отправятся на нары в необъятные просторы тайги и многие годы валят там лес для народного хозяйства СССР!
Впрочем, независимо ни от чего, предстояло отдельно и тщательно допросить этого самого Бориса Дворжецкого, которого под конвоем увезли на эсминец. Соловьев знал, что не удержал свой порыв. Надо было немного подождать до прояснения ситуации со временем. Но, чего уж теперь? Отступать поздно. Надо идти до конца. Но, можно все это отложить до завтра. Утро вечера мудренее. Так решил для себя Соловьев прежде, чем все-таки пошел спать в пустующую каюту, в которой до этого обитали оба погибших матроса из палубной команды.
Оставшись один в каюте покойных матросов Александра и Анатолия, тела которых лежали теперь в судовом рефрижераторе «Богини», Яков Соловьев, несмотря на всю усталость, не сумел удержаться от обыска в помещении прежде, чем лечь спать. Да он и не смог бы заснуть, потому что профессиональное любопытство отгоняло сон. Шутка ли, оказаться в окружении вещей, принадлежавших людям из будущего, и не при понятых, а без всяких свидетелей, когда можно не держать себя в рамках протокола, а выпотрошить и прошмонать буквально все до самой последней мелочи! И, дорвавшись до бесконтрольности, Соловьев старался не упустить ничего.
Каюта на двоих немного походила на двухместное купе спального вагона поезда, но, была побольше, да еще и имела свои собственные удобства. Справа от входа за раздвижной дверцей находилась крохотная душевая кабинка, пристроенная рядом с унитазом. Сперва Соловьев осторожно перебрал все, что нашел там. Подивившись тонким тройным лезвиям на станочках для бритья, качественным зубным щеткам, тюбикам с разноцветной пастой, жидкому мылу с удобным нажимным дозатором и шампуням неизвестных марок, особист перешел от санузла к шкафу с подсветкой, расположенному напротив, с противоположной стороны от входной двери. Раздвинув створки, оборудованные зеркалами, он аккуратно просмотрел и прощупал всю одежду и обувь, отметив отменное качество. Но, в сущности, кроме бирок иностранных производителей, ничего особенного в вещевом шкафу не нашлось. Одежда, как одежда, и не более того.
Интересное ждало дальше, где размещались спальные места с вместительными рундуками внизу и довольно объемная тумбочка между ними с круглым иллюминатором над ней. Именно на этой тумбочке с небольшим бортиком по периметру, сделанным, видимо, для того, чтобы предметы не падали на пол во время шторма, лежал непонятный небольшой плоский прибор со стеклянной поверхностью. Впрочем, Соловьев уже видел подобный в каюте Дворжецкого. Его даже внесли в протокол обыска, а Геннадий Давыдов подсказал, что это компактный коммуникатор с необычным названием «айфон» американского производства. Но, если то явно была ценная вещь в золотом корпусе со странноватой эмблемой в виде надкушенного яблока, то тут похожий приборчик был попроще, во всяком случае, его черный корпус не блестел никаким драгоценным металлом.
Сбоку имелась плоская кнопочка и, нажав ее, Соловьев увидел, что приборчик засветился, показывая какую-то цветную картинку с морским видом, похожую на очень четкую фотографию, с датой, временем и какими-то символами поверху. Пытаясь разобраться в этих символах, среди которых имелось нечто, похожее на динамик, на малярную кисть, и на маленький щит, а еще и какие-то черточки, а также значок, слегка похожий на контур крошечной батарейки для карманного фонарика, с надписью «40 %», особист, если и не разгадал сходу знаки, то сразу определил, где у приборчика верх. В нижней части он заметил еще два значка. Слева зеленый, внутри которого изображалась белая телефонная трубка, а справа в красном поле находился значок, подозрительно похожий на фотоаппарат. И рука у Соловьева сама потянулась, чтобы нажать на него.
Ведь в его собственном фотоаппарате ФЭД-2 закончилась вся пленка, даже запасная, после того, как он сфотографировал слишком много трупов на яхте в разных ракурсах, как положено. И теперь запасной фотоаппарат мог очень пригодиться в работе. Вот только значок этот никак не нажимался. Правда, реакция на нажатие давала на стеклянном экране поверх открытки какие-то расходящиеся круги, словно туда, в нарисованное море, бросали камень. Попробовав тыкнуть несколько раз, Соловьев с досады перечеркнул экран пальцем, как негодную вещицу, но, как раз в этот момент фотоаппарат заработал.
Изображение открытки с морем куда-то сместилось, сменившись черной рамкой с изображением посередине, показывающим ботинки самого Соловьева. Вокруг по рамке шли какие-то белые значки, но особист не стал пока даже в них разбираться, а сразу нажал внизу и в центре большую белую кнопку. Прибор издал слабый звук, характерный для затвора фотоаппарата, и слева от главной кнопки возникла картинка с ботинками. Он тыкнул в нее и посмотрел изображение. Потом, нажав закругленный квадратик посередине, оказался на исходной позиции. Наведя плоский объектив, который обнаружился на обратной стороне приборчика, Соловьев успешно сделал несколько снимков, а потом сумел просмотреть их. После этого, поняв принцип управления полезным прибором, он сумел даже снять про интерьер каюты маленький фильм. Потом он, интуитивно нажав на стрелочку внизу, опять оказался там, откуда начал: на изображении открытки. Нажав теперь на зелененький значок с трубкой, он сделал перечеркивающее движение, после чего перед ним возникла панель кнопочного номеронабирателя. Из трех надписей внизу: «Набор», «Последние» и «Контакты», он нажал пальцем на среднюю. Там бросилась в глаза надпись «Старпом». Нажав на нее, Соловьев услышал гудки, а потом кто-то ответил:
— Слушаю.
— Как слышно? — спросил особист. На что получил ответ:
— Толик, так ты же умер!
Соловьев не собирался никого пугать, потому сказал:
— Это Яков Соловьев. С кем я говорю?
На что последовал ответ:
— Тимур Рашидов слушает. А я уже подумал, что звонок с того света!
— Будем считать, что это проверка связи. Пометьте у себя этот номер теперь, как мой, и вызывайте, если возникнут ко мне вопросы или потребуется мое присутствие. Не стесняйтесь, — сказал Соловьев.
Закончив разговор, он подумал: «Надо срочно осваивать новую технику! Тут тебе сразу и компактный фотоаппарат с телекамерой, и телефон без проводов, и часы с календарем, и черт знает, что еще!» А потом, улегшись на койку мертвеца, он еще долго разбирался с разными функциями смартфона, тыкая в него пальцами, прежде, чем все-таки заснул.
* * *
Доктор Ефремов проснулся, почувствовав на своем лице солнечные лучи. Большое окно в кабинете косметологии не закрыли заранее шторами, и рассветное солнце почти сразу разбудило Дмитрия, как только взошло на небо. Едва продрав глаза, он понял, что погода значительно улучшилась. Более того, несмотря на раннее утро, солнце сквозь стекло грело совсем по-летнему.
Встав с дивана, молодой врач выглянул наружу, поразившись тому, что прямо напротив «Богини» находился теперь не открытый океан, а какой-то зеленый берег, напоминающий сплошной сад, поросший буйной
