Люди, не имеющие отношения к армии, часто выводят преставление о ее силе из каких-нибудь отдельных, но очень грозно звучащих показателей — дальнобойности и скорострельности оружия, насыщенности оным подразделений и частей, формальных показателей уровня подготовки личного состава, то есть, скажем, средней оценки за выполнение упражнений по огневой подготовке и так далее. Но эти показатели, при всей собственной важности, на деле весьма неполны и потому дают слабое представление о действительной силе подразделения и части. То есть у части могут быть чрезвычайно высокие оценки по всем формальным показателям, отлично оформленная документация, полнокомплектное и содержащееся в идеальном порядке вооружение и снаряжение, ее солдаты могут иметь бравый и подтянутый вид, но сама часть при этом будет являться совершенно небоеспособной. С таким майор не раз сталкивался, например, в турецкой армии, когда был там в командировке… Иное дело — марш. Здесь в первую очередь проверяются не столько формальные показатели, сколько общий уровень организации частей и подразделений, их управляемость, эффективность, слаженность действий и многое-многое другое. Высокая скорость марша и быстрый переход от собственно передвижения к исполнению учебно-боевых задач, вытекающий из доклада агента, в котором было указано, что уже через час после прибытия в район сосредоточения подразделения полка приступили к их отработке, показывали, что полк — единый организм. Что все его подразделения, от которых зависит эффективность полка в боевой обстановке, даже если они сами не являются боевыми, способны функционировать не только в месте постоянной дислокации, но и на марше, и в поле. Горячая пища поступает своевременно и в полном объеме. Ремонт обуви, снаряжения и повозок, ковка лошадей осуществляются в сроки, обеспечивающие высокую скорость движения, и являются как для личного состава полка, так и для его командования делом известным и даже обыденным. Солдаты достаточно обучены, дисциплинированны и выносливы. Управляемость подразделений в условиях тяжелого марша никак не нарушена, следовательно, офицеры полка обладают и авторитетом, и достаточной физической подготовкой, чтобы выдерживать темп марша и не терять контроль над подчиненными…
Майор прикрыл глаза, вспомнив жирных турецких офицеров из полка, который он в составе группы немецких военных проверял по поручению генерала фон дер Гольца, толстяков, неспособных взобраться на коня и потому следовавших, величественно надувшись, за возглавляемой ими ротой или батальоном в нанятой пролетке. А уж какой бардак начинался в районе сосредоточения… У русских же, если судить по докладу, с этим был полный порядок. И если за время недельных учений каждая рота успела отстреляться по два раза, причем стрельбы начинались где-то через час после прибытия подразделений в конечный пункт дневного перехода, тыловые органы спокойно обеспечивали солдат боепитанием в отрыве от складов и места дислокации.
Так что упомянутый в докладе марш, являясь одним из немногих синтетических показателей, способных проявить истинный, а не формализованный уровень боеспособности частей и соединений, явно показывал, что устоявшаяся в немецкой армии оценка боеспособности русской армии — неверна.
Николаи прекрасно знал, что нельзя делать полноценные выводы, основываясь на результатах одного доклада. Но звоночек был неприятный. А двое суток, проведенных им за анализом других докладов и сообщений, ситуацию скорее запутали, чем прояснили.
Нет, он нашел еще около десятка сообщений о полевых и даже бригадных маршах и учениях, но более или менее внятными из них были только три. И все они подтверждали вывод Николаи. Однако эти три доклада были не более чем сухими отчетами — выводы из них сделал он сам; большая же часть докладов, в основном из разведывательных пунктов в Бреслау и Позене, а также тех, что были получены из Санкт-Петербурга, прямо противоречила им и первому, про полк Виленского военного округа. В других докладах, наоборот, утверждалось, что русская армия пока является громоздким и слабо управляемым монстром, находящимся на самом пике реорганизации, с раздутыми штатами, с недоформированными новыми подразделениями, с гигантской недостачей нового вооружения, отдельные образцы которого, закупленные на пробу германской армией, к тому же выявили свою крайне низкую эффективность. На этом фоне выводы Николаи, противоречащие основной массе поступающей информации, да еще сделанные на основе всего лишь четырех документов, выглядели, мягко говоря, не очень убедительно. Поэтому майор решил, что еще рано их озвучивать. Нужно подождать хотя бы до тех пор, пока не наберется достаточно аргументов, чтобы его позиция стала более убедительной. Иначе его просто поднимут на смех. А если он будет настойчив — снимут с поста и отправят куда-нибудь в глушь перебирать бумажки. Начальство считает, что вполне адекватно оценивает уровень боеготовности и боеспособности русской армии. Даже против японцев русские войска показали себя не слишком хорошо, тупо просидев в обороне, пока флот не решил всё за армию. И это была еще та, прежняя, русская армия, в тот момент не обескровленная тупыми реформами. Чего уж там говорить о сегодняшней? Но вот поставить задачи подчиненным, правильно сориентировать их надобно непременно…
— И все же, майор, я жду от вас информации. Я должен знать, какие еще технические неожиданности готовят нам русские. Эта их легкая мортира, которую они именуют «minomiot», уже доставила нашим войскам много неприятностей. Достаточно сказать, что провал последнего наступления Восьмой армии и столь серьезные наши потери я отношу именно на счет массового применения русской новинки. Она выкашивает атакующие цепи не хуже пулемета. Причем в отличие от последнего способна бороться и против полевой артиллерии, расположенной на закрытых позициях25. А уж что она творит с окопами… — Генерал фон Фалькенхайн неодобрительно покачал головой и взмахом руки отпустил проштрафившегося майора.
До начала войны Вальтеру Николаи удалось изрядно продвинуться в раскрытии русских тайн. Его сеть агентов в России изрядно увеличилась и достигла нескольких десятков человек. Они тоже демонстрировали успехи — даже захватили план развертывания боевых действий русских войск в начальный период войны. Кроме того, за год, прошедший после того, как майор обратил внимание на тот первый доклад агента, ему удалось несколько скорректировать взгляды своего руководства на боеготовность русской армии, так что к войне с Россией стали готовиться более основательно. Хотя это стоило ему большого труда. Ну да отношение прусского генералитета к военной разведке было довольно пренебрежительным. Достаточно сказать, что начальником разведывательной службы был самый младший по стажу и возрасту начальник отдела в высшем командовании. Гражданские власти тоже привыкли к более высоким, чем майор, чинам в Генеральном штабе26. И Вальтеру приходилось из кожи вон лезть, чтобы добиться внимания к результатам своих аналитических усилий. Генералам нужны были точные сведения о числе штыков, калибрах орудий и размещении районов развертывания русских войск — и только. Аналитические потуги начальника самого незначительного отдела Генерального штаба они воспринимали весьма скептически. Как бы там ни было, Восьмая армия, предназначенная для парирования русского удара по Восточной Пруссии, была серьезно усилена. Ой, как это потом аукнулось Николаи, когда выяснилось, что добытый им русский план не имеет никакого отношения к действиям русских в начале войны! Большая масса немецких войск несколько месяцев бестолково простояла на месте, в то время как солдаты были остро необходимы во многих других точках. Впрочем, тогда майору удалось перенаправить основной удар на этого рохлю Притвица…
