Себя я, в письме, естественно, не раскрывал. Просто написал, что благодаря технологиям будущего сумел перенестись в прошлое на некоторое время, и вскоре собираюсь возвращаться обратно, так что пусть меня не ищут.
Закончив, я кое-как засунул пятистраничное письмо в конверт, который заклеил без участия своей слюны, а с помощью заранее припасенной воды в бутылке. Пусть пока еще не умеют проводить тесты по ДНК, но все же так спокойнее. Все эти процедуры я снова проводил в перчатках. Мало ли что, опять же, лучше перебдеть, чем недобдеть. Подобную процедуру повторил с копией. Оба письма отправились в тайник, но скоро одно из них окажется на столе у Шелепина. Или в почтовом ящике. Честно говоря, этот момент я еще до конца не продумал. Черновик без сожаления тут же сжег, растоптав пепел ботинком.
А когда на Москву опустилась тьма, я отправился к реке и там не без сожаления отправил машинку в ее последнее путешествие. Как-никак государственное имущество! Подняв фонтан брызг, машинка тут же ушла под воду. Ну вот и все, теперь можно возвращаться домой, благо что метро еще работает.
Итак, первая половина моей затеи осуществилась. Полночи я не мог уснуть, да и затем несколько дней промучился, придумывая, как подкинуть письмо Шелепину. В его рабочий кабинет я точно не попаду ни под каким соусом. Если только мне не устроят торжественный прием по какому-нибудь случаю как юному дарованию. Или я просто окажусь среди представителей культуры, как это было после концерта ко Дню космонавтики. Но Шелепин простой секретарь ЦК, во всяком случае, на том мероприятии среди гостей я его не заметил. В общем, этот вариант весьма спорный, подходящего случая можно ждать годами и так и не дождаться.
Есть еще мысль, используя набор отмычек, прокрасться к Шелепину домой. Но для этого нужно узнать его адрес проживания, а кто сможет поделиться со мной такой информацией? Начнешь наводить справки — можно спалиться, да и у кого узнавать? В горсправке такую информацию точно не подкинут. А если бы узнал адрес — то хрен с ними, отмычками, кинул бы просто в почтовый ящик, написав на конверте: "Тов. Шелепину, лично в руки!" Живет он явно не за кремлевской стеной, скорее всего, вообще в какой-нибудь высотке, или в "доме Брежнева" на Кутузовском проспекте. Интересно, кстати, этот дом уже построен? Но ведь и не зайдешь в него просто так, по-любому там охрана в подъезде. А значит, и до почтового ящика не добраться.
Как-то в больнице, куда я попал с грыжей, от нечего делать читал книгу про попаданца. Там главный герой воспользоваться оружием предков. То есть прикрепил письмо к стреле, да и запустил ее из лука в открытую форточку. Но это нужно где-то лук искать, стрелы, и при этом уметь точно попадать в цель. Там-то, в книге, герой занимался в секции стрельбы из лука, ему было проще. В общем, пока непонятно, как доставить письмо адресату, а потому я ощущал неудовлетворение от не до конца выполненной работы.
Помощь пришла неожиданно в лице Марка Бернеса. С артистом мы пересеклись, как обычно, у Блантера, когда я проигрывал Марку Наумовичу песню "Алеша", музыка к которой, я точно помнил, была написана Колмановским в этом году после осеннего визита в Болгарию, а стихи Ваншенкиным чуть позже. Так что в этом плане я просто малость подсуетился, наступив на горло собственной совести.
Бернесу песня понравилась, и как бы между прочим он сказал, что Боря Андреев, с которым я уже имел честь познакомиться в ресторане "Арагви", и с которым он снимался в картине "Два бойца", является страстным поклонником рыбалки. И вот в эти выходные решил затащить старого друга на рыбалку в Подмосковье, пообещав снабдить удочкой и червями.
— А ты как, Егор, к рыбалке относишься?
— Ну, приходилось рыбачить несколько раз, только чужими снастями. Своих как-то не довелось завести. Но в принципе неплохо иногда отдохнуть от суеты в тишине на берегу реки или озера.
— Так поехали с нами! Как говорится, будешь третьим, а то вон Мотя наотрез отказывается, хотя и едем без спиртного. На давление ссылается. Боря сам за рулем будет, а пить без него как-то не с руки.
Андреев и Бернес заехали за мной субботним утром. В пять утра я в плаще с натянутым на голову капюшоном стоял под моросящим дождиком на площади Свердлова, которая после 1991 года станет Театральной, когда рядом на проезжей части притормозила "Волга" серо-голубого цвета.
— Привет, Егор, давай, залезай! — крикнул мне из-за приспущенного стекла Бернес.
Поскольку он сидел впереди на пассажирском сиденье, мне пришлось усесться сзади.
— По радио передавали, что дождь ненадолго, — сказал Андреев, переключая рычаг коробки передач. — Пока доедем до места — наверняка прекратится.
— А куда именно едем? — поинтересовался я.
— Да есть на Клязьменском водохранилище одна заводь, тихое местечко, там только местные иногда с удочками сидят. Клюют судак и щука, окунь крупный попадается. Кстати, на тебя я тоже удилище взял. Знаешь, как управляться?
— Да уж справлюсь, — усмехнулся я.
Самое интересное случилось на полпути к водохранилищу. Мы миновали какой-то коттеджный поселок, и дремавший Бернес оживился:
— О, а я тут как-то бывал! Тут же живут члены ЦК, приглашал однажды к себе Михайлов, министр культуры. Помнишь Николая Саныча, Боря?
— Еще бы, тот еще жук, — пробурчал Андреев.
— Да, жена его тоже хороша, за два года человек двадцать прислуги поменяла, никто ей все угодить не мог… А вон дача Шелепина!
— Что? Александра Николаевича?
— Его, "железного Шурика", - ухмыльнулся Марк Наумович. — А ты чего так вскинулся?
— Да так… Дача, гляжу. Красивая.
— Да ее из-за забора особо и не разглядишь. Хотя второй этаж и крыша выделяются, сразу видно — работали мастера деревянного зодчества. Говорят, Шелепин тут летом частенько бывает.
Вот благодаря этим мастерам я и запомнил дачу человека, которому собирался подкинуть письмо. Что ж, теперь задача упрощается. Нужно будет только приехать сюда и под покровом ночи, желательно в ненастную погоду, перекинуть письмо через 3-метровый забор. Придется, наверное, привязывать или приматывать послание к какому-нибудь тяжелому предмету.
Все эти мысли копошились в моей голове, пока мы рыбачили и по пути домой, когда мы после обеда снова миновали дачу Шелепина. Прощаясь, Бернес заметил, что я сегодня был какой-то не в своей тарелке.
— Это просто шок от столь богатого улова, — отмазался я.
Улов и впрямь был неплохой, за полдня я выловил пару судаков на полтора и два килограмма соответственно, не считая рыбешки помельче, которая, впрочем, тоже могла сделать честь даже бывалому рыболову. Но переплюнул всех Борис Андреев, а вот Марк Наумович особо не расстроился. Что его улов оказался скромнее всех. Мол, не за рыбой ехал, а просто душевно провести время на природе.
