Поверить, что у Морозовой что-то получится, несмотря на мою поддержку, сложно. И проигравшие наверняка будут слушать сплетни и слухи о том, как у них не вышло. Входить в число неудачников никто не хотел.
Так что по итогу нас получилось всего пятеро — я, Авдеев, Комарова, Салтыкова и, разумеется, Морозова. Остальные предпочли воздержаться, впрочем, и этого было вполне достаточно, чтобы явиться на соревнование не с пустыми руками.
До входа оставалось метров пять, когда в кармане завибрировал телефон. Чертыхнувшись, я сунул руку за аппаратом. Не хотелось бы попасть в очередную переделку так скоро — только недавно с койки целителя поднялся.
— Дмитрий, здравствуй, — заговорил дед, когда я поднял трубку.
— Доброго дня, Руслан Александрович, — ответил я Демидову. — Очень рад вас слышать.
— Взаимно, — коротко сказал он. — Ты, наверное, помнишь, что на встрече с тем подполковником я требовал голову предателя?
— Помню, — подтвердил я. — Ворошилов тогда очень напрягся.
Он помолчал, будто не решался перейти к главной теме разговора. Это было необычно, я вообще не могу припомнить ни разу, когда бы Демидов пасовал или долго раздумывал. Во всяком случае, раз он все-таки позвонил, это означало, что Руслан Александрович уже принял решение.
— Так вот, эту голову мне действительно передали. А заодно шепнули, где можно найти еще одного предателя. Я подумал, тебе будет интересно узнать, что те люди, которые напали на тебя в «Поддубном», еще не все перебиты, — проговорил он.
— Это несколько обескураживает, — замедленно произнес я. — Нам же пообещали…
— Обещания царских щенков ничего не стоят, раз они в собственной службе навести порядок не могут, — грозным тоном ответил Демидов, после чего выдохнул: — В общем, мне нужна будет твоя помощь.
Я помолчал несколько секунд, глядя на окно, в котором торчала макушка охранника лаборатории. Спрашивать, почему дед звонит мне, а не проговаривает вопрос с князем Романовым, было излишним. Алексей Александрович даже слушать бы не стал подобных предложений.
— Мы обязательно должны обсуждать это по телефону? — уточнил я, не спеша давать ответ.
В том, что вся связь, так или иначе, прослушивается, я не сомневался. Но княжеские телефоны пишутся только в наши же хранилища. И без санкции царя заглядывать в них запрещено. Ну а если к тебе уже пришли с постановлением провести обыск, там в любом случае не отвертишься.
— Заедешь к нам? — предложил князь Демидов.
Я мог отказаться прямо сейчас, даже не выслушав. И хотя понимал, что в любом случае мне будет предложено кого-то убивать, но выслушать, выказав уважение, я все равно обязан. Мы родня, пусть я ему и не кровный внук, а только номинальный. Пусть он и не любит князя Романова, однако я все равно уважаю Руслана Александровича, как достойного лидера и, чего уж там, великолепного деда.
— Заеду, — согласился, разворачиваясь обратно к парковке, где практически только что простился с остальной группой. — Прямо сейчас и выезжаю.
— Отлично, жду, — ответил с явным облегчением Демидов и добавил, прежде чем положить трубку: — И предупреди отца, что едешь ко мне, Дмитрий. Не хочу, чтобы он тебя подозревал в работе на благо моего рода.
Я услышал его смешок, и разговор прервался. Я кивнул Витале, уже открывшему для меня дверь автомобиля, и тут же набрал номер отца.
— Дмитрий Алексеевич, Алексей Александрович сейчас на совещании, — сообщил мне Степан Витольдович, ответив на вызов. — Мне его отвлечь?
— Нет, просто передайте, что с «Поддубным» дело не закрыто, и я еду в особняк Демидовых, чтобы все прояснить.
Секретарь отца пробормотал «Ждите», после чего накрыл динамик ладонью. Виталя, услышав адрес, уже передал его охране, и мы тронулись с места.
Наконец, Степан Витольдович вновь заговорил, видимо, получив консультацию князя.
— Алексей Александрович велел передать, что всецело полагается на ваше решение и полностью его поддержит, — сообщил секретарь.
