— Она меня видела?!
— Да.
— Где?
— Не важно. Верь ей, понял?
На столике пронзительно заверещал телефонный аппарат, мы оба вздрогнули. Затем я встал на колени, добрался до столика, на ощупь нашел трубку.
— Слушаю.
— Господин Воронцов?
— Верно.
— Нижайше просим прощения, это администрация отеля, меня зовут Али. В отель проник грабитель, сейчас мы проверяем все номера. У вас все в порядке?
Вот это работа!
— Да, у меня все в порядке. Я принимаю душ, никакого грабителя не видел.
— Еще раз покорнейше просим простить. Служба безопасности проверяет все этажи, мы бы хотели вас попросить не выходить из номера в течение ближайшего часа.
— Хорошо.
— Просим прощения за доставленные вам неудобства. Надеемся, что пребывание в нашем отеле будет для вас приятным.
Вот это работа. Пять баллов!
Положил трубку на рычаг, от души выругался. Нащупал выключатель у двери, повернул его — и номер залил рассеянный, очень приятный для глаз свет. Света не было только в прихожей.
Голицына в номере уже не было. А вместо него на столике у кровати лежал второй пистолет из дуэльной пары…
06 июля 2002 года
Междуречье, Багдад
Река Тигр
Ночь я спал… ну, вы сами понимаете. Беспокойно спал, все никак не мог решить — либо у моего старого друга Володьки Голицына белая горячка и врагов он теперь видит в каждом встречном, либо и в самом деле все настолько плохо. Как бы то ни было, что-то надо предпринимать, и предпринимать срочно. Заговор среди офицерского состава армии и полиции, удар изнутри — самый опасный из всех возможных.
В крайне дурном настроении спустился вниз, в ресторан. Спросил кофе и поджаренного хлеба, больше ничего в горло не лезло. День обещал очередной температурный рекорд, даже стекла ресторана отеля покрылись испариной от разницы температур.
Сразу даже не понял, что это подошла она, подумал, что официант с заказанной мною чашкой кофе, третьей по счету. Только уловив запах духов, удивленно поднял голову — на стуле рядом с моим уже сидела та самая незнеакомка.
— Не возражаете? — приятным, с легкой хрипотцой голосом спросила она.
В другое время я бы и не возражал. А вот сейчас возражал — и очень сильно.
— Сударыня… В столь ранний час в ресторане достаточно свободных столиков и еще больше мужчин, которые с радостью составят вам компанию. Что же касается меня, то, увы, я связан узами брака…
Дама рассмеялась, как будто я сказал что-то по-детски смешное.
— Так приятно встретить мужчину, который способен хранить верность супруге, даже когда ее нет рядом, это сейчас такая редкость. Вы мне напоминаете одного моего знакомого, я вас еще вчера заприметила…
— И кого же, позвольте спросить…
— О… вы его, наверное, не знаете. Один очень милый джентльмен, мы с ним не столь близко знакомы, как мне бы того хотелось… У него есть скверная привычка называть близких друзей «поросенок»…
Ударная волна хлестко врезалась в панорамное окно ресторана — и оно мгновенно рассыпалось, лопнуло одновременно в тысяче мест серебристым водопадом осколков. Стена раскаленного воздуха подхватила эти осколки, со скоростью курьерского поезда врываясь в зал, — и не было на этом свете силы, способной остановить ее.
Я сидел лицом к остеклению в глубине ресторана — и поэтому успел среагировать. Первой была вспышка на улице, даже не вспышка, это нельзя было назвать вспышкой. Просто часть улицы в миллионную долю секунды закрыло бурое, стремительно расширяющееся облако, а когда ударная волна достигла остекления отеля, я уже падал со стула, зацепив рукой и оказавшуюся рядом незнакомку…
Сознание вернулось через пару секунд: миллионы цикад пели в ушах, медный привкус во рту и острый запах взрывчатки… Кто-то уже выл, не кричал, а именно выл на нестерпимо высокой ноте. Не сразу я понял, что это сработали десятки сигнализаций машин, которые уцелели при взрыве, и теперь словно кричали, оплакивая беду…
Хагана, чтоб тебя…
— Пошли!
Поднялся на ноги, почувствовал острую, режущую боль в левой ноге, — но сейчас не до этого и не до всего остального. Незнакомка была цела, она ошеломленно смотрела на меня, и в глазах ее плескался черный и вязкий, как нефть, ужас…
— Вставай, пошли!
Таща ее за руку, не до церемоний, я бросился к черному прогалу служебного выхода. Он был закрыт ширмой, но ширму сорвало ударной волной. Под ногами хрустко ломалось стекло и фарфор, официант медленно съезжал по стене, невидящими глазами уставившись перед собой и оставляя на стене широкую алую полосу — поднос он так и не выпустил, держал в руке…
— Сюда! Давай!
