— Судя по твоему лицу, — отметила оживившаяся Анна, — ты что‑то придумал.
— Да… ты знаешь, правильно поставленный вопрос может подсказать ответ. Если у противника есть возможность наступать на двух удаленных театрах военных действий, то нужно как‑то сделать так, чтобы он сосредоточил все усилия на одном.
— И как же?
— Датские проливы не очень глубокие, да и течение там умеренное. А значит их вполне можно заминировать.
— Мины? В воде? — Удивилась герцогиня.
— Именно так. Я тебе о них еще не рассказывал. Их начали использовать только в XIX веке, во второй половине. Такие стальные бочки с выступающими шипами взрывателей. Снизу цепь и якорь, благодаря которым они не на воде плавают, а чуть ниже. Потому не видны. Ну и с места не срываются. Много их, конечно, сделать не получится. Но оно и не нужно. Достаточно провести учебный подрыв при максимальном количестве свидетелей, после чего начать демонстративно ставить минные поля, договорившись с датчанами о проходах и прочем. Вряд ли они откажутся перекрыть весь фарватер, кроме того, что простреливается их пушками.
— А это позволит закрыть проливы?
— Более чем. Французы не станут рисковать. Особенно если им сказать, что установка мин в Черноморских проливах невозможна из‑за сильного течения. А отказываться от своего главного преимущества — флота — они не станут.
— Но еще остается театр Белого моря.
— Он носит второстепенный характер. Без Балтики туда не полезут. Да там даже пограбить нечего: наша колония Мурманск да город Архангельск. Но овчинка не стоит выделки. Тем более, что условия навигации отвратительные и снабжение с чудовищным плечом.
— Ну… не знаю, — задумчиво произнесла Анна. — Могут и попробовать. Но там действительно негусто.
— Вот именно. А на Черном море мы вообще демонстративно начнем строить суда для перевозки войск. Те же малые галеры для высадки десанта. Всем видом намекая на то, что планируем брать Стамбул.
— Триста тысяч… — покачала головой Анна. — Страшно подумать. Впрочем, ты бил и при большем численном превосходстве с более примитивным оружием.
— Да… но нам все равно нужно много денег.
— Зачем? Ты ведь разобьешь противника в рамках одной кампании. Максимум двух.
— Разбить — разобью. Но вряд ли смогу одержать победу так быстро. Я уверен, что до смерти Людовика XIV война не прекратится. То есть, она будет идти в лучшем случае до пятнадцатого года. И все это время французы, испанцы и португальцы станут мешать нашей торговле. Да и нагрузка на бюджет будет немалая. Ведь нужно разворачивать новые учебные части и наращивать армию. Не очень хочу оказаться в ситуации аналогично той, в которую я попал в Варшаве… когда пленных было больше, чем моих солдат.
— Сними с крепостей.
— Форты и крепости… понимаешь, там и так довольно скромные гарнизоны. Старое вооружение. Их все нужно переучивать, перевооружать. Что денег стоит. И не малых. Обмундирование опять же. В условиях боевых действий оно просто горит на солдатах. Ну и так далее.
— И что ты предлагаешь? — Хмуро поинтересовалась герцогиня.
— Не знаю, — покачал он головой. — Вводить бумажные деньги и кредитную схему эмиссии рано. Перед войной — это глупо, так как подставит и дискредитирует всю идею. Вот после победы — да. На волне успеха и объявления Империи — это может прокатить. Но пока… я не знаю, что и делать. Беда в том, что война, растянувшаяся на четыре, а то и пять лет, легко сожрет весь Стабилизационный фонд. Особенно если перед ней три — четыре года мы будет усердной готовиться. Те же галеры строить, что не так уж и дешево. Если качественно.
— Я поняла уже, — кивнула Анна. — Но как ты собираешься закрывать эту дыру? Выпускать новые партии государственных облигаций, сверх запланированного? В случае расхода Стабилизационного фонда это очень рискованно. Ведь любой срыв платежей по долговым обязательствам может подорвать доверие к ним и обрушить их рыночную стоимость.
— Мне кажется я зарываюсь… — покачал головой Петр. — Все эти мероприятия нужны. Ни от одного не откажешься. А вместе проводить не получается. В принципе, можно было бы забыть о Китае на время. Но это даст возможность династии Цин укорениться. Переделать Китай под себя. И позже разбить их станет сложнее, ибо больше ханьцев станут на сторону маньчжуров. Каждый год промедления укрепляет их. Что при их чудовищной численности очень опасно. Про Европу и не говорю. Тут мне сами войну навяжут.
— Должно быть решение! — Твердо произнесла Анна. — Нужно где‑то взять много золота… Погоди‑ка. Ты ведь говорил, что знаешь, где зарыты все крупные клады в мире? И в России тоже. Те же золотые кони Батыя.
— Знаю, — чуть помедлив произнес Петр. — Но я не очень хочу ими пользоваться. В конце XXI века современные технологии помогли вскрыть все относительно крупные клады. Даже сто монет в кубышке уже не являлись проблемой. Но…
— Так что тебе мешает ими воспользоваться?
— Их культурная и историческая ценность. Ну не поднимется у меня рука переплавить золотых коней Батыя на монеты. Их в тронном зале ставить нужно. Или в музее.
— О да… музей, — покачала головой Анна. — А слитки куда?
— По идее я хотел практически все найденное в кладах обратить в музейные экспонаты. Всероссийскую сокровищницу. Конечно исключая слитки и прочие предметы низкой ценности. Но их там не так много. Со слитками проще в Южной Америке, где пираты в свое время сами уничтожили древние артефакты и произведения искусства. Поэтому я ждал 1715 года, чтобы Хуан Убиллу уже закопал свои шестьсот бочек с золотыми слитками.
— У нас есть это время?
— Увы… уже нет. Я ошибся в своих расчетах. Если бы война за Испанское наследство закончилась в 1715 году со смертью Людовика XIV, то династические кризисы охватили всю Европу. А значит я смог бы спокойно отжать проливы и начать откапывать клады. Ну и с османами пришлось бы сталкиваться один на один, ибо всей Европе было бы не до меня. В том пекле дальше своего носа вряд ли бы кто видел. А теперь…
— Человек предполагает, а Бог располагает, — пожала плечами Анна. — Сейчас мы имеем то, что имеем. Я понимаю историческую и культурную ценность кладов. Но нам нужно как‑то выкручиваться.
— Да… — тихо произнес Петр. — Видимо у меня просто нет выбора. Большая война с сильным противником истощит нас чрезмерно и подорвет экономику. Нельзя истощать народ налогами и насиловать промышленников и купцов. Да и провал в торговле нужно как‑то компенсировать целевыми кредитами и скупкой товаров на склады… которые еще построить нужно. Иначе надорвутся. Предприятия зачахнут. И придется вновь их поднимать с нуля. А у нас нет второго шанса. И так, отстаем безмерно.
