— Скажи, Петя, они нас победят?
— Кто, Вася?
— Да немцы эти.
— Не. Товарищ Сталин задавит Гитлера. Как пить дать, задавит. И с чего ты взял, что немцы победить могут?
— Так вести плохие с фронта приходят. Немец прет. Моя сестра военврачом третьего ранга служит, так ее вместе с госпиталем из-под Риги эвакуировали к нам сюда в Ораниенбаум. Вот только вчера я с ней разговаривал. Говорит, что раненых столько, что и девать уже некуда. Взрывные травмы у них, да осколочно-пулевые проникающие, а для лечения ничего нет. Запас лекарств в госпитале весь закончился. Даже марли и ваты на всех не хватает. А уж чего раненые рассказывают, так и вовсе страшно пересказывать.
— Ну, понятное дело, война идет нешуточная. В империалистическую мой отец тоже с немцами воевал, так он рассказывал, что и тогда раненых много было. А еще немцы газы отравляющие применяли, травили нашу пехоту. Так и эта война не менее страшная, понятное дело. Вон немцы сколько всего понаделали за два десятка лет. Танковые войска у них теперь самые современные, воздушные флоты, да новые корабли. Но, я в нашу победу верю. Да и в прошлый раз мы почти их одолели, только вот не удалось окончательно додавить, потому что революция состоялась у нас, да и гражданская война началась внутри страны.
— Воинственные они сволочи, эти немцы. А еще и жадные, черти. Все им земли своей мало. Оттого чужую занять норовят. Половину Европы себе отхапали, а все им не хватает жизненного пространства, понимаешь. Потому и полезли к нам. От жадности.
— Ты давай лучше подсчитывай «камни». Вот тебе, «рыба»!
Когда Александр вышел из-за угла, обогнув строение, там обнаружились четверо мичманов, одетых по форме, но без головных уборов, которые сидели на свежем воздухе на лавках напротив друг друга попарно возле деревянного стола, и занимались тем, что «забивали козла» в домино. Увлеченные игрой и разговорами, они даже не сразу заметили Лебедева, который, сжимая свой портфель с документами, наблюдал за ними какое-то время, внимательно рассматривая нарушителей воинской дисциплины. Один из них выглядел огромным курносым детиной с красным лицом, второй, сидящий напротив него, был, наоборот, щуплым, с худой шеей и длинным носом, третий имел шею толстую и короткую, а нос крючком, будучи плотным, но низкорослым, а четвертый с худым лицом и прямым тонким носом сверкал лысиной и нервно теребил седоватые усы. Это и был тот, к которому обращался сидящий напротив обладатель худой шеи и длинного носа, называя Петей. Сам же он звался Васей. Остальные двое до этого, в основном, молчали, но, как только услышали про «рыбу», сразу начали выдавать какие-то шутки вперемешку с матерными словечками.
Характерный запах, исходивший со стороны стола и пустая бутыль с гранеными стаканами, стоящие на столешнице, красноречиво свидетельствовали о том, что эти ребята «приняли на борт» уже немало алкогольного балласта. И Саша решал про себя, что же будет делать с ними. Начинать службу на новом месте с раздувания конфликта ему не очень хотелось. Он прекрасно понимал, что просто и очень быстро исправить все косяки сложившегося положения не получится. Сперва нужно разведать обстановку в коллективе, определить кто главный виновник, а потом уже принять меры, исходя из справедливости. И только после этого обозначить пути для исправления ситуации. Чтобы подобное не повторялось, придется определить средства для улучшения дисциплины, назначить ответственных за исполнение, а дальше смотреть на результаты собственной деятельности и требовать отчеты с подчиненных. Быстрых изменений сложившегося положения ждать не приходилось. Но и оставлять безобразие безнаказанным прямо сейчас было нельзя. Через некоторое время присутствие незнакомого молодого человека в белом кителе с нарукавными нашивками капитана-лейтенанта и с портфелем в руке мичманы все-таки заметили. Они прекратили игру и разговоры, молча уставившись на него.
— Я ваш новый командир. Лебедев Александр Евгеньевич. Назначен сегодня приказом главкома флота. Прибыл на катере прямиком из штаба. Почему дисциплину нарушаете? Что за пьянство на месте службы? Где прежний командир по фамилии Сергиенко? Кто сдаст мне дела? — огорошил их он.
