Николай задумчиво покачал головой:
— Вот как?..
Я молча ждал продолжения. Я видел, что не убедил племянника. Вернее, не так — я и не мог его убедить, потому что за его предложением стояли не логика и разум, а… некие обязательства, которые он уже на себя принял. И я, похоже, догадался, что это были за обязательства… Вот дьявол!
— Понимаешь, дядя, — обескураженно начал Николай, — ты тут упоминал, что у нас может возникнуть необходимость в нескольких дредноутах на Черном море…
— Может, — согласился я, не просто уже все поняв, но и этим его обескураженным заходом получив подтверждение своим самым серьезным опасениям, — но сейчас ее нет, и пока не предвидится.
— Есть, — вздохнул Николай. — Уже есть. Мы заключили с англичанами союзный договор. Секретный. Открытым же результатом наших переговоров будет торговый договор и контракт на постройку на английских верфях нескольких дредноутов для русского флота.
— … твою мать! — выругался я.
— А взамен они согласились признать Персию исключительной сферой влияния России с нашим обязательством не строить никаких военных объектов на ее территории и… — поспешно продолжил Николай, а затем, сделав паузу и облизав внезапно пересохшие губы, закончил: — Согласились не препятствовать России установить контроль над черноморскими проливами.
В кабинете на несколько минут установилась полная тишина. Я переваривал услышанное, изо всех сил пытаясь не продолжать материться, а слегка успокоившись, уточнил:
— То есть у нас в отношении проливов руки развязаны?
Что ж, если уж так случилось, почему бы не поймать момент и не решить вопрос сразу же? На море у нас полное превосходство, а тех двухсот пятидесяти тысяч подготовленных по новым методикам штыков хватит, чтобы раскатать турков в блин. Заодно и проверим, насколько все наши прикидки по новой тактике и вооружению соответствуют действительности…
— Не совсем. Мы взяли на себя обязательство самостоятельно не открывать боевые действия против Османской империи. Но если она нападет на нас или спровоцирует…
Я прикрыл глаза. Вот как, значит. Мы озвучили свои планы, но оказались связаны по рукам и ногам. То есть этот договор системно ничего не изменил — ну неужели англичане не знали, что мы давно уже мечтаем о проливах? — однако вынул из нашего кармана сотню или более миллионов рублей. Блин, племянник, ну как же можно быть настолько наивным?! Да, мы получили договор с англичанами, который и я считал необходимым, но в каком виде? Есть договоры, которые желают соблюдать обе стороны, и есть другие, которые легко превратить в никчемную бумажку. Этот был как раз из таких. Англичане получат свои деньги, а затем, придравшись к какой-нибудь мелочи, денонсируют договор. Хотя бы в части проливов. Дредноуты-то у нас останутся, немцам все равно придется при ведении войны принимать их во внимание, деньги получены — так чего сохранять на себе невыгодные обязательства?.. Или даже не денонсируют, а просто не будут продлевать. Насколько он там заключен?
— Государь, а на какой срок заключен договор?
— На пять лет, но если стороны пожелают, он может автоматически продлиться еще на пять.
— Угу, если пожелают, понятно… А выход из него?
— По желанию сторон с предварительным уведомлением противной стороны не менее чем за два месяца.
Ну и тут все понятно. По мнению англичан, мы за два месяца проливы никак не захватим — все же там столица Османской империи и центральный военный округ с лучшими войсками. Так что они успеют и выйти, и подтянуть свои дредноуты и войска из метрополии и колоний. Вот ведь блин, получается, что сейчас, с договором, проливы от нас едва ли не дальше, чем до его заключения. Потому что едва только мы начнем хотя бы готовиться к захвату проливов, англичане наплюют на договор и… да переметнутся на сторону Германии! Ой как тонко теперь надо будет играть, чтобы ситуация не развернулась таким образом…
Я вздохнул. И что теперь делать?.. Бросил взгляд на племянника. А он-то, похоже, даже гордится тем, как «нагнул» англичан и заставил их принять на себя выгодные для России обязательства. Да плевали англичане на любые обязательства, если они не выгодны им самим! Ох, как все запущено… Ну да хочешь не хочешь, а надобно племянника просвещать.
— Понятно… — кивнул я. А затем осторожно начал: — Извините, ваше величество, но я вынужден высказать свои соображения по поводу этого договора…
После того как я изложил племяннику весь расклад — что и как будут делать англичане, едва только у нас на Черном море появятся собственные дредноуты… или не появятся, но мы начнем предпринимать хоть какие-то подготовительные действия к тому, чтобы завладеть проливами, — выражение его лица стало совершенно растерянным:
— Но как же договор…
— Государь, от Дарданелл до Суэцкого канала меньше семисот миль, — терпеливо повторил я, — максимум трое суток хода эскадры, перехватить которую на подходе из-за наличия в Эгейском море массы островов и вследствие этого сильных затруднений с поиском весьма проблематично. И смотри: если мы ударим по туркам, то явно одними Дарданеллами не ограничимся. А если наша база появится на Родосе, то Суэц окажется в радиусе воздействия даже наших миноносцев. Они что, идиоты — подпускать наш флот так близко к своей «аорте империи»?
— Вот черт! — выругался Николай. — А я лично заставил Извольского настоять на этом пункте договора…
Я вздохнул и потер рукой лицо. Ладно, чего уж там, придется выкручиваться. Эх, надо было все-таки влезть в международную политику поглубже, а я сосредоточился на промышленности — и вот результат. Ну да ничего, об этом еще подумаем — и что можно сделать, и каким образом подвести к этому «что» и тех, кто принимает решения, и тех, кто будет их исполнять. А сейчас займемся делом более насущным…
— Комплектность и количество кораблей, которые мы должны заказать у англичан, определены?
— Количество — да, не менее четырех. На сумму до ста миллионов рублей. Но конкретно, по проектам, они должны об этом договариваться с вами как главнокомандующим Российским императорским флотом, — отозвался Николай.
Я опять прикрыл глаза, услышав эти цифры. Да, лучше бы мы сами себе эти дредноуты построили на собственных верфях. Отдавать дяде, давно и системно чужому, такие деньги… Ну да, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Будем в том, что случилось, искать положительные моменты. Авось найдем…
— Ну что?
— Что-что… — Кац ворчливо побурчал себе под нос, а затем отбросил бумаги и тоскливо выдохнул: — Не получается ничего — вот что!
