Александр плюнул и принялся стягивать перчатки.
– Повезло тебе, – сказал он Азамату. – Судьба Онегина хранила…
Капитан Шибанов любил русскую классику.
– Слушаю, товарищ комиссар госбезопасности, – сказал он, добежав до стола дежурного и схватив протянутую трубку телефона.
– Опять по рингу прыгаешь? – усмехнулся шеф. – Смотри, капитан, допрыгаешься. Бокс еще никому не добавлял ни ума, ни здоровья. Самбо надо заниматься, понял?
– Так точно, товарищ комиссар госбезопасности, – привычно ответил Шибанов. К нравоучениям Абакумова, ярого приверженца боевого самбо, он уже давно относился как к неизбежному злу.
– Ладно, – сказал шеф, – раз понял, тогда через полчаса чтоб был у меня. Все, время пошло!
И положил трубку.
От казарм НКВД в Кисельном переулке до площади Дзержинского капитан и зимой доходил минут за семь. А по летней распаренной Москве долетел, как на крыльях, так что уложился на десять минут раньше назначенного Абакумовым срока.
Секретарша шефа, худая пятидесятилетняя женщина с вечной папиросой во рту, смерила Шибанова ледяным взглядом из-за очков. Прозвище у нее было Кобра, поговаривали, что даже сам шеф, известный своим крутым нравом, побаивается с ней спорить.
– Здрассьте, Зинаида Васильевна, – изобразил лучезарную улыбку капитан, – прекрасно выглядите сегодня, помолодели и похорошели, цветете натурально как роза мая!
– Не юродствуйте, Александр, – отрезала Кобра. – Товарищ Абакумов разговаривает по телефону, когда закончит, я вас приглашу.
– Слушаюсь, Зинаида Васильевна, – Шибанов шутя приложил ладонь к фуражке. Кобра презрительно сжала губы и выдала пулеметную очередь на своем «ремингтоне». Печатала она быстрее всех машинисток в Управлении, и это, на взгляд Шибанова, было ее единственным неоспоримым достоинством.
Коротко тренькнул телефон – в кабинете Абакумова повесили трубку.
– Проходите, Александр, – мгновенно среагировала Кобра. Шибанов одернул китель и постучал в дверь кабинета шефа.
Кабинет Абакумова был обставлен с суровой роскошью спартанца. Плотные белые шторы на окнах, два стола, составленные в виде буквы «Г», накрытый вышитым украинским рушником сейф в углу, на сейфе – высокий фарфоровый чайник. На одном столе разложены карты и газеты, на другом – письменный прибор, лампа под металлическим абажуром, круглые часы в стальном корпусе, блюдце с кусками рафинада, телефон. Из не относящихся к работе предметов в кабинете имелись разнообразные фигурки кошек – каменные, глиняные, деревянные. Одну фигурку – выточенную из коричневатого нефрита – Шибанов год назад привез шефу из Китая.
Абакумов сидел в низком кожаном кресле, вытянув длинные ноги, читал какие-то документы и прихлебывал крепкий чай из стакана в серебряном подстаканнике.
– Товарищ комиссар госбезопасности, капитан Шибанов по вашему распоряжению явился.
– Вольно, капитан, – Абакумов, не глядя, указал свободной рукой на стул, – присаживайся.
Александр сел. Шеф выглядел недовольным. Не лично Шибановым – в этом случае он обрушился бы на капитана сразу же, драматических пауз не терпел – но чем-то, происходящим вокруг. Задавать вопросы, впрочем, было неразумно.
– Ты хорошо поработал, – буркнул шеф неожиданно.
Шибанов вскочил и щелкнул каблуками. Абакумов поморщился.
– Да не скачи ты! Нас хвалили. Там.
Генерал поднял указательный палец.
– Но это не главное. Твоя работа по делу вундеркиндов еще не закончена.
«Правда?» – чуть не крикнул Шибанов. Это было самое приятное известие, которое мог сообщить ему шеф. Но он, разумеется, сдержался.
– Ехать далеко на этот раз не придется. Где Военно-хозяйственное училище войск НКВД находится, знаешь?
– Так точно, товарищ комиссар госбезопасности. Второй Кабельный переулок, дом четыре дробь шесть.
Абакумов кивнул.
– Ну, вот туда и отправишься. Отыщешь там товарища Мессинга Вольфа… как его… ну, неважно. Он обучает там специальную группу курсантов. Тебе надо выяснить, кто из его учеников обладает наиболее ярко выраженными способностями.
– Разрешите уточнить, – Шибанов почувствовал охотничий азарт, – способностями к чему?
