— Я говорю не о патрулях, которым дано право задерживать любого штатского и военного человека показавшегося им подозрительным. Я говорю о ваших полицейских и жандармах, которые по вашему же заверению знают Харбин как свои пять пальцев. И хочу, чтобы вы нашли этих людей, благодаря вашему знанию преступной среды города.
— Но с чего вы взяли, что уголовники имеют отношение к этому делу? Наверняка его совершили китайские хунхузы! — пытался защититься Феропонтиков.
— Вы знаете, я полностью согласен с вами, господин главный полицмейстер. Более того, я уверен, что взрыв на станции совершили хорошо обученные этому делу люди. И пришли они в Харбин извне, но получили помощь здесь, — полицмейстер активно замотал головой, показывая свое несогласие с этим утверждением, и это сильно разозлило Зайончковского.
— Это азбука диверсионной работы, подполковник, и не мне вам об этом говорить! Поставьте на ноги всю вашу китайскую агентуру. Диверсанты обязаны были оставить свой след в их среде. Делайте, что хотите, но найдите мне его. В вашем распоряжении три дня. Если по истечению этого срока я не получу интересующих меня сведений, то я буду вынужден просить Москву о вашей отставке.
От этих слов Феропонтиков покрылся красными пятнами, и с трудом пробормотав «Честь имею», не глядя ни на кого, оставил ристалище своего позора. Зайончковский дождался, когда за униженным полицмейстером закроется дверь и, как ни в чем ни бывало, продолжил экзекуцию.
— Поздравляю вас, Федор Митрофанович, — обратился генерал к начальнику контрразведки армии полковнику Будякину, — наши караульные посты сквозное сито, через которое китайские диверсанты ходят в Харбин как к себе домой. Позор!
Медардович ожидал, что Будякин попытается возражать, но хитрый контрразведчик дал генеральскому гневу спокойно изливаться наружу.
— Что вы намерены предпринять по этому поводу?
— Самым простым и действенным методом было бы увеличение числа патрулей и застав, как на подступах к городу, так и в нем самим. Как бы не были хорошо подготовлены диверсанты врага, но рано или поздно они просто обязаны столкнуться с патрулями, и чем больше будет их число, тем скорее мы их возьмем, господин генерал, — предложил контрразведчик.
— Самый простой не всегда самый действенный. Вы прекрасно знаете, что у меня нет возможности увеличить число застав и патрулей, не оголив свой фронт. Поэтому следует воевать не числом, а умением. Думаю, будет правильнее поручить охрану подступов к городу пограничникам. У них в этом деле большой опыт и прибывшее к нам подкрепление позволит сделать подобную ротацию боевых сил. Господин Куницын, — обратился генерал к заместителю командира Заамурского отряда, — немедленно приступайте к решению этого вопроса с начальником оперативного отдела армии, и чтобы сегодня же пограничники заступили на свои новые посты. Передайте им, что я очень надеюсь, что они блестяще справятся с поставленной перед ними задачей.
Андрей Медардович окинул цепким взглядом застывшую перед ним шеренгу, выдержал паузу, а затем произнес: — Господа офицеры, вы свободны. Начальника штаба попрошу задержаться.
Ровно через минуту, кабинет Зайончковского был пуст и только один полковник Чумаков сиротливо стоял перед генеральским столом.
— Присаживайся, Гавриил Романович — как ни в чем не бывало, любезным тоном предложил командующий и, не дожидаясь подчиненного сел в кресло.
— Что думаете по поводу случившего? — спросил генерал, учтиво предложив начштабу сигарету из своего портсигара. Выпустив весь пар, командующий был готов начать конструктивную работу.
— Не знаю, чем руководствовался противник, уничтожив состав с топливом, но он явно поторопился и тем самым оказал нам большую услугу. Теперь мы знаем, что их главная цель бензин. Значит, китайцы, хотят вывести из строя бронеотряд Шаповалова. А из этого следует, что новый штурм Харбина не за горами.
— Ну, в то, что противник предпримет ещё один штурм до начала ледохода на Амуре, никто не сомневался. Приход хабаровских мониторов сделает оборону городу не только неприступной, но и заставит китайцев думать о начале мирных переговоров, для выхода из этого конфликта. Однако вы верно подметили, что счет пошел на дни, а не на недели. Будь вы на месте Чжан Сюэляна, когда бы вы начали штурм? — спросил генерал Чумакова.
— Учитывая наш менталитет, то попытался бы ударить после Пасхи, двадцать седьмого апреля — ответил Чумаков, чем вызвал у Зайончковского смех.
— Ну, право это не серьезно, Гавриил Романович. Я ещё понимаю начать наступление, приуроченное к какой-то дате, дабы получить благодарность от начальства. Но атаковать позиции, в надежде, что на Пасху вся наша армия перепьется, это извините несусветная глупость.
— Не такая уж это глупость, если ударить именно по тому месту, где произошло особо обильное христосование. Представьте себе, оборона прорвана на небольшом участке, и противник спокойно вышел в наш тыл. А если учитывать, что глубокого тыла у нас нет, я не завидую тому положению, в котором мы окажемся в этой ситуации. Паника — очень скверная штука, способная в одночасье превратить солдат, в плохо организованную толпу. Недавно прошедшая война явила немало подобных трагических примеров.
— Хотя я не особенно верю в возможность возникновения подобного варианта, но приказ об усилении дисциплины на период Пасхи не помешает.
— Я бы сократил и упростил проведения празднования Пасхи на передовой — продолжал упрямо гнуть свою линию полковник Чумаков.
— Хорошо, составьте такой приказ, Гавриил Романович. Как говориться, кашу маслом не испортишь, — генерал подошел к висевшей на стене карте Харбина. — Значит, основную цель врага мы выяснили, отряд Шаповалова. Думаю, нам стоит подыграть китайцам. Следует распространить слух, что при взрыве на станции уничтожено не 60, а все 200 тонн горючего, отчего наши запасы горючего на исходе. Это должно придать смелости Чжан Сюэляну к проведению наступления, он двинет против нас все свои силы и натолкнется на наш огневой кулак. Самое удобное место для проведения наступления пехоты, у старой мельницы. Если все сойдется как надо, на новый штурм у нашего дорогого визави просто не будет сил.
— Не стоит недооценивать китайцев. Они могут просто не поверить слухам о нашем катастрофичном положении с бензином, — высказал озабоченность Чумаков.
— Так надо сделать так, чтобы поверили и это подтвердили все их здешние информаторы. У вас есть предложения?
— Для этого следует провести конфискацию бензина у всех владельцев частных автомобилей и фирм, занимающихся извозом. Это должно убедить китайцев в плачевном состоянии наших броневиков.
