В Туле середины восьмидесятых своя машина — это очень удобно. Пробок нет, с парковкой никаких проблем. Одна беда — ремонт и запчасти. Точнее, отсутствие запчастей и проблемы с ремонтом. Если руки не золотые, то высасывать из тебя денежки будут со страшной силой. «Запорожец» проще, дешевле Жигулей в эксплуатации, а еще у него шикарная печка! Едем с папой по городу, в салоне тепло и уютно. Я скоро стихи начну писать этой печке! Я другой такой печи не знаю… У всех машин система обогрева представляет из себя вентилятор, который отбирает тепло от движка. Так что название «печка» категорически неверное. Хочешь греться — гоняй мотор. У Кабанчика автономная бензиновая печь с камерой сгорания и контуром обдувки. Чтоб в салоне было тепло, нужно, чтоб был бензин и живой аккумулятор, на час работы хватает четырехсот граммов — в деньгах это двенадцать копеек! Почему акцентировал внимание на печке? А холодно на улице, февраль делает вид, что он вечен.
— Паап, а ты последний раз майонез давно делал?
— Мама на Новый год просила приготовить, тогда и делал. Сам же оливье трескал свой экспериментальный.
— Ничего не экспериментальный, а почти классический! Яблоки и курица — это самый минимум, по-хорошему бы еще рябчиков тужа положить.
— И ананасов? Чтоб как у Маяковского про последний день буржуев. Ты сбился с темы.
— А сбацай десяток поллитровых банок. Только, чтоб банки пастеризованные как слеза, под крышку закатать и бумажки прилепить с датой производства. Ну или чуть поменьше, не десять…
— Жора, ты не охренел?
— Мысля одна гуляет. Тебе не надоело в шахтерах ходить?
Папа, когда переехал в Тулу, ушел из системы Министерства Путей Сообщения и устроился работать в объединение «Тулауголь». На самом деле, работа у него была та же — инспектирование железнодорожных станций, только уже не сети дорог СССР, а промышленных путей Министерства угольной промышленности. Но я дразнил отца шахтером, не мог удержаться. Когда он приступил к новой работе, я с удивлением узнал, что в Тульской области сеть железнодорожных веток, обслуживающих шахты, протянулась на многие сотни километров. И если уж говорить про шахты, то надо признаваться — в Подмосковном угольном бассейне уголь был отвратный, бурый уголь, которого сколько в печь закинешь, столько шлака и выгребешь. И толку от него было — только миксовать со слишком калорийным углем, чтоб колосники в печах не прогорали. Отвлекся.
— Папа, хочу, знаешь какую авантюру устроить — подбить кое-кого на организацию в ближайшем совхозе майонезного цеха. И чтоб ты там за главного был. Как идея? Ты ж вырос на селе, все нюансы знаешь. Будешь и начальником цеха, и горожанином, и при продуктах.
— Ну не знаю, неожиданно очень.
— Нифига себе, неожиданно! Я два года идею под стол запихиваю, а ты — неожиданно! С тебя майонез и подумать, с меня — подумать.
— Начинай рассказывать, Жора. Как ты видишь эту свою идею.
— В твоем гараже можно попробовать взбивать массу, пока он почти пустой и холодно. Холодильная установка имени Деда Мороза упростит мелкое производство.
— Мне не очень реальной кажется твоя затея не технически, а организационно. И зачем тебе столько банок?
— Понять хочу, является ли уксус достаточно надежным консервантом. Сколько может храниться закрытая банка, хочу посмотреть. Ну и кушать. И угостить кое-кого.
— Я еще не услышал про организационные моменты.
— Угощу майонезом начальника, еще кого-то. Расскажу, что производство несложное, а востребованность и рынок сбыта шикарные.
— И-и-и? Продолжай, Жора.
— Убедю, то есть убежу, убежду… Тьфу! Короче, все поймут, какая хорошая мысль создать майонезный цех. А я скажу, что есть грамотный производственник, который его возглавит. Мой отец.
— С пищевым образованием, с опытом и связями. Твой начальник майонез скушает и пошлет тебя подальше. Не фантазируй и не говори то, в чем не разбираешься.
Ну и ладно. Я и сам пока говорил, понял, что ерунду несу. Что-нибудь другое придумаю. А отец пусть в шахтерах остается. В середине февраля у нас с Михаилом произошел совершенно обычный, но знаковый для меня разговор, и начал его я:
— Михаил, скажи пожалуйста, Узловский турнир по истфеху в честь Двадцать третьего февраля будем проводить в этом году? Кто-то высказывал пожелание, что он будет ежегодный.
