Ознакомительная версия.
Ее организацию, гражданское сопротивление, никогда не поддерживало ни одно правительство. У них не хватало денег и людей, а их врагом был богатейший преступный синдикат в истории. Но на их стороне была правда.
Теренс не стал делать вид, будто ничего не случилось. Слухи о том, что со своими врагами делала Лика, доходили и до него. Он остановился на полуслове, развернулся, вышел со сцены и добрался до устроившего собрание товарища, попросив помощи в том, чтобы немедленно скрыться.
Товарища звали Фостер Шеффилд, и Теренс в тот момент еще не знал, что Шеффилд – это пиратский барон, планирующий убить его. Также он не знал, что Лика Лоу прилетела на Ламар в попытке обогнать пирата, чтобы спасти Теренса.
Лике удалось выполнить свою задачу. «Доверься мне, Джек», – сказала она, когда опасность отступила. И он понял, что нет в мире человека, которому он мог бы доверять так же, как ей.
– Ты должен сейчас же покинуть Ламар, – сказала она.
– Это не поможет, – Теренс усмехнулся. – Они найдут меня везде.
И тогда Лика привезла его на Сайф.
Два года никак не изменили репутацию Реда Сайерса, так что она легко воспользовалась его гостеприимством, и уже только по приездеу сообщила, что хочет, чтобы Ред спрятал на Сайфе Теренса.
У Реда были возражения не только против самого Джека. Сайф всегда был закрытым обществом, где неодобрительно смотрели на чужаков. Для Лики можно было сделать исключение, как для беженца, но с ламарянами сайфы не желали иметь ничего общего.
– Это все не имеет значения, – сказала Лика. – Победить пиратов можно только совместными усилиями Ламара и Сайфа. Как бы вы не относились друг к другу, только вместе вы сможете создать объединенную Целистику, – и Лика была права. – Вы создадите организацию, сильную, как Сайф, и влиятельную, как Ламар, – говорила она. – Вы позволите нашим детям жить в мире, где они будут защищены. В мире, где у каждой планеты будет возможность защитить себя и где мнение каждой планеты будет учитываться. В мире, где больше никто не повторит наше зло. Вы создадите Совет.
– То, что ты говоришь, – невозможно! – отвечал Ред. – Стоит этому подонку получить хоть какую-то силу, и он тут же направит ее против нас! Посмотри на него! Ты что, забыла?!
– Я ему доверяю, – говорила Лика. – И ты будешь ему доверять. Другого варианта нет.
Лика была единственным человеком, который мог уговорить Реда, и она его уговорила. Теренс обещал, что Совет никогда не будет направлен против Сайфа. Он врал, но врал умело.
Когда Лика улетала с Сайфа, она взяла с Реда клятву, что он не бросит Совет, чтобы ни случилось. И Ред сдержал обещание. Если бы не его доверие, если бы не его порядочность, управляемый Теренсом Совет не смог бы изгнать сайфов. Если бы не его порядочность, неизвестно, когда Целистика смогла бы освободиться от контроля пиратов.
Пожертвовав собой, он спас нас всех.
А Лика вернулась на Промос. Она знала, что сможет остаться на безопасном Сайфе. Знала, что ее ждут обозленные пираты.
Знала, что ничего не изменит.
Но она чувствовала, что ее место среди своего народа.
По приказу Шеффилда корабль Лики расстреляли во время приземления на Промос. Она погибла мгновенно и, как феникс, сгорев в пламени, успела оставить после себя дитя – Целистический Совет.
Пройдут еще десятилетия, прежде чем Совет станет организацией, о которой мечтала Лика. Предстанут перед судом пираты, не доживут до этого времени ни Теренс, ни Сайерс.
Но дитя Лики Лоу будет жить.
Умирая и перерождаясь. И только дух матери останется с ним навсегда, превратившись в сказание, в легенду.
Легенду о Лоу.
Было бы несправедливо закончить историю, не упомянув о том, как Лоу, Теренс и Сайерс встретились в третий раз.
Эта встреча широко известна. Она прошла почти через двадцать лет после смерти Лики.
К тому времени Странник уже основал инфостанцию и как одну из первых инициатив новой организации запустил Программу Клонов Лоу.
Первого клона звали Лейлой Лоу, и ее популярность превосходила самые невероятные ожидания. К тому времени, когда программу решили осветить в прессе, Лейла была двенадцатилетней девочкой. С рождения она была окружена последователями. Ни один из более поздних клонов не ощущал такой причастности к оригиналу, как Лейла. У разных Лоу эта связь вызывала совершенно противоположные чувства. От страха и ненависти до обожания. Лейла приняла этот факт, как само собой разумеющееся. Она чувствовала Лику в своих генах, и после обучения в инфостанции это ощущение в ней только окрепло. Никогда больше культ Лоу не будет так силен, как при Лейле.
Встречу решили провести в 2375 году, приурочив к открытию главного корпуса Эхо. Сложно было сказать, чего в этой церемонии было больше – рекламы или религии. Чтобы понять ее, вам нужно понять то время. Время, когда Целистика только-только смогла почувствовать глоток воздуха, после десятилетий террора и коррупции. Время, когда рост Совета еще не привел к тирании, но уже приносил ощущение защищенности. Время, когда казалось, что Целистика найдет какой-то свой новый путь в будущее. Более мудрый, более взрослый, чем находили земляне. Это было время, когда наши предки наконец-то начали чувствовать себя полноправными хозяевами этого нового мира, когда они почувствовали, что могут уже не просто колонизировать его, а могут им управлять.
И никто еще не замечал погибающую планету сайфов, превращающиеся в пустыни леса, высыхающие океаны, отравленную атмосферу.
Церемония транслировалась по многим каналам, было приглашено множество гостей. Планировалась картина, внушительная и впечатляющая, с техногенным храмом и процессом, который бы тронул сознания людей по всему миру.
Среди важнейших гостей был Джек Теренс. Сорокасемилетний, еще не на пике могущества, но он уже почти расчистил дорогу к вершине. Он уже держал железной хваткой сайфов – единственный народ, который мог оказать сопротивление экспансии ламарян. Теренс не сомневался в том, что его ждет великое будущее, но он не желал отказываться от поддержки этого нового модного веяния. В конце концов, это была всего лишь хрупкая двенадцатилетняя девочка. И она, досконально изучившая память Лики, отлично знала, какое влияние он оказывал на «оригинал».
Он заготовил короткую речь, полную осторожных отеческих ноток и снисхожения, но стоило маленькой фигурке подойти к нему – и он не смог выговорить ни слова.
Ознакомительная версия.
