— Да ни чего особого.
— Вообще?
— Ну, лужу надул во дворце у Президента.
— Настоящий коммунист. Так им, буржуям, и надо.
Чай пили сидя на обитых плюшем креслах. Хана им.
— Товарищ Тишкофф, а мы можем устроить концерт группы «Крылья родины» на стадионе «Ацтека»? Говорят, что во Франции вам удалось погасить накал страстей, — переводчик так плохо говорит, что даже не смешно.
— Завтра группа прилетает.
— Правительство и я лично были бы вам очень благодарны. И обязательно спойте этот гимн. «Грядёт Сексуальная Революция» — так, кажется?
— Конечно, госпо… — Пётр чуть сморщился. Неудачно сел, и мокрые штаны врезались в пах.
— Не волнуйтесь. Вся выручка от концерта пойдёт вам. Это почти девяносто тысяч человек! Немного молодёжь расшалилась. Нужно её энергию направить в другое русло.
— И почём билеты? — А чего, сам ведь о деньгах заговорил.
— А вы почём хотите?
Пётр был нумизматом — не самым великим, но вот монета из серебра в 25 песо с олимпийской символикой у него была. Сейчас в Мексике начнётся гиперинфляция.
— Каждый билет — одна олимпийская монета в 25 песо. И мы именно их заберём.
— Это тяжёлая посылка.
— Ерунда. Две тонны серебра.
— Договорились. А может, два концерта — до открытия олимпиады ведь два дня?
— Конечно, господин президент.
— Рад, что мы договорились. Не смею больше задерживать. Вам не помешает переодеться. И носите зонтик. В это время года дожди не редкость.
— Непременно.
Глава 24
Событие пятьдесят третье
На чемпионате мира по лёгкой атлетике алкоголик Сухоткин толкнул ядро, диск и молот. Хватило ровно на две бутылки.
Курьёз на эстафете 4х100 м на Чемпионате Мира!
Китайский бегун передал палочку корейскому.
Президент Ордас расщедрился. Семейству Тишковых выделили его личную бронь в отеле «Даунтаун» в Мехико. Твою ж дивизию! Мама дорогая! Ёксель-моксель! Одним словом, можно одними восклицаниями до вечера изрекаться. Отель Downtown Mexico расположен в центре города, всего в нескольких минутах от Зокало. Даунтаун — это не обычный отель. Его фактически переделали из бывшего ацтекского дворца, который теперь признан объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО. А по виду снаружи и не скажешь. Серая каменная стена — камни только разного размера, и скреплены серой глиной. На втором этаже два небольших балкончика, а на третьем — один большой. Вот в этот номер и заселились. Вся красота внутри. Так и не опишешь… Здание окружает небольшой дворик с кустиками и столами. Главное — стены. Они тоже сделаны из разных цветных камней, да ещё и художник поработал. Словно на тысячу лет назад в прошлое попал.
И при этом — современная красивая мебель. И кровати, самое главное. Точно такие, как в оставленном Петром будущем, а не то, на чём сейчас спят в СССР. Надо будет потом узнать, где делают, и купить эту фабрику.
Поднялись на плоскую крышу — там бассейн и шезлонги под тентами. Потрогали воду и, не удержавшись, искупались. Кайф. Живут же люди! Потом принял Пётр душ, выпил стакан мангового сока и позвонил Будённому.
— Семён Михайлович, добрались мы.
— Вижу. Наши все здесь, и Гагарин даже, а вас троих нет, — попенял маршал.
— Нас президент в музее поселил. Отель «Даунтаун», можете добраться, или мне к вам? — так не хотелось на жару.
— Мне в посольстве машину выделили с шофёром, так что могу подъехать. Куча новостей. Разные. Есть просто убийственные.
— Всё, всё! Жду. Скажите шофёру: «отель Даунтаун». Зокало рядом. Площадь Конституции. Найдёт. Жду.
Семён Михайлович был неузнаваем. Загорел-то! И без мундира. Пётр его в гражданском и не видел. Полувоенный, как у Сталина, белый пиджак-китель и белые же штаны. Пенсионер в Гаграх. А усы остались. И Будённый остался.
— Ты ведь, товарищ министр, главной новости не знаешь, — пожав руку, в атаку бросился.
— Слушаю.
