— Адэнауэр совсем ума лишился, — проворчал министр обороны Устинов. — Он что, на войну нарывается?
— Не на войну, Дмитрий, — неожиданно мягко усмехнулся Хрущев. — А на конфликт! Чувствуешь разницу?
— Стрелять и убивать все равно придется по-настоящему, — мрачно посетовал министр.
— Он хочет начать стрельбу, а потом мира на своих условиях, — прокомментировал председатель КГБ Семичастный. — Значит, он уверен, что сможет удержать ситуацию от сползания в глобальный конфликт. Американцы вынуждены поддерживать его сейчас, но потом им самим придется отойти в сторону. Цель мы давно знаем, это подрыв нашего мирного сосуществования с Западом и новое усиление Германии.
Хрущев обвел мрачным взглядом всех присутствующих. Казалось, он вот-вот сорвется и начнет орать. Но это был уже не «прежний» Никита Сергеевич, и повел он себя совсем иначе.
— Что вы там в своем КГБ разузнали про контакты Аденауэра с Даллесом? — ехидно поинтересовался первый секретарь. — Мы уже год точно знаем, кто мутит воду, а доказать не можем!
— Они крайне осторожно ведут контакты, — вздохнул председатель КГБ. — У Даллеса этим занимаются избранные люди, вне официального аппарата. А у немцев все так законспирировано, что не подобраться. Мы же докладывали…
— Да помню я! — махнул рукой Хрущев. — Значит, они все продумали и твердо рассчитывают выставить нас агрессорами. Явно готовят какую-то пакость!
— Думаете, будет крупная провокация, Никита Сергеевич? — забеспокоился Устинов. — Хотя, куда уж крупнее… Еще бы на полкилометра дальше отвернули, и пришлось бы сбивать.
— Это ерунда, — усмехнулся Хрущев. — Сбитый в нашей зоне военный самолет нас не очернит, а даже, как говорится, наоборот! Покажет, так сказать, нашу силу и готовность держать удар!
— Можно подумать, что нас только в Германии прощупывают, — добавил Устинов. — На Севере и на Балтике каждый день тревогу поднимаем. Из Турции к нам разведчики как на работу, каждый день летают, хорошо хоть вглубь страны не суются. А что на Дальнем востоке, там узкоглазые вообще от рук отбились! Я, конечно, интернационалист, но это уже слишком…
— Японцы, чтоль, шалят? — ехидно побеспокоился первый секретарь. — Или мы корейцев боимся случайно побить? Знаю, знаю, не они за всем этим стоят! Эх, знатоки, хвостом вас по голове…
Все притихли, понимая, что Хрущев что-то задумал. И не просто задумал, но и знает что-то такое, чего всем прочим присутствующим неведомо. Оставалось дождаться момента, когда Никите Сергеевичу надоест «держать паузу».
— Дмитрий, — вдруг начал Хрущев, обращаясь к министру обороны. — Вот что бы ты сделал на их месте? Представь, что тебе поручили разработать план такой, понимаешь, провокации. С чего начать?
— С усыпления внимания, — недолго думая, с прямотой ответил Устинов. — Убедить русских, что собираемся делать что-то совсем другое…
— Вот! — Хрущев поднял вверх палец. — И если подумать с этой стороны? На кой ляд эти заходы в атаку? На кой ляд им имитаторы перед нашими кораблями выпускать? А неделю назад они бомбу «потеряли» на границе с Турцией! Что молчите?
— Туповатые провокации выходят, — оживился Семичастный. — Глупость какая-то.
— Провокации чисто военные, — продолжил Хрущев. — Уж извини, Дмитрий, вашего брата любят дураком выставлять. Думайте как следует! Ради чего они это делают, а? Где ударят по-настоящему, да так, что мы не отмоемся? Что для этого надо?
— Жертвы, — догадался председатель КГБ. — Много невинных жертв, причем гражданских.
— Вот молодца! — похвалил первый секретарь. — И как их можно организовать? Учитывая, что наших вояк уже год, понимаешь, изматывают провокациями? Наши ПВОшники скоро по каждой вороне стрелять начнут! Если мне не верите, Казакова спросите! (командующий ПВО СВ — прим авт.) Ну, не сообразили еще?
— Гражданский самолет или судно, — медленно произнес Семичастный. — С пассажирами на борту. Втемную завести на нашу территорию, подставить под удар. Тогда точно не отмоемся.
Тишина повисла нехорошая. Все резко помрачнели, лишь один Никита Сергеевич озорно поглядывал на собрание, будто знал, что будет дальше.
— Неужели так сложно было сообразить? — задал он риторический вопрос. — Но я не зря позвал именно вас двоих. Другим это знать не нужно, но вы должны организовать работу так, чтобы через месяц быть в полной готовности, а противник даже не догадывался, что мы поняли его план.
