Олег Федоров - Дневник тринадцатого императора Всероссийского Николая второго. (часть шестая)

Ний Илеяс (1844–1897). Имя этого выдающегося британского политического агента, путешественника, географа и дипломата малознакомо даже на родине. Большинство его трудов долгое время оставались неизвестными и неоцененными из-за того, что практически все они хранились в секретных архивах правительства Индии. Великолепный наблюдатель, неутомимый исследователь, тонкий дипломат, Илеяс в самых разных ипостасях изъездил грандиозные пространства Евразии — от Бирмы до Нижнего Новгорода и Персии, а выпавших на его долю путешествий и приключений с лихвой хватило бы на дюжину человеческих жизней. Он знал китайский язык, и в 1868 году выполнил съемку 500 миль нового течения величайшей реки Китая — Янцзы (Желтой реки), которая за 25 лет до этого размыла берега и образовала новое устье в Желтое Море.

В 1872 году он осуществил путешествие из Кобдо через Монголию, выполнив тщательную маршрутную съемку 2300 миль своего пути до российской границы, а далее Ний Илеяс зимой преодолел 2000 миль по Сибири, вплоть до Нижнего Новгорода, откуда по железной дороге добрался до Петербурга.40

( Форин Офис, Лондон,Август 1869 г. Реконструкция событий)

Сегодня днём, ближе к обеду ДжорджУильямФредерикВильерс, четвёртыйграфКларендон, глава Форин Офиса, встретился со своим коллегой Джорджем ДугласомКэмпбеллом8-м герцогом Аргайлом, министром по делам Индии, в правительстве Гладстона. Граф был на четверть века старше, а потому позволял себе покровительственные интонации в разговоре с человеком который был ему симпатичен. Они знали друг друга настолько давно, что могли не обращать на это внимания. Их беседа, именно беседа, разговор равных хорошо знавших возможности друг друга людей протекала спокойно и даже несколько вальяжно. Обращаясь к министру по делам Индии, глава дипломатического ведомства произнёс.

— Мой дорогой друг, у нашего премьера возникли подозрения по поводу активности иностранных купцов в Сринагаре. Он даже подозревает что это возможный посланник Наполеона третьего.

— У него есть какие-то конкретные предложения?

— Пока ничего конкретного, я даже подумал сначала, что это выстрел в воздух, чтобы добавить нам работы. Позже поразмыслил и решил что надо устроить максимально полную проверку. Чтобы уже раз и навсегда избавиться от шпиономании или её призрака.

— Сэр Джордж, что бы вы хотели поручить мне лично?

— Знаешь Джордж, учитывая мои личные прохладные отношения с ДжономЛейрдом Лоуренсом, особенно, после того как он стал вице-королём Индии, я думаю, что на твою телеграмму он отреагирует более лояльно.

— Это, безусловно, так, но в ней надо указать что-то более конкретное, чем просто предположения премьера.

— Да, конечно. У меня есть вариант фамилии купца толи Скобелеф, толи Скобелев.

— Странная фамилия, для французского подданного.

— Гладстон, ещё высказывал предположение, что это может быть посланник русского царя Николая, но это настолько фантастично, что я тебе об этом не говорил.

— А какой информацией располагает граф Рипон?

— Там как всегда, ничего определённого. В том кошмарном климате, его посланцы мрут как мухи, кто от заразных болезней, кто от ядовитых укусов и тому подобное.

— Весьма, интересная ситуация. Я бы сказал даже весьма и весьма интересная. Откуда же Гладстон информирован о событиях в Кашмире? Кто делится с ним информацией?

— Свои источники премьер никому не раскрывает.

— Да эта его особенность уже стала «притчей во языцех»! Прямо как итальянский карбонарий. — Джордж у тебя есть конкретные предложения по составу участников инспекции?

— Есть, только пара фамилий людей, которые вызывают доверие, но не более. Да и тебе они наверняка не хуже известны.

— Если ты о Макгрегоре и Илеясе, то, безусловно, мы с их «творчеством» ознакомлены.

— Чтобы у Гладстона не возникало желания повторять инспекции слишком часто, желательно отправить обоих наших «географов-исследователей».

— Целиком согласен с тобой. На пару они выпустят такой документ, который клерки будут изучать несколько лет, как минимум.

— Надо оговорить в телеграмме сферу их полномочий.

— Думаю, что всё должно быть, как обычно. Как говорили римские императоры «Нет человека, нет проблемы»!

— Стоит ли указывать возможную принадлежность купца к восточным славянам?

— Думаю, что лучше ограничиться возможным ареалом происхождения, от и до….

— Согласен, так и сделаю. Завтра, сегодня уже не успеют зашифровать, телеграмма уйдёт на Лоуренса. Срок окончания инспекции будет указан до Рождества.

— Боюсь, этого времени будет недостаточно. Они не успеют вернуться в Дели.

— Ничего страшного, ответственным за «экспедицию» будет назначен сэр Джон Лейрд лично! Он их будет поторапливать!

— Ты страшный человек Джордж Кэмпбэлл.

— Ну, что ты Джордж, моим именем, непослушных младенцев ещё не пугают, в отличие от некоторых.

— В любом случае, я тебе благодарен.

— Не стоит об этом.

После этого разговора, соратники по партии разъехались каждый по своим делам. Надо отдать им должное, хорошо отстроенный механизм Британской империи работал, слажено и без серьёзных сбоев. Не считая некоторых шероховатостей в работе тайных комитетов, возникающих последнее время на территории другого государства.

— Сумасшедший дом, а не царский дворец.

Это я о Зимнем так выразился. После нашего с Владимиром возвращения, толпы посетителей. Правда к счастью, и своих домочадцев мы уже успели встретить. Они из Крыма вернулись загоревшие, некоторые округлившиеся, это о Сашкиной супруге и похорошевшие. Даже Маман, пока не старается высказывать свои пожелания (читай замечания). Несостоявшийся Александр III, нам душу с «младшим» изливал, как ему там было тоскливо. Туда не пойди, этого не делай, того не пей и вообще, лучше в лаборатории у докторов, слушать их прожекты, чем с прекрасной половиной отдыхать!

Когда я объявил свою царскую волю, по организации сватовства Великого князя Владимира, Маман и Александром это было воспринято с восторгом. Дальше было как у классика из того времени «Цели определены, задачи поставлены….» Мини в курс дел не вводили, незачем зря волноваться раньше времени….

Следующие несколько дней были посвящены награждениям участников знаменательных событий. Они (эти события) в прессе были описаны, к описаниям фотографии на четверть газетного листа. Экстренные выпуски и специальные рекламные издания.