, не вздумай трогать животное, – строго потребовал Питирим. – Сиди тихо и вон на ту кнопочку давай нажимай. Скотинке сей безобидной мы грехи отпускаем.
Голосование прошло удачно: Попыхайлов был вознаграждён кусочком сахара, хитоном и убрался со сцены. Объявили музыкальную паузу – под восхищённый свист появилось рэп-трио священников «Go Go Gосподь» и начало исполнять новый хит. Солировал в песне эфиоп, остальные подпевали, звеня крестами и подпрыгивая.
Был на Голгофе распят, Но повернул время вспять. Everybody, щас же come on. Зло, а ну-ка отсюда move on. К нам он снова придёт, yeah, И принесёт с собой мёд, yeah. Святые смотрят в окно, Запад – говно, Америка – чмо, в рифму веретено. Go go, Gосподь, go go. Иисус любит нас всех. Слышишь ты его смех? Go go, Gосподь, go go.
Вслед за тем на сцену взошли один за другим трое политиков, провалили тест на покаяние и сгинули в геенне огненной с массажем и свежими морепродуктами. Святополк Боголюбский получал сообщения о рейтингах, и по сердцу разливалось тепло – четыре пятых населения империи прильнули к телевизору. «Забавно, – думал он. – Какой интересный народ. Они ненавидят правительство, депутатов и счастливы видеть, как те горят живьём. Но при этом всегда за них голосуют. Фантастически извращённая любовь».
…В штабе же графа Карнавального царило полнейшее уныние. Сайты с фотографиями из Корнилова никто не посещал, митинги никак не собирались, и население проявляло отчётливый похуизм в ответ на пламенные призывы вступить в борьбу с чёрной гидрой царизма.
Как, собственно, и всегда.
Проблеск № 6Ночная буря(маяк на острове Эйлин-Мор, 26 декабря 1900 года)
В Администрацию маяков Шотландии,
Его Превосходительству сэру Роберту Мюрхеду
Дорогой сэр!
Довожу до Вашего благородного сведения, что на подведомственном нам маяке несколько дней назад произошло необъяснимое, трагическое и тем самым страшное событие. 22 ноября сего года я покинул по личным делам (внезапно занедужила моя супруга Элизабет) маяк на острове Эйлин-Мор архипелага Фланнан, оставив там в качестве смотрителей трёх человек – Томаса Маршалла, Дональда Макартура и Джеймса Дуката. Смею заверить Вас, что все трое отличались служебным рвением, дело своё знали, выполняли обязанности не за страх, а за совесть и были замечены в употреблении виски лишь в том случае, когда шотландцу совсем невозможно отказаться – в день рождения нашего великого короля Роберта Брюса, да упокоит его душу Господь. То было не первое их дежурство, посему я отправился ухаживать за бедняжкой Элизабет без особых колебаний. Однако уже 15 декабря американский капитан парохода «Арктор», следовавшего из Филадельфии в Лит, пожаловался – с маяка не поступают световые сигналы. Корю себя, что не придал тому значения, но всем нам, сэр, известны капризы колонистов из Нового Света, каковые надменно считают себя гражданами независимого государства и более ста лет не признают власть британской короны. Тем не менее я засобирался в дорогу, поскольку так или иначе хотел появиться на острове 20 декабря. Однако не на шутку разыгравшийся шторм позволил мне осуществить эту задумку только сегодня. Когда судно «Гесперус», занимающееся обслуживанием маяка (как Вам известно, он был возведён на острове лишь год назад), прибыло на западный причал, я сразу понял – случилось нечто непредвиденное. Никто не вышел встречать нас, в башне отсутствовал свет, и на пирсе не стояли железные ящики для провианта. Удивившись этому, я попросил матросов разрядить ружья в воздух, дабы привлечь внимание обитателей маяка. Однако, хотя выстрелы были слышны чрезвычайно отчётливо, остров продолжал хранить угрюмое молчание (простите меня, сэр, за это витиеватое выражение – в детстве я мечтал стать писателем). Поднявшись к маяку, я обнаружил, что двери и окна тщательно заперты изнутри. По счастью, у меня имелся при себе ключ. Войдя в башню, я вновь окликнул смотрителей, но ответом мне стало безмолвие. Кровати не были заправлены, стол перевёрнут кверху ножками, на полу стояли блюда с жареной курицей, салатом и хлебом, плащи висели на месте, лишняя посуда была тщательно вымыта и убрана из мойки, а часы остановились. В вахтенном журнале я прочёл запись: «Шторм закончился, Бог с нами». В полном недоумении я бросился к причалу и строжайше приказал матросам идти со мной. Они повиновались чрезвычайно неохотно. Видите ли, сэр… думаю, Вы знаете – у Эйлин-Мор дурная слава. Со стародавних времён здесь ходят легенды о том, что в пещерах острова на большой глубине обитают мертвецы, феи-людоедки и души убитых эльфов, которые утаскивают к себе зазевавшихся матросов. Семьсот лет назад даже безжалостные норманны опасались причаливать к Эйлин-Мор, предпочитая огибать его стороной – и уж особенно по ночам. Ладно ещё матросы, временами здесь бесследно исчезали целые рыбацкие суда. В общем, нехорошее, гиблое место, сэр, что там говорить. Хотя лучшего обзора для маяка и не придумаешь. На протяжении всего дня мы кропотливо обыскивали сам остров, а также помещения башни, однако никаких следов исчезнувших людей нам обнаружить не удалось. С каждым часом мы всё глубже погружались в отчаяние, а один из матросов, восемнадцатилетний юноша, пал на колени и горячо молился Святой Деве, прося избавить нас от дьявольских козней. Почему? Сэр, странности на этом не закончились. Все лампы маяка оказались почищены и заправлены маслом, фитили подрезаны – их явно собирались зажечь, но почему-то прервали своё занятие. Причал находился в ужасном состоянии, словно подвергся нападению неведомой силы – металлические поручни были вырваны из гнёзд и перекручены. Загадочное открытие ждало нас и на вершине скалы, где огромный гранитный валун раскололся пополам, будто нечто чудовищное вышло из его глубины. Даже будучи в смятении, я не терял хладнокровия и предложил логичное объяснение – все трое смыты в море гигантской волной во время бури. К сожалению, сэр, теперь я вынужден опровергнуть самого себя – такое практически невозможно. По правилам, всем троим смотрителям одновременно категорически запрещалось выходить на причал при малейших признаках ярости моря. А если они выскочили наружу в сильное ненастье, то почему без плащей? И наконец, согласно данным нашей погодной службы, сэр, в районе островов Фланнан 14–15 декабря вообще не наблюдалось не то что шторма, а даже высокого прибоя. Получается, все мои добрые знакомые заранее приготовились к ужину, зачем-то помыли лишнюю посуду, оставили еду без внимания, легли спать голодными, а потом исчезли в неизвестном направлении. Журнал маяка и вовсе содержал записи, назначение коих мне не удалось разгадать. Например, 12 декабря Маршалл отметил: «Дукат раздражён», 13-го – «Дукат спокоен, Макартур плачет», 14-го – «Дукат, Макартур и я молились», а 15-го – «Бог превыше всего». Судя по всему, сэр, смотрители пребывали в страшном волнении – нечто за стенами маяка испугало их. Однако они не могли покинуть остров. Я не исключаю, что страдальцы находились на грани помешательства. Более того – похоже, они специально заперли себя в помещении: им вменялось в обязанность делать записи мелом о погоде на приборной доске у входа, но последняя запись произведена 12 декабря. Совершенно безумное происшествие, неправда ли?
Ознакомительная версия.
