И еще было несколько больших приобретений. Удалось завербовать двух агентов. Одного в Штабе войск "союзников". Второго — на Лубянке.
Первый работал за идею, второй — за деньги. Но информацию оба давали бесценную. Мы с Иваном их берегли. Встречи были тайниковые или с применением технических каналов связи. Записи все были закодированы и заархивированы.
Мы меняли постоянно базы. Контрразведка поняла, что мы использовали базы, подготовленные в советское время на особый период. В уме и сметливости им не откажешь.
Миненко отправил семью в Краснодарский край к знакомым. Документы были сделаны на другие фамилии. От моей семьи, с оказией, через десятые руки передали весточку. Обосновались у родственников в Сибири. Все как раньше, Сибирь всех укроет, все скроет.
Тем временем поступила информация, что оккупантов будут усиливать отдельным десантным батальоном англичан. Они прибывали на железнодорожную станцию эшелоном. Это хорошо. Срок прибытия — через пять дней.
Мы срочно собрали группу командиров, кто должен был, по нашему мнению, быть задействован в ликвидации прибывших свежих сил противника.
Начал я:
— Без помощи железнодорожников нам не обойтись. У меня есть знакомый начальник станции. Мы в свое время отрабатывали директиву и пытались наш радиообмен замаскировать под переговоры железнодорожников. — я вспомнил, усмехнулся — Сам ругаться могу сильно. Но работники "железки", они матерятся — разговаривают матом, да, и нет у нас столько женщин, которые постоянно в эфире бы передавали команды боевого управления, закодированные под мат. Если устроить мне встречу, то могу с ним переговорить.
— Сколько надо сил, чтобы атаковать противника? — спросил один из командиров групп.
— В идеальном варианте, конечно, чтобы вообще нас там близко не было.
Мы начали рассуждать, как лучше сделать, так, чтобы уничтожить англичан на путях. Пустить эшелон под откос? Атаковать по дороге? Уничтожить при выгрузке?
Миненко сообщил, что источники на американской базе сообщили, что англичане затребовали себе беспрецедентные меры безопасности, особенно при передвижении. Чуть ли не выставлять через каждые двадцать пять метров вдоль пути с обеих сторон железнодорожного полотна охрану.
— Прямо как Брежнев, когда на БАМ ездил, тогда через каждые десять метров по обеим сторонам стоял кто-то вооруженный. Много тогда народа позабирали для разбора, кто через пути пытался перейти. И грибников и охотников. А одного придурка сельского, в полупьяном угаре полез к путям с воплями, мол, хочу на Брежнева посмотреть, так, вообще застрелили.
— Здесь никого задерживать не будут, будут стрелять на поражение. А потом по телевизору показывать, мол убили важного функционера партизанского движения. Проходили уже. Если верить их победным реляциям, то уничтожили уже больше партизан, чем половина население всей России.
— Может ракетно-минометный налет?
— Здраво. Но нужны корректировщики.
— Боюсь повесят "штору" и радиосигнал не пройдет.
— Что делать? — взрывать надо.
— Надо. А когда? — два варианта. Либо в пути, либо при выгрузке. Отдельный тяжелый батальон много места занимает.
— Можно оба варианта задействовать.
— Взрывчатки много у нас?
— У меня килограммов около ста килограммов.
— У меня пятнадцати не будет, что-то около этого.
— Есть около двухсот. Ну, плюс-минус пара десятков килограммов. Но все не отдам, я водозабор планирую рвануть.
— Я могу достать около тонны.
— Сколько?
— Около тонны.
— Откуда?
— Сами делаем.
— Из чего ты делаешь?
— Ничего сложного. Я надыбал парней, они делали синтетические наркотики. Химики, бывшие милиционеры-эксперты. Пообщался, привлек. Они теперь варят взрывчатку. От производства наркотиков, производство взрывчатки отличается двумя реакциями.
— Ты, что серьезно?
— Вполне. Что наркотики амфетаминового ряда сварить, что взрывчатку — все одного порядка. Разница — в одну реакцию. Только мне трое суток надо. С полтонны я заказал, обеспечил их реактивами, сырьем, прекурсорами сейчас еще довезу, заказ увеличу, сроки урежу. Все будет.
— Взрывчатка в жидком состоянии? — да, упаси, Боже, она же нестабильная тогда, как гремучая ртуть. Рванет от малейшего толчка. Нет. Тут нормально все. В пластичном или твердом состоянии, без толковой детонации не шелохнется.
— Собаки чуют?
— Чуют. — вздохнул — Как любую взрывчатку чуют. Тол, тротил, пластид, да, и все остальные. В железе не чуют, когда все заварено толково.
— И в торфе тоже.
— В торфе?