— Спасибо, Степан Витольдович, — ответил я и повесил трубку.
Что ж, значит, будем решать сами. Говоря откровенно, мне на этих террористов было бы плевать с высокой колокольни. Романовы под удар попали случайно, можно растереть и забыть.
Но проблема кроется в том, что Романовы под удар попали. И здесь Демидов абсолютно прав: такие дела нужно доводить до конца. Сегодня ты не добил одного поднявшего на тебя руку, завтра твой род будут считать слабым. А со слабыми дел не ведут, их уничтожают.
Кроме того Волковы еще должны появиться у нас дома, и я не хочу, чтобы моя семья стала сопутствующим ущербом в чужих разборках. А раз Волковы стоят под Демидовыми, которые санкционировали участие бояр в Горной Резне, то и до моей матушки могут попытаться дотянуться. А там и Ксения рядом с ней.
Нет уж, врагов нужно кончать раз и навсегда. Есть только один противник, который ничем тебе не грозит — это мертвый противник. И чем раньше ты его убьешь, тем безопаснее станет твоя жизнь.
Именно это заставило меня уничтожать другие разумные цивилизации в прошлой жизни, именно этим принципом я старался руководствоваться в этой. И отступать не намерен.
Несмотря на обстоятельства, я не чувствовал злости или раздражения. Накладки случаются и продолжат случаться, пока я не выведу «Оракула» в открытый мир.
Люди слишком ненадежны, слабы и, что греха таить, дешевы. Даже опричники, как показывает практика, покупаются целыми отделами. А беспристрастный искусственный интеллект будет следить по камерам за всем царством, выявлять разыскиваемых преступников в режиме реального времени. И останется только хватать их и казнить вовремя, чтобы не допустить жертв.
Вся ситуация с просачивающимися врагами царства существует только до тех пор, пока у меня не получится воссоздать «Оракула» на этой Земле. И для этого мне нужно закончить с системой КИСТа, которой будет оперировать искусственный интеллект.
Хочется еще часов двадцать в сутках, чтобы успевать везде, раз до клонирования пока еще не дошли. Но, как известно, за неимением горничных имеем дворника.
Машины неслись по вечерней столице, и я поймал себя на мысли, что так и не проникся духом Москвы, как подобает приличному приезжему. Город казался мне серым и скучным, несмотря на обилие исторических памятников и целых кварталов, оформленных под старину.
Наконец, мы добрались до особняка Демидовых, и ворота перед нашими автомобилями раскрылись. Покинув машину, я с поклоном поприветствовал хозяина дома.
— Добрый вечер, Руслан Александрович, — сказал я.
— Здравствуй, Дмитрий, — ответил мне князь, жестом приглашая входить.
На этот раз праздничный свет в гостиной не горел, да и сам особняк выглядел сегодня не таким веселым и богатым, как обычно. По лицу Демидова было заметно, что он действительно устал и вымотан.
Я прошел вслед за дедом в уютную гостевую комнату, в которой горел небольшой камин, и по знаку Руслана Александровича занял свободное кресло у огня. Сам он плеснул себе в бокал коньяка и только после этого опустился напротив.
Долгую минуту мы молчали, пока дед не заговорил, глядя в огонь.
— Сегодня я узнал, что сын великого князя Хабаровского пропал, — произнес Демидов. — Пришлось подергать за ниточки, чтобы понять — это очередное звено в плане государя укрепить свою власть.
Я промолчал в ответ, и Руслан Александрович продолжил:
— А также я узнал, что у него были подельники, которые помогали в подготовке нападения на Волковых и тебя, Дмитрий, — сообщил он, все еще держа бокал в руке и не притрагиваясь к его содержимому. — Но есть одна проблема…
— Он тоже аристократ? — поняв, к чему клонит князь, уточнил я.
— Не наш, — отмахнулся тот. — Так что никакого подрыва безопасности страны. Собственно, я знаю, где он прячется, как выглядит и даже какие сигары предпочитает. У меня готов отряд, который займется его ликвидацией. Громкой, яркой и кровавой.
Я его не торопил, хотя, разумеется, уже понял, к чему клонит Демидов. И если у царя я до сих пор думал, что можно потребовать за услуги, то с дедом все обстояло иначе.