— Американцы с неграми своими дерутся. Война настоящая. Так что негры у них на олимпиаду не поедут. Только белые. Вся лёгкая атлетика мировая в панике. Что будет?! У них ведь в этом деле как раз чёрные на ведущих ролях.
— Это неплохо, — Пётр задумался на секунду, — Не хорошо, но и не плохо.
У нас как раз в лёгкой атлетике претендентов на медали не слишком много, и если не озолотятся США, то там другие негры все будут с серебром и бронзой. Плюс только в том, что по количеству медалей США сразу просядут, и резко. Лёгкая атлетика и плавание принесли им почти все медали.
— Чего, у нас и бегать некому? — маршал опечалился. Даже сник. А приехал-то радостный — типа, теперь попрёт!
— Ходьба спортивная. Тройной прыжок. Метание копья. Всё, пожалуй.
Пётр, как ни напрягал память, большего из неё не выудил — вроде, было ещё несколько бронз. Точно — прыжок в высоту. Только там белый американец прыгнет перекатом, впервые спиной вниз. Так что и бунтующие негры тут не помогут. Ну да ведь всё перемешается — может, несколько медалей и добавится.
— Эх, расстроил старика! Я-то думал, теперь наши на первое место по медалям выйдут, а ты… Эх! — рукой махнул и на кресло плюхнулся. Блин, и не скажешь, что человеку восемьдесят пять лет.
— Не расстраивайтесь раньше времени, товарищ маршал. Может, наши в лёгкой атлетике и не наберут много золота, но вот штатовцы точно теперь на первое место по медалям не претендуют, так что вернёмся с общей победой.
— О!!! А он тут мне — некому бежать! Вторую-то новость рассказать?
— Конечно.
— Тут война была пять дней назад. Революция.
Событие пятьдесят четвёртое
Интеллигент протискивается за пивом сквозь очередь рабочих.
— Куда лезешь? Не видишь — рабочий класс в очереди стоит?
— Да какой вы рабочий класс — за полвека ни одной революции!
Революция?.. Что Пётр знал? Громыко перед вылетом попросил зайти и предупредил, что там студенческие волнения, в самом Мехико. Есть убитые и раненые. Много народу арестовано. Осторожнее, мол, и на улицу по одному не выходите. Все передвижения в составе делегации.
Как будто когда-то было по-другому! Советские спортсмены только группами и передвигаются, и всяких разных партийных деятелей в составе делегации больше, чем самих спортсменов. Берегут. Бдят. Ждут подвоха от спортсмена. Убегёт в объятия капитализма, погонится за рублём зелёным. Прецеденты, конечно, есть — пытаются некоторые сбежать. Колбасы ста сортов не хватает. Голодные. Ну, накормим. А партийцы — ждут подвоха. Есть такая кукла «Ждун». А если бдят — то как куклу назовут? Бдун? Бздун?..
Официальная версия такая. Студенты целый месяц ходили на демонстрации с плакатами «no queremos olimpiadas, queremos revolución!» («Мы не хотим Олимпийские Игры, мы хотим революцию!»). Студентам всегда свободы не хватает. Зачем она им? Выучись, воспользуйся социальным лифтом. Прояви себя. Нет — подавай всего и сразу. Требуют (Это Громыко сказал) отмены Статей 145 и 145 «б» Уголовного кодекса (тех, которые санкционировали заключение любого, участвующего во встрече трёх или более человек — считалось, что это угрожает общественному порядку). Всё, как и у нас: «больше трёх не собираться». Ещё хотят упразднения Гренадеров (полицейский корпус). Вот классно-то будет, если полицию распустить! Даже не анархия. Хрень полная.
2 октября демонстранты собрались на площади «Трёх Культур» в столичном районе Тлателолько. Подошла полиция — и кто-то начал стрелять. Чем закончилось — понятно. Около 300 убитых. Плохо! Дети ведь чьи-то. Кучу народа арестовали. Тоже ничего хорошего. Однозначно не беспризорники, опять горе родителям. А может, надо как-то получше воспитывать детей?
А, чего уж лезть в чужой монастырь. Пётр точно знал, что больше никаких волнений не будет, и олимпиада пройдёт на ура. Будут побиты десятки рекордов — всё из-за высокогорья. Кому-то очень плохо — марафонцам, например, там половина с дистанции сойдёт. А вот в прыжках и беге на короткие дистанции — только на благо.