— Проверено. Сами через штатовские блоки протаскивал мины и взрывчатку россыпью. Неоднократно. Собаки нюхают, и все. Не чуют. Торф, он же вонючий. Карболка тоже хорошо отшибает у псины нюх.
— А газоанализаторы?
— А где ты их видел? В аэропорту. На вокзале их нет.
— Шпалы пропитывают креозотом, или как там его. Штука вонючая. Редкостная гадость. Нормальный мужик как свежака понюхает, так башка потом полчаса болит, пока водки не выпьешь — противоядие. А сука… Так вообще сдохнет.
— А кобель сдохнет?
— Кобелей для поиска мин не используют. Слишком много о себе мнят, вот поэтому только сук.
— Понятно. Какой план?
— Взрывать надо на выгрузке.
— Вагон или полувагон со взрывчаткой.
— Со щебенкой, пропитанной креозотом.
— Сам-то понял что сказал? Видишь много щебенки, пропитанной креозотом. Не шпалы, а именно щебенку. Твои действия?
— Насторожился бы.
— Вот и я про то. Шпалы надо.
— Щебенки проще найти, чем шпалы…
— На станции посмотри. Может, они уже складированы.
— И еще мысль.
— Ну, и…?
— Планируется же часть людей разместить в девятиэтажном здании, что рядом с вокзалом? Чтобы железнодорожный узел взять под контроль. Такие своеобразные ворота.
— К чему клонишь?
— Обслуживающий персонал, прислугу размещают на последнем этаже?
— А, что за блажь такая?
— Спроси у придурков. Они запускают людей. В подвале заставляют переодеваться, а потом запускают в здание. Практически невозможно ничего затащить.
— Зашибись! Так что ты предлагаешь накормить тротилом? Живая бомба? Бред!
— Мысли шире.
— Шире?
— Ну, если хочешь — иными категориями.
— Ну, и…?
— Бомба уже в разобранном состоянии там.
— И не нашли ее?
— Нет.
— А подробнее?
— Газ. Здание газифицировано. Газ закачиваем в систему канализации, с последнего этажа, затем через подвал подрываем. Газ тяжелый, пойдет вниз.
— Все равно утечка будет. Запах.
— Придется залить все санузлы хлоркой. Нашим привычно, а эти… Эти не пойдут. Они слишком щепетливы к запахам.
— Было бы здорово синхронизировать два взрыва, либо разнести их по времени минимально.
Долго и тщательно прорабатывались детали операции. Опыт предыдущих операций как успешных, так и провальных научили нас, что мелочи играют зачастую очень важную роль. Как это было под Обнинском. Группа сопротивления спланировала операцию, казалось бы до мелочей. А вот фашисты придумали акцию, типа вывезти школьников на полигон пострелять и шла колонна военной техники вперемешку с автобусами. Много детей сидело на броне. Заложенные фугасы были настроены на подрыв при пересечении лазерного луча. Когда разведка доложила, какую пакость придумали оккупанты, то пришлось срочно бежать и снимать фугас. Это заметили с дозорной машины… Результат — пятнадцать человек погибло и пятеро захвачено в плен. Не выдержав пыток, они рассказали про подполье. Все кто не успел бежать были схвачены, пытали, погибли, посажены в тюрьмы. Как такового подполья в Обнинске и его окрестностей уже нет…
Оккупационный корпус признал опыт использования школьников как живого щита положительным и рекомендовал к повсеместному внедрению. Вот что значит, маленький просчет. Установи ты радиовзрыватели или проводные, и не было такого провала. Ну, увидел, что атаковать колонну не имеет смысла — дети погибнут. Отмени операцию. Подожди, как колонна пройдет, а потом спокойно снимай фугасы. А тут они были поставлены на автоматику. Вот и получается, что как бы не старались современные теоретики и стратеги ведения боевых действий свести до минимума участие в боестолкновении личного состава, зачастую оказывается, что без этого не обойтись. В противном случае это ведет к гибели невиновных.
И снова, снова, еще раз проговорились различные варианты, вплоть до того, что будут привлечены для разгрузки школьники старших классов или студенты.
Были разработаны различные страховочные варианты сворачивания операции без потерь среди нас и мирного населения.
Хотя некоторые горячие головы орали, что "лес рубят — щепки летят"! И приводили в пример опыт Благовещенска, когда при штурме города китайцами были взорваны фугасы. Да, уничтожили много китайцев. Но уничтожили половину города и треть его жителей. И что? Китайцы все равно захватили, пусть со значительными потерями, но захватили. Теперь они восстанавливают город под себя. Местное население растерзано. Пропаганда им промывает мозги, что они вынуждены так себя вести в интересах безопасности, в первую очередь, в интересах местных аборигенов. Местное подполье — это оголтелые фанатики, котором наплевать на своих земляков. И обыватели поверили, сами бегут и сдают соседей, которые, по их мнению, участвуют в сопротивлении.
