Он говорил медленно, наклонившись вперед и упираясь локтями в колени, – огромный тощий человек с неухоженной рыжей бородой, посеревшей от пыли и грязи и желтовато-серой у рта. Манжеты рубашки испачканы гноем из язв на запястьях. Подходили люди из остальных групп, садились вокруг, чтобы послушать его и подбодриться.
– Хенни, принеси из седельной сумки мою Библию. Почитаем из Писания.
Солнце уже садилось, когда он закрыл книгу и осмотрелся. Час, проведенный в молитве, возможно, лучше было бы потратить на отдых, но, посмотрев на их лица, он понял, что время потрачено не зря.
– А теперь ложитесь спать, керелы. Выедем рано на рассвете.
Если они не нагрянут ночью, добавил он про себя.
Но сам он не мог уснуть. Сидел, прислонившись к седлу, и в сотый раз перечитывал письмо Генриетты. Оно было написано четыре месяца назад и шесть недель передавалось по цепочке шпионов и отрядов вместе с другой почтой. Генриетта больна дизентерией, обе его младшие дочери тоже, Стефанус и младенец Паулюс умерли от дифтерии. Эпидемии опустошают концентрационный лагерь, и она опасается за жизнь остальных детей.
Свет померк, читать он больше не мог. Сидел с письмом в руках. «Мы заплатили такую цену, неужели не сможем победить? Может быть, небольшой шанс еще есть. Может быть».
– По коням! По коням! Хаки идут!
Это крикнули с хребта, где он выставил пикеты. В тишине вечера крик был слышен далеко.
– По коням! Хаки идут! – кричали в лагере. Ян Паулюс наклонился и потряс спящего рядом мальчишку, который спал так крепко, что ничего не слышал.
– Проснись, Хенни. Мы снова должны бежать.
Пять минут спустя он повел свой отряд на юг, в ночь.
– Он по-прежнему движется на юг, – заметил Шон. – Три дня пути, а они ни разу не сменили курс.
– Похоже, Леруа что-то задумал, – согласился Сол.
– Остановимся на полчаса, пусть лошади отдохнут.
Шон поднял руку, и колонна у него за спиной потеряла стройность, рассыпалась; люди спешивались и отводили лошадей в сторону. Хотя неделю назад все получили свежих лошадей, от долгих и трудных переходов те уже теряли форму. Но люди держались хорошо и выглядели крепкими и поджарыми. Шон прислушивался к их болтовне и наблюдал за тем, как они двигаются и смеются. Он создал из них отличное боевое соединение, которое десяток раз доказывало свою пригодность, с тех пор как год назад Леруа застал их в горах врасплох. Они заслуженно носили название, под которым стали известны. Шон улыбнулся. Он передал лошадь Мбежане и быстро пошел в тень небольшой мимозы.
– Можешь догадаться, что задумал Леруа? – спросил он Сола, угощая его сигарой.
– Например, прорваться к железной дороге на Кап.
– Возможно, – согласился Шон, с облегчением опускаясь на камень и вытягивая ноги перед собой. – Боже, как мне это надоело. Почему они никак не признают, что с ними покончено? Почему все сопротивляются и сопротивляются?
– Гранит не гнется, – сухо улыбнулся Сол. – Но я думаю, что сейчас он очень близок к тому, чтобы сломаться.
– Мы думали то же самое еще полгода назад, – ответил Шон и оглянулся. – Да, Мбежане, в чем дело?
Мбежане совершал ритуал, предшествующий серьезному разговору. Он присел в дюжине шагов от Шона, осторожно положил рядом свои копья и теперь брал понюшку табака.
– Нкози.
– Да? – подбодрил Шон и стал ждать, пока Мбежане заложит коричневый порошок в ноздри.
– Нкози, у каши странный вкус.
Он понюхал табак и чихнул.
– Да?
– Мне кажется, что след изменился.
Мбежане розовой ладонью вытер с носа остатки табака.
– Ты говоришь загадками.
– Люди, за которыми мы идем, не такие, как раньше.
Шон несколько секунд обдумывал его слова, прежде чем понял. Да! Мбежане прав. Если раньше отряд Леруа приминал траву на полосе шириной пятьдесят футов, сегодня утром она двигалась двумя колоннами, как регулярная кавалерия.
– Они едут как мы, нкози, копыта лошадей попадают в следы, оставленные предыдущими. Трудно определить, сколько людей прошло.
– Мы знаем, что их шесть сотен… Стой, кажется, я понимаю, о чем ты говоришь.
– Нкози, мне пришло в голову, что перед нами уже не шестьсот человек.
– Мой Бог! Возможно, ты прав. – Шон вскочил и принялся беспокойно расхаживать. – Он опять разделил свой отряд. Мы проехали десяток каменистых мест, где могли отделяться небольшие группы всадников. К вечеру мы будем идти от силы за пятьюдесятью. А когда это произойдет, они разъедутся по одному, затеряются в темноте и направятся к условленному месту встречи.