Шеф поднял голову и наконец-то посмотрел на него.
– Ты что, ничего не слышал о Мессинге?
– Никак нет, – начал капитан, и вдруг осекся. – Мессинг? Артист оригинального жанра?
– А говоришь, не слышал. Он уже полгода как выступает с концертами. Чтение мыслей, поиск спрятанных предметов, внушение, гипноз. Москвичи на его выступления ломятся.
– Я думал, он фокусник, – сказал Шибанов.
– Индюк тоже думал, – оборвал его шеф. – Товарищ Мессинг обучает наших разведчиков гипнозу. Твоя задача – определить его лучшего ученика.
– Разрешите вопрос. Военно-хозяйственное училище – это прикрытие разведшколы?
– Конечно. И что с того?
– Все разведшколы находятся в ведении товарища Меркулова, – сказал капитан. – Это же не уральская медсанчасть. Мне просто никто не позволит забрать оттуда курсанта.
Абакумов угрожающе засопел.
– Об этом можешь не беспокоиться. К Мессингу ты поедешь не один.
Он отложил бумаги и с фырканьем допил остывший чай.
– Ты будешь сопровождать наркома внутренних дел товарища Берия.
2
– Ждите меня здесь, капитан, – сказал Берия. – Когда понадобитесь, я вас позову.
Порученец Абакумова ему не нравился. Типичный русак – здоровенный, с открытым лицом и хитрющими глазами. Берия всегда неуютно чувствовал себя рядом с такими богатырями. Взять хотя бы Виктора – приблизил к себе, обласкал, сделал своим заместителем, а он теперь через его, Берия, голову, бегает к самому Хозяину. А ведь еще недавно казался надежным русским простачком.
Идея Абакумова прокачать старого парижского эмигранта оказалась воистину золотой – кто же мог предположить, что Хозяин когда-то знал этого чудака лично? Берия не мог простить себе того, что не назвал Сталину имя Гурджиева сам – подвела привычка не утомлять Хозяина конкретными деталями оперативных комбинаций, излагать только суть дела. А Виктор не побоялся, рассказал и про Гурджиева, и про Семь башен – и неожиданно сорвал банк. Услышав о Гурджиеве, Хозяин пришел в необыкновенное возбуждение, и велел немедленно наладить с ним контакт. А потом к делу подключился могущественный начальник 13-го отдела Максим Руднев, и Берия почувствовал, что теряет контроль над ситуацией.
Надо было срочно принимать меры – союз Руднева и Абакумова оборачивался серьезной угрозой. К счастью, начальник 13-го отдела увлекся изучением архивов покойного Бокия, а без его поддержки Абакумов ничего толкового придумать оказался не в состоянии. Когда он предложил Сталину сформировать диверсионную группу для похищения предмета «Орел», Берия понял, что пришло время нанести хорошо рассчитанный удар.
– Мы знаем, что фашисты ищут эти предметы по всему миру, – сказал он. – Мы знаем, что по крайней мере один предмет у них уже есть. Мы не знаем доподлинно, есть ли у них другие предметы, но было бы логично предположить, что при таком повышенном – и что немаловажно, многолетнем – интересе к предметам, они ими обладают.
– Вы согласны с этим, товарищ Абакумов? – спросил Хозяин.
– Могут быть и другие, – кивнул начальник Управления особых отделов. – Исключать такое нельзя.
– Очень хорошо, – удовлетворенно улыбнулся Берия. Его чересчур самостоятельный заместитель сам шел в приготовленную ловушку. – Тогда мы можем предположить, что по крайней мере некоторые из этих предметов задействованы для охраны Гитлера. Я не знаю, что это может быть. Может, какая-то штука для чтения мыслей. Или предмет, позволяющий распознавать на расстоянии вражеских агентов.
– Давайте не будем фантазировать, товарищ Берия, – нахмурился Сталин. – Товарищ Руднев занимается изучением этого вопроса и пока что не сообщил нам о таких предметах.
– Конечно, товарищ Сталин, – тут же согласился нарком. – Все, что я хочу сказать, сводится к следующему: обычная диверсионная группа может в данной ситуации оказаться бессильна. Отдельные попытки проникнуть в зону полевой ставки Гитлера под Винницей предпринимаются нами с конца апреля этого года, и еще ни разу они не увенчались успехом. Последней неудачной операцией была попытка майора Кошкина использовать партизанский отряд Тараса Петренко для атаки на аэродром «Вервольфа». Отряд был уничтожен, Петренко казнен фашистами, майор Кошкин пропал без вести. Это говорит о том, что привычные нам методы для решения такой сложной задачи, скорее всего, не сработают.