— А мы его поняли, Никита Сергеевич? — уточнил Устинов. — Мы точно это знаем? Если есть какие-то сведения… Через месяц?!
Хрущев снова сделал эффектную паузу. Он был уверен в тех, кому собирался доверить судьбу страны. В конце концов, тот «источник», откуда эти сведения пришли, указал именно на этих двоих! И раньше этот «источник» никогда не ошибался… Первый секретарь обошел вокруг стола, не спеша выдвинул ящик и достал две тонких папки. Молча вручил обоим по экземпляру, заставив расписаться в журнале о получении. Взглядом удава еще раз поглядел на собеседников, добиваясь полного понимания меры ответственности.
— Никому не показывать, — жестко приказал он. — Копии не снимать, вслух не бубнить. Это только для вас, чтобы понимали, как говорится, что происходит! Кто нарушит приказ, поедет на Чукотку в товарном вагоне! Будете у меня деревянной ложкой снег убирать!
Это была не вспышка гнева, а очень конкретный приказ. Оба «доверенных» кивнули и раскрыли свои папки. В каждой было по пять листов, исписанных лично Никитой Сергеевичем мелким и не слишком красивым почерком. Никому не доверял, сделал все сам. И если судить по содержанию, то не зря старался…
— Вижу, — вдруг усмехнулся Хрущев, глядя на их физиономии. — Хотите спросить, откуда все это? Не спрашивайте. Представьте, что вы на Чукотке с деревянной ложкой. Все-таки, у нас в Москве получше, даже зимой, правда?
Устинов и Семичастный прониклись и снова кивнули, перечитывая исписанные страницы. Там была изложена практически вся история вопроса. Время и место встреч Даллеса и немецкого канцлера, краткая суть обсуждения, принятые решения. Состав аналитических групп, ответственные за операции прикрытия, с фамилиями. Три варианта изначального плана, из которого выбран самый последний. И наконец, время и место самого главного события плюс запасные варианты. Предполагаемая реакция СССР и союзников, реакция других стран. Вброс обличающей информации в прессу и прочие элементы «информационной войны». С первого взгляда было понятно самое главное. Если этот план удастся, о всякой «разрядке» и мирном сосуществовании можно будет забыть лет на десять, если не навсегда.
— Наша задача, — продолжал давить на психику Хрущев, — чтобы ни одна собака не догадалась, что мы все знали заранее! Придумывайте что угодно, но этого не должно случиться! Мы, конечно, не побоимся с ними потягаться и без всякой, понимаешь, разрядки! Но жалко будет потерять все преимущества, что она дает! Все поняли?
— Сделаем, Никита Сергеевич! — страстно пообещал Устинов, наконец осознавший возможную катастрофу. — За месяц подготовимся и никаких жертв не допустим. Пусть лучше самолет до Москвы долетит, чем такое…
— Верно говоришь, — кивнул Хрущев, хорошо знавший цену вопроса. — Но если он долетит и окажется НЕ ГРАЖДАНСКИМ, то не обессудь, Дмитрий, тут ты даже ложкой не отделаешься…
Альбина Барсова надеялась, что сегодняшний день поставит точку в ее венгерской эпопее. Похоже, что предстоит еще немного побегать, но это даже к лучшему. Янош попросил ее подстраховать последнюю операцию по задержанию остатков затаившихся бандитов, но в этот раз обошлось даже без стрельбы. Повязали всех, или почти всех, но парочка самых шустрых все же сумела удрать.
Формально, Альбине не было необходимости вмешиваться, но было еще одно обстоятельство, которое и заставило ее передумать. Один из сбежавших был вооружен, а отпускать в город боевика с пушкой очень не хотелось. Поэтому, взяв след, Альбина решила немного пробежаться. Риска никакого, клиент теперь точно никуда не денется. Это как если бы зрячий гнался за слепым. Никакие ухищрения, никакие акробатические трюки не помогут. Невозможно потерять яркий маркер, который импланты рисуют вместе с возможными путями перехвата. Так что, можно не опасаться варианта «не догоню, хоть согреюсь». Не убежать от такой «ищейки».
Перемахнув через очередной заборчик, Альбина не могла отделаться от мысли, что сейчас участвует в забивании гвоздей микроскопом, но если надо поставить точку в таком серьезном деле, то почему бы и нет? Если Рьялхи надеялись с помощью снятия запрета на прямое вмешательство поднять мотивацию наблюдателей до невиданных ранее высот, то это им вполне удалось…
«Клиент» петлял как заяц, словно чувствуя погоню, но видеть, кто за ним гонится, он не мог. Альбина неслась параллельным курсом, не приближаясь и не проявляя себя. Она ждала удобного момента, когда можно будет «упаковать» объект без свидетелей и сдать в руки соратников Яноша. В любом случае, после этого пора домой, и если повезет, браться за новое дело.
