— Если вообще нужно, — пожал плечами Карпинский.
Луна заливала тайгу мерцающим светом, играла бликами на воде. Стоящие у реки высоченные деревья казались Петру домами, в которых отключили электричество, а гладь реки — улицей с зеркального блеска покрытием. Гребцы сменялись каждые три часа, Ким сидел уже на носу бота, да клевал носом. Вокруг, кроме плеска воды, стояла тишина, нередко прерываемая звуками ночного леса, да рыбьей игрой. Ни огонька на берегах так и не было встречено, присутствие человека не угадывалось. Что, несомненно, было не так, Карпинский был уверен, что люди тут есть — Ангара была, что дорога для людей, её берега населяющих.
— Прохладно уже становится, — Карпинский привстал, размял кости. Вытянув из рюкзака пластиковую баклажку из-под минералки, напился ягодной вытяжки. Можно подремать до рассвета, а там уже нужно будет высматривать баженовский ориентир на правом берегу — одинокий лысый холм с красноватым боком. Карпинский проснулся от настойчиво бившего сквозь веки яркого света, октябрь радовал погодкой — сухо и тепло, на Ангаре стояли последние тёплые деньки осени.
Мягкий плеск воды и доносящийся с берега птичий посвист грозили снова убаюкать, поэтому Карпинский решительно встал на ноги. Сидящий на носу ботика в обнимку с винтовкой Ким, помахал Карпинскому и кивнул на кормовую кабинку, мол, как там Бажен. Пётр, заглянув туда, увидел, что казак всё ещё спит, развалившись на широкой лавке и махнул Киму, всё нормально. Вдоль берега тянулся бесконечный хвойный лес, изредка перемежающийся с вкраплениями лишившихся листьев рощиц берёзы. Тянулись заросшие лесом холмы, ботик шёл мимо красно-коричневых скальных берегов, каменных осыпей с голубыми пятнами лишайников, мимо плоских, перерезанных протоками островов — навстречу синим таежным сопкам, средь которых им нужно было найти ту, о коей говорил Бажен.
Искомый холм показался к вечеру, когда похолодало и задул, наконец, попутный ветер, хотя небольшой, составленный из нескольких склеек парус тянул не очень. Бажен, перекусивший вяленым мясом, рассказывал морпехам, как добраться до засевших в лесной чаще казаков.
— Туда правьте, — указал Бажен на нагромождение камней у низкого берега. Парус собрали и ботик стал осторожно приближаться к берегу, бойцы напряжённо вглядывались в приближающийся кустарник, буйно растущий на небольшой полянке. Бот стал у камней, к ним же его и закрепили, чтобы не утащило течением.
— Нашу лодку брацкие людишки увели, надобно охрану поставить, — озадаченно сказал Карпинскому Бажен. Пётр кивнул.
— Ким, останешься тут, двое с тобой. Парни, разбирайте броники и каски.
Через пару минут Бажен повёл семёрку морпехов в лесную чащу. Бойцы, осторожно ступая, оглядываясь по сторонам, продвигались к красноватого цвета сопке. Как выяснилось, такой цвет наличествовал у неё только с одной стороны, другие же заросли лесом.
— Всё, пришли. Теперь обережно, хлопцы, иттить до холма недалече, но места открытые пошли. Глядите в оба, — Бажен указал на небольшой перелесок, окаймлённый небольшими оврагами. Бойцы, вытянувшись в цепочку, поспешили к цели.
— Чёрт!
В овражке лежали трупы, пять тел, кто скрючившись, кто распростёрт. Судя по всему, убиты они были не сегодня, а день-два назад тут была яростная сшибка.
— Я как уходил, их не было, — с тревогой в голосе сказал Бажен. И тут же увлекая всех за собой, ринулся в лесок.
— А ну, придержи коней, Бажен! Иди сюда, давай за нами, не ровен час, стрелу схватишь, — прикрикнул на него Карпинский, оглядываясь по сторонам. Было тихо, лишь птицы заливались на разные голоса, безучастные к людским проблемам.
— Михайла! — с горечью воскликнул Бажен. На опушке лежали ещё три тела. Один туземец чуть поодаль, а двое, один из которых был одет в казацких кафтан, лежали, будто обнявшись, со стороны казалось, что смерть помирила их.
— Никак, побили всех? — причитал Бажен.
— Веди давай, Бажен! Где Бекетов?
Казак молча указал направление. Тут явно не так давно были люди — ломились через кусты, ломая ветки. Ещё два трупа лежало перед упавшим от старости деревом, покрытым зелёным мхом. Ого, да тут пищаль поработала! Вместо лиц — кровавое месиво.
— Матвей! Пётр Иваныч! — заголосил дурным голосом Бажен.
Не успели на него цыкнуть, как из-за деревьев выкрикнули сильным голосом.