— Так это, Сергиенко сейчас на объекте в Ораниенбауме, — сказал за всех мичманов усатый Петр, а остальные по-прежнему молчали.
— А почему на причале караул не выставлен? С чего так халатно службу несете в военное время? А ну, встаньте и представьтесь по форме! Имя, фамилия, должность! — не удержался Лебедев от повышения тона.
Мичманы подчинились. Нехотя и с ленцой, но все же они бросили на стол свои доминошные «кости», вылезли из-за стола и встали перед ним. Все разного роста и в помятой расстегнутой форме. Начали представляться:
— Николаев Петр Николаевич, начальник спецмастерской.
— Ермоленко Василий Тарасович, начальник связи.
— Романюк Андрей Игнатьевич, начальник парка техники.
— Розенблюм Илья Соломонович, начальник снабжения.
У Лебедева сразу возникло к ним множество вопросов:
— Так, так, собрались за домино одни начальники, значит? Поиграть решили вместо службы? А где же весь личный состав? Куда ваши подчиненные подевались? Чем занимаются, пока вы здесь водку пьете и козла забиваете? И почему штаб и спецмастерская заперты? Ладно, допускаю, что командир на другом объекте, но куда делся начальник штаба?
Глава 25
Мичман Николаев сообщил:
— Арестовали нашего начальника штаба старшего лейтенанта Михайлова позавчера, а нового не прислали пока еще.
— За что же арестовали? — поинтересовался Лебедев.
— А шут его знает, нам из особого отдела не докладывают. Арестовали и все тут. Это в нашей части обычное дело. Наверное, потому что часть наша особо секретной считается. Многих тут арестовали за последние годы. Не он первый и не он последний, — проговорил Романюк.
— Вы на нас не серчайте. У меня сегодня День рождения. Вот и проставился я по старой флотской традиции. Бутылку принес и закуску. Огурчики дома жена замариновала, да пирожки испекла. Хозяйка она у меня хорошая. Ну, выпили немного, закусили, а потом играть в домино начали. А тут и вы прибыли, товарищ командир, — неожиданно сказал Ермоленко.
Лебедев посмотрел на него. Глаза немолодого мичмана, вроде, не врали. К тому же, дату рождения легко проверить в личном деле, так что вряд ли он солгал. Разумеется, это нарушение мичманами дисциплины не оправдывало, но Лебедев немного смягчился, сказав про другое:
— Я смотрю, что тут разруха у вас. Как воевать собираетесь, если хозяйство в таком плохом состоянии?
Вместо Ермоленко ответил Николаев, который выглядел из мичманов самым авторитетным:
— Так здесь у нас только неисправные катера находятся, которые мы чиним потихоньку. Быстро не получается, потому что с запасными частями просто беда. Но, справляемся кое-как, починяем помаленьку. А исправные катера перегоняем в Ораниенбаум. Там испытания проводим. Потому и командир наш, капитан-лейтенант Виктор Иванович Сергиенко, сейчас на том объекте находится. Он выполнение боевого задания обеспечивает. А задача поставлена перед нами подготовить КВУ к применению и перегнать все исправные катера в Таллин. Уже больше половины мы и перегнали туда с начала войны. Большинство подчиненных наших тоже сейчас в Таллине, да в Ораниенбауме еще остались краснофлотцы из береговой техкоманды. Мы же тут почти одни в расположении. Ну, есть еще на территории несколько человек, да караульный взвод резервного экипажа охраняет...
Александр перебил:
— Ага, видел я уже, как охраняют объект. Какого черта расслабились? Забыли, что на фронте каждую минуту люди гибнут? А если бы вместо меня немецкие диверсанты проникли с воды, то всех вас разгильдяев-доминошников на месте и положили бы.
— Но, ведь акватория при входе в гавань охраняется и патрулируется отрядом охраны водного района, — неуверенно пробормотал мичман.
— Может, и так. Только свой собственный объект все равно охранять необходимо. И то, что возле штаба и спецмастерской охраны нет, так это же полный бардак. Первым делом прикажу начальнику караула немедленно выставить пост на пирсе. Сначала хочу посетить КПП, а потом вы покажете мне все, что тут у вас на хозяйстве имеется, — произнес Саша.