– Клянусь Господом, так и есть.
Шон повернулся к Солу.
– Помнишь ручей, который мы пересекли в миле отсюда? Это было идеальное место.
– Ты идешь на большой риск, – предупредил Сол. – Если мы вернемся и окажется, что ты ошибался, мы потеряем их насовсем.
– Я прав, – ответил Шон. – Я знаю, что прав. – По коням! Мы возвращаемся.
Шон сидел на лошади на берегу ручья и смотрел на чистую воду, которая журчала над галькой и небольшими круглыми камнями.
– Они двинулись вниз по течению, иначе поднятая ими муть дошла бы до брода. – Он повернулся к Солу. – Я возьму пятьдесят человек, чтобы не поднимать слишком много пыли. Дай мне час, потом следуй за мной с остальной колонной.
– Мазлтов! – улыбнулся Сол.
Пустив зулусских следопытов по обоим берегам ручья, Шон, Экклз и еще пятьдесят человек направились вдоль него на северо-запад. Позади горы Дракенсберг казались голубой неровной дымкой на горизонте, а вокруг сложным рисунком невысоких хребтов и мелких ущелий расстилался зимний серо-коричневый вельд. На каменистой почве по обоим берегам росли приземистые маленькие алоэ, поднимавшие свои многочисленные цветки алыми канделябрами. Ущелья заросли колючим кустарником. Небо затянули высокие холодные облака. Бледный солнечный свет не грел, ветер резал, как ножом.
В двух милях за бродом Шон начал проявлять беспокойство. Он всматривался в местность, по которой уже прошел Мбежане, а один раз окликнул его:
– Мбежане, ты уверен, что мы их не пропустили?
Мбежане выпрямился – он шел пригнувшись – и с ледяным достоинством посмотрел на Шона. Потом перевесил щит на другое плечо и, не соизволив ответить, вернулся к своему занятию.
Через пятьдесят футов он снова выпрямился и сообщил Шону:
– Нет, нкози. Я их не пропустил.
Он указал ассегаем на следы на крутом берегу там, где поднимались лошади, и на примятую траву, которая стерла грязь с их ног.
– Нашли! – с облегчением воскликнул Шон; он слышал, как возбужденно заговорили его люди у него за спиной.
– Отлично, сэр.
Усы Экклза яростно ощетинились в улыбке.
– Сколько их, Мбежане?
– Двадцать человек, не больше.
– Давно они прошли?
– Грязь еще не засохла. – Мбежане обдумал вопрос; наклонившись, он коснулся земли, оценивая ее текстуру. – Они были здесь в половине солнца сегодня утром.
Середина утра; они отстают на пять часов.
– След достаточно горячий, чтобы бежать по нему?
– Да, нкози.
– Тогда беги, Мбежане.
К западу след расширился, затем повернул и опять пошел в южном направлении. Колонна двинулась за Мбежане.
На юг, все время на юг. Шон думал, чего можно достичь всего с шестьюстами бойцами.
Если только… Шон пытался уловить смутно оформлявшуюся в сознании мысль. Если только они не пытаются проскользнуть мимо пехотных и кавалерийских частей и взять более ценный приз.
Железная дорога, как предполагал Сол? Нет, это Шон отмел сразу. Ян Паулюс не станет рисковать всем своим отрядом ради такой низкой ставки.
Что тогда? Кап? Клянусь Господом, это Кап! Богатая и густо населенная земля со множеством пшеничных полей и виноградников. Земля, которая после сотни лет британского правления считает, что она в полной безопасности, и, однако, населена людьми той же крови, что Леруа, Девет и Ян Сматс.
Сматс уже перевел свой отряд через реку Оранжевую. Если Леруа последует за ним, если Девет последует за ним, если капские бюргеры нарушат свой непрочный нейтралитет и примкнут к бурам… Эта мысль ошеломила Шона. Он в одно мгновение понял, каковы могут быть последствия.
Ну хорошо, значит, Ян Паулюс движется в Кап всего с шестью сотнями людей? Нет, их должно быть больше. Он наверняка направляется на встречу с каким-то другим отрядом. С каким? С Де ла Реем? Нет, Де ла Рей в Магалисберге. С Деветом? Нет, Девет далеко на юге, уходит от преследующих его колонн.
Зайтсманн? Да, Зайтсманн! Зайтсманн с пятнадцатью сотнями. Вот оно что!
Где они встретятся? Очевидно, на реке, потому что двум тысячам лошадей нужна вода. Оранжевая река слишком опасна, так что это наверняка Ваал… но где именно на Ваале? Место должно легко узнаваться. Один из бродов? Нет, бродами пользуется кавалерия.
Место впадения одного из притоков? Да, должно быть, так.
Шон достал из сумки карту. Прижимая ее тяжелую ткань к колену, он принялся изучать ее.