— Не будем.
— А почему?
— Потому что у них в горкоме сидят большие мальчики, которые сами его смогут провести. Как я тебя уел! Ты бы себя сейчас видел со стороны, аж взбледнул малость! А с какой целью интересовался?
— Мысль была своим подопечным показать турнир, опять же интересно, что там творится, в какую сторону без меня идет процесс. И кинооператора опять привезти.
— Ну так и скатайся. Денежку выделим скромную, но десять человек межгородом отвезти и покормить сможешь. На междугороднем автобусе, транспорт не дам. И свяжись с этим из горкома, ну ты его знаешь…
— С Петрыкиным?
— Да, с ним, он уже занялся вопросом. Кстати, тебе минус. Ты только проснулся, а начальство уже вовсю крутится.
Вроде ничего особенного, а для меня важно — получается, что начатое мной дело начинает потихоньку жить своей жизнью. Значит, какой-то след от меня остается. Тут стишок в Пионерке, там цыган на нарах, еще где-то музей школьный. Надо было для личного архива сфотографироваться со шкурой Тобара. С другой стороны, зачем? С этой шкуры всё и началось — не шлялась бы где попало, не сел бы муж. Или сел бы, но попозже. Ожидаемую грамоту от МВД мне никто не выписал. Часы с гравировкой тоже не вручили. Может, и к лучшему, а то опять разговоры пойдут ненужные. Только Маша успокоилась, шипеть перестала, не надо дразнить гусей. И гусыню.
Турнир прошел во Дворце спорта двадцать пятого февраля в субботу, не без шероховатостей, но более-менее нормально. Как и в прошлом году две части. Мои тульские орлята, которые до поездки в Узловую думали, что им тоже надо поучаствовать, посмотрели на бойцов-двухлеток и прониклись своим убогим уровнем. Это вам не киносъемку наблюдать. Да, поднабрались мои бывшие соученики опыта — прямо приятно смотреть. Железная часть в этом году была больше, уже шестнадцать человек, против шести в прошлом. Так что по времени вышли полноценные соревнования, и зрителей собралось много. Шумно, интересно, зрелищно. После соревнований пообещал местным бойцам, что в следующем году привезу своих участвовать, а сам в голове отметил — по осени или даже летом, можно уже и областные соревнования в Туле организовывать. С одной стороны смех — на область две команды, с другой стороны, надо думать.
Развели меня одноклассники! И как тонко проехались в этот раз, обошлись без «слабо», а больше напирали на наглядный пример и авторитет спорта. Короче говоря, нас с Александром Алексеевичем экипировали и выставили на показательный бой мастеров. «Моё кун-фу лучше твоего» — пора этого мема еще не пришла. Когда телу двадцать пять лет и ему прописаны регулярные тренировки — это что-то! Крутиться со своими пятнадцатью пришлось не просто в полную силу, а и через неё. Мне с самого начала было понятно, что противник подрос, но чтоб настолько! Полторы минуты боя на время выжали из нас обоих всё, что было запасено, но удовольствие доставили, весьма и весьма. Зрители и бойцы были впечатлены как скоростью ударов, так и обилием финтов и видов атак. Кому полторы минуты, а кому целая жизнь на кончике меча. Бурные аплодисменты стали нам наградой за бой. Ну и кинофиксация, для меня это важнее. Мне удалось уговорить оператора притащиться из Тулы с камерой, чтоб снять новый фильм о турнире. Спасибо отцу, он возил нас двоих на своем Запорожце. А мои бойцы на рейсовом междугороднем. Кстати, одним из условий согласия Андрея было то, что все его причиндалы будут таскать мои парни.
В Туле после проявки и копирования пленки мы опять сделали два варианта фильма, короткий на семь минут и большой на сорок две. Естественно, финалом был бой тренеров. И опять без звука, очень жаль, но уж как вышло. Зато картинка качественнее, чем если бы на видео снимали. И еще один момент пленки — она хранится дольше, и ни у кого не возникнет соблазн затереть запись ради отчетного концерта филармонии. Вот с этой-то пленочкой мы с Михаилом и поехали в Москву отчитываться перед Онегиным за результаты своих трудов по созданию на Тульской земле базы для нового спортивного чуда.