Я не знал ни расположения подсобных помещений ресторана, ни где находится положенный по нормам запасной выход — просто пер напролом. Пробежали каким-то узким коридором — света не было, после взрыва свет сразу же погас. Свернули. На пути попался стеллаж с посудой, потом коробки, потом еще что-то. За спиной что-то кричали, я даже не понимал, на каком языке…
— Налево…
— Что?
— Налево… Выход…
Толкнулся в дверь — и вывалился в тесный и узкий, освещенный тусклым красным светом аварийных ламп коридор — протиснуться по этому коридору было сложно из-за идущих по нему труб. Слева — ступени, видимо, одна из аварийных лестниц с верхних этажей.
— Какого беса вы это сделали?
Незнакомка недоуменно уставилась на меня, по лбу ее медленно текла тонкая багровая струйка крови, роскошная шевелюра спуталась колтуном.
— Какого беса ты это сделала, ответь?!
— Что?!
— Какого черта вы устроили этот проклятый взрыв?!
— Это не мы! Это не мы!
— Тогда кто? Кто?!
— Не знаю.
Наверху стукнула дверь, раздались голоса, громкие, встревоженные. Топот по лестнице, началась эвакуация.
Вот именно сейчас и можно кое-что прояснить. Если Голицын прав и за отелем действительно установлена слежка — в такой суматохе только и можно ускользнуть.
— Куда ведет этот коридор, ты знаешь?!
— На задний двор. Там мусор… привозят продукты.
Не говоря больше ни слова, я потащил незнакомку за собой.
Дверь, как и положено аварийному выходу, была открыта, и мы выскочили на задний двор отеля прежде, чем те, кто спускался по лестнице, увидели нас. Двор — какие-то контейнеры, запах невежей пищи, небольшой развозной грузовичок. Несколько арабов, небритых, в синей рабочей униформе — поденные дешевые рабочие, они не контактируют с клиентами, отельеры и тут экономят как могут.
— Приведи себя в порядок. Зеркальце есть?
Не обращая больше на свою случайную спутницу внимания, я занялся собственным внешним видом. Отделался, можно сказать, испугом — только один относительно большой осколок стекла вонзился в голень, в мышцу — не знаю, как это угораздило. Кровило неслабо — но не смертельно, возможно, даже само затянется. Пиджак и брюки были испачканы и изорваны, лицо покрыто какой-то дрянью. Мелкие осколки изрезали одежду, кое-где дотянулись до кожи. Больно, саднит, чешется — но это тоже не смертельно. В волосах полно стекла.
Вытер как смог платком лицо, потом с помощью этого же платка соорудил что-то вроде повязки на голени.
— Есть где спрятаться?
Незнакомка внимательно изучала себя в зеркале, выглядела она так… как я себя в тот момент чувствовал.
— Есть. Меня, кстати, зовут Руфь.
— Отлично. Так есть где спрятаться?
— Это далеко.
— Наплевать…
— Вам помочь, эфенди?
Один из арабов, молча наблюдавших за нами, решил приблизиться и спросить. Я в ответ наградил его таким взглядом, что все вопросы разом отпали.
Со всех сторон к отелю уже спешили люди, завывали сирены карет «Скорой» — их пропускали к месту взрыва первыми, быстрее даже, чем полицию и казаков. Едко пахло дымом и сгоревшей взрывчаткой, даже здесь.
— Опусти голову. Ни на кого не смотри, иначе тебя запомнят. Иди спокойно.
В спешащей, толкающейся толпе мы потерялись уже после нескольких шагов, до нас не было никому дела — все спешили удовлетворить свое любопытство. Людей всегда притягивает беда — не удержался и я, обернулся, бросил взгляд. Столб дыма — что-то горит, выбитые стекла, синие всполохи сирен, крики.
Эпицентр беды…
Кто-то что-то спросил — я не ответил, прошел мимо, никак не реагируя. Взгляд метался по сторонам, я искал, как нам выбраться отсюда…
Есть!
Протиснулся к тротуару, не спрашиваясь, открыл дверь такси. Водитель — черноусый араб, несмотря на такую жару напяливший на себя нелепую безрукавку поверх рубашки, повернулся, что-то залопотал.
Деньги…
Одной из моих привычек, выработанных в Белфасте, было всегда иметь при себе приличную сумму денег. Обязательно наличными, потому что любые электронные транзакции очень легко отследить. Жизнь под прикрытием — это жизнь, при которой в любой момент может возникнуть необходимость скрываться в том, что есть на тебе, и с тем, что есть при тебе. Эта привычка осталась у меня и по сей день.
