такого дела схожу и куплю. Для друга не жалко.
— Ну, тогда купи и сигар начальнику, он оценит.
— Понял!
Через минут двадцать, которые он потратил на то, чтобы дойти до ближайшего табачного магазина и купить сигарет, Шириновский вернулся обратно. Сигареты стоили тридцать пфеннигов за десять штук, их он купил тридцать штук, как раз почти на марку, и отдал дежурному. А вот сигары, наоборот, стоили целую марку за штуку. Пришлось бороться с жадностью, в итоге сила воли победила, и он решил купить сразу три штуки, чтобы уж наверняка умаслить начальство.
Конечно, покупка целой коробки за десять марок ударила бы в цель точнее, но Шольц не велика фигура, чтобы так тратиться, хватит и четырёх марок, чтобы вызволить его из глупого заточения.
— Давай свои бумаги, я отнесу, — забрав курево, сказал дежурный и через десять минут вернулся обратно, отдав сигары начальнику.
— Отпускают твоего друга, только штраф в пять марок и десять пфеннигов нужно уплатить, и он свободен.
Скривившись будто от зубной боли, Шириновский достал требуемую сумму и уплатил за своего «боевого» товарища. Забрав деньги, один из полицейских надзирателей, звякнув огромными ключами, открыл камеру и выпустил оттуда Шольца.
— Выходи!
Мрачно светя фингалом, из камеры вышел изрядно побитый Шольц, зло зыркнув на всех, он искренне обрадовался, увидев Шириновского. Крепко пожав друг другу руки, они вышли из полицейского участка.
— Спасибо геноссе, что вытянул меня из рук шупо!
— Это мой долг, как твоего товарища и собрата по партии. Да, признаться, это оказалось нелегко. И к тому же мне пришлось купить всем сигареты и оплатить штраф.
— Сколько я тебе должен, Август?
— Ты мне ничего не должен, а вернуть нужно десять марок, которые я потратил на вызволение тебя из участка.
— Понял, но я пока на мели, как смогу, так обязательно рассчитаюсь с тобой.
— Замётано. Но ты можешь мне помочь советом или делом.
— Хорошо, без проблем, говори и спрашивай, чем.
— Есть у меня пара идей, как нам вместе заработать денег и подняться над другими штурмовиками. Хотя ты, говорят, в мэрию собирался устроиться?
— Собирался, но теперь не знаю.
— Ну, ничего может ещё всё обойдётся. Я, кстати, слышал, у твоих родственников кафешка есть небольшая?
— Есть.
— Это хорошо. А у меня есть идея, как заработать на одном напитке, но нужен первоначальный капитал.
— У меня денег нет, сразу говорю.
— Насчёт этого у меня есть другая идея, но это потом, а сейчас поехали в штаб, надо доложить, что тебя выпустили из полиции.
— Поехали.
Николай Григорьевич Самсонов сидел за картотекой советских агентов и перебирал карточки, пытаясь понять, всех ли агентов он выявил или кто-то прошёл мимо его внимания. Это оказалось не так и просто, картотека велась из рук вон плохо, да никто и не ставил задачу её вести, тем более в посольстве.
Часть сведений оказалась в Москве, часть здесь, а часть агентов и вовсе закреплялась за теми, кто завербовал их когда-то, а потом сгинул или не счёл нужным уведомить начальство по каким-то своим соображениям.
Каждый завербованный агент должен был выходить на связь самостоятельно и, желательно, регулярно. Делали это не все, существовали и двойные агенты, а то и откровенные предатели. Вычислить их оказалось сложно, если вообще возможно. Бардак в умах, плюс многие являлись в прошлом профессиональными революционерами, и для них служить сразу нескольким хозяевам было скорее нормой, чем предательством. Правило «хочешь жить, умей вертеться» тут работало на все сто пятьдесят процентов.
А ещё белая и полубелая эмиграция, сбежавшая из России. Вдобавок к ней приплыли бывшие революционэры на «философских» пароходах. Эти помогали делать революцию в России в надежде на лучшее, но не приняли коммунистическую идеологию. Ошиблись немного. Бывает… С теми тоже надо держать ухо востро. Могут и что-то ценное рассказать, а могут, наоборот, и дезу кинуть.
Проще всего оказалось с немцами, они работали на совесть и не страдали метаниями между своими желаниями и своими возможностями, да и идеология им не сильно мешала рассказывать о том, что творилось сейчас в Германии. А творилось в ней недоброе.
Вследствие наступавшего экономического кризиса, в Германии осложнилось положение рабочих, упали заработки, останавливались производства, появилось много безработных. Из-за этого вновь возникла социальная напряжённость, немецкий народ требовал мер, а не полумер, требовал лучшей жизни и уважения к своей стране, которого сейчас не имелось вовсе.
Президент Веймарской республики, престарелый маршал Гиндебург, бездействовал, пустив всё на самотёк, или делал вид, что пустил на самотёк. Ситуация могла обернуться каким угодно строем, и к власти мог прийти также кто угодно. Ну, не так чтобы уж совсем неизвестно откуда и неизвестно кто, но власть возьмёт тот, кто сможет завоевать сердца рабочих и буржуа своей идеей.
Германия всегда была сильна своим социал-демократическим движением, оно в ней практически и зародилось. Маркс, автор «Капитала», был немецким евреем, но проживал при этом почему-то в Англии. Энгельс, наполовину немец, наполовину голландец, усиленно ему в том помогал, проживая там же. Интересна фраза Энгельса о царской России: «Что же касается России, то её можно упомянуть лишь как владелицу громадного количества украденной собственности, которую ей придётся отдать назад в день расплаты».
Самсонов знал, о каком «дне расплаты» говорил Энгельс, но вслух об этом предпочитал не упоминать. Что сделалось, то сделалось, и он также приложил к этому немало сил, хоть и не рассчитывал, что всё пойдёт именно таким образом.
Интересно, что только в Англии не имелось никакого социал-демократического движения. Все партии в ней оказались профанацией, контролируемой тайной полицией. А вот Германия стала практически центром мировой социал-демократии, и даже кайзер тому не препятствовал в своё время. А может, помогал даже? Интересно, почему?
Социал-демократов, что сейчас находились у власти, население Германии не поддерживало и даже начало называть социал-фашистами. Но их позиции пока оставались очень сильны, но уже им на смену идут новые лица во главе с Гитлером, с идеей национал-социализма, выталкивая центристов и монархистов в меньшинство. Лишь только коммунисты могли противопоставить себя всем остальным и попытаться взять власть. Всё сейчас застыло в неустойчивом равновесии.
Вчера из Москвы пришла шифровка с новыми приоритетными задачами, главной из которой являлась помощь коммунистам, а также сбор самых разных сведений о лидерах НСДАП. Этим он сейчас и занимался. С коммунистами связи уже давно налажены, поэтому предполагалось