— Баженка! Ты ли? А это чьи людишки будут? Кто такие?
— Матвей! То ангарского воеводы люди, дошёл я до них.
Казак, разговаривавший с Баженом вышел из-за деревьев, за ним показался второй, одна рука которого висела как плеть, зато вторая крепко сжимала тяжёлую саблю с широкой елманью.
— Игнат! А Пётр Иваныч, жив ли?
— Ужо атаман наш и сабелькой играть пытался, — ухмыльнулся Игнат.
— А вот Чеслав совсем плох, две стрелы из него вытащили, да копьецом в спину ударили в сече, — покачал головой Матвей. — Не вытянет.
— Парни, давайте по-быстрому! Трое смотрите периметр, остальные кладите тяжёлых на носилки и надо убираться отсюда.
— Брацких людишек не видно со вчерашнего дня, видать, ушли, убоялись пищального боя. А у нас и зелье как раз вышло, — сообщил Матвей.
— Ясно, но всё равно, надо быть начеку, — ответил Карпинский.
Несмотря на уверения Бекетова в том, что он способен идти, его уложили в растянутую на слегах плащ-палатку, на вторую был уложен Чеслав, лицом бледный как сама смерть. Бажен хотел, было схватиться за носилки, но молодого казака прогнали, сам не здоров ещё, мол. Процессия направилась к реке, с осторожностью неся раненых и внимательно оглядывая окрестности. До ботика добрались без приключений, вскоре, развернувшись, речной кораблик лёг на обратный курс.
Байкал, посёлок Новоземельский, сентябрь 7137 года, (1629).
Вчера под вечер в бухточку вошёл струг ясачной команды, что была отправлена в юго-западную часть Байкала, в район современного города Слюдянка. Команда обследовала Култучный залив, найдя район Култука более подходящим для колонизации, чем район Слюдянки. Да и река там шире, годная для хождения по ней в устье, отмечена великолепная бухта у мыса Половинный — и всё это на фоне фантастически красивой природы. Морпехи и казаки прикрывали осматривающих окрестности научных специалистов. К сожаленью, из слюды, бывшей вокруг во множестве: мелкой россыпью окатышей средь камней в ручье, вкраплениями этого минерала в камне, а особенно на скальных склонах, где они блестели на солнечном свете, пользы извлечь было невозможно. Идея о том, что тут на каждом шагу заготовки на оконные витражи, провалилась. А заниматься добычей слюды со склонов скал — некому и незачем. Так что пока идея добычи слюды была похоронена. Но, как всегда бывает, одна проблема принесла за собой другую.
— Товарищ полковник, Андрей Валентинович, мы нашли ещё кое-что. То, что несомненно важнее слюды, — сказал Саляев, снимая рюкзак и доставая из бокового кармашка пакетик с издававшем лёгкий металлический звон содержимым.
У Смирнова заметно округлились глаза, когда Саляев высыпал на доски стола содержимое пакетика.
— Где ты это нашёл, — растеряно произнёс полковник, стараясь придержать рукой упрямо пытающиеся скатиться со стола гильзы.
— Мы наткнулись на них в долине реки Слюдянка, примерно в трёх километрах от берега. Причём сначала были замечены характерно расщепленные стволы деревьев на уровне человеческого тела.
— Патрон калибра 5,56, американский стандарт М855. Охренеть! Какого чёрта они тут делают? Неужели…
— …у них тоже есть своя аномалия? — Ринат закончил мысль полковника.
— Что ещё нашли?
— Не знаю, сколько их было, по-видимому, это был разведывательный отряд, который устроился на реке лагерем. Оборудованное кострище, прикопанный мусор: консервные банки, обрывки перевязочного материала. Не более десяти человек, я уверен.
— И что ты сделал?
— Дальше мы не пошли, я не стал рисковать специалистами, стрелки из них фиговые. Потом через наших тунгусов пытались расспросить туземцев на берегу Байкала о людях, которые были на реке.
— Ринат, ты присядь…
— Ну короче, выяснилось, что янки появились с севера от реки, среди них был один раненый. Они, вольно выражаясь, напрягли туземцев на мясо и баб, потом заставили построить им чум. Местный бурятский князёк пожаловался этим… короче, монголам, у которых они в зависимости.
— Ну и что случилось? — воскликнул Смирнов.
— Янки ушли вверх по реке, когда увидели воинство монголов. А те не пошли за ними в леса. Там ещё факт чёрных людей свою роль играет, видимо.
— Негры что ли?
— Ну да, туземцы особенно их боялись, демонами их наверное считали, тут ничего удивительного.
— Так, а теперь и нам их опасаться стоит. Если они на Байкал выйдут. И надо остальных предупредить, ты когда на Ангару пойдёшь?
