class="p1">— А разве я сказала, что больше ничего не знаю?
Я заинтересованно глянул на главу Школы. Осторожно поинтересовался:
— И что же вам известно еще?
— Про глаза, как я понимаю, ты уже знаешь?
— О том, что у подверженных воздействию в период перехода глаза огнем горят? Знаю, — кивнул я.
— Понятно, — улыбнулась Смит. — Ты хорошо подготовился и хорошо рыл землю, чтобы добыть информацию про этого Архитектора.
— Мне это очень важно.
— Потому что ты и сам своего рода как этот Архитектор, только невольный? Не обижайся, но это действительно так. Ты попал в этот мир не по собственной воле, но согласился играть по здешним правилам, приняв все. Архитектор же, я чувствую, вряд ли будет соглашаться на наши условия. Видя его яростные и жестокие попытки проникнуть сюда, я прихожу лишь к одному выводу. Он придумает свои собственные правила игры, в которые нам уже не выиграть. Нам нужно его остановить.
— Согласен. Только вот как?
Я провела кое-какие расчеты. Они касались всех покушений, совершенных за последние тридцать лет. Могу с уверенностью сказать — его попытки попасть в наш мир цикличны. И эти циклы длятся семь лет.
— Как это?
— Каждые семь лет ему удается завладеть разумами бедолаг, и их руками убивать. Каждый раз он получает все больше сил.
— Но почему именно семь лет? С чем это связано?
— Не могу сказать точно. Думаю, именно в эти промежутки некая грань, разделяющая наши миры, истончается. Это теория подтверждает и то, почему ты смог попасть сюда именно сейчас — видимо в эти дни грань настолько тонкая, что возможно и такое.
— А это значит…
— Именно. Если удалось тебе, то вполне может это совершить и Архитектор. Думаю, он достаточно накопил сил — осталось совсем немного.
— А сколько будет еще истончена эта грань?
— Сложно сказать. В первый свой цикл, о котором мне удалось найти информацию — это было двадцать один год назад, — убийства продолжались около недели. Потом — четырнадцать лет назад, — уже две недели. Семь лет назад — семнадцать дней.
— Сроки растут.
— Верно. Если считать начальный срок от даты твоего покушения, то получается, что Архитектор действует уже две недели.
— Значит окончание уже близко.
— Не думаю.
— Почему?
— В прошлые разы в последние дни он активировался. Видимо чувствуя, что срок исходит, он еще активней совершал убийства. Думаю, что и сейчас это повторится. А с учетом того, что сроки постоянно растут, он будет тут еще как минимум неделю.
— А это значит…
— А это значит, что нам нужно быть предельно внимательными. Особенно тебе.
— Вы считаете, что я — его главная цель?
— Безусловно. У тебя редчайший Дар, которым он хочет завладеть. И он будет охотиться за тобой до последнего. Мне кажется, он сделал ставки — и ему сейчас нельзя проиграть.
Смит замолчала, глядя куда-то вдаль.
А потом сказала:
Думаю, он уже устал ожидать столько лет и хочет, чтобы все свершилось именно в этот раз. Он желает прорваться именно сейчас.
Повисла гнетущая тишина. Каждый думал о своем. Смит — о сказанных мной словах, я — о том, что мне удалось узнать от нее. И только пилот продолжал бодро управлять дирижаблем в своем небольшом ложе, посвистывая себе под нос незатейливую мелодию.
— Послушайте, — вдруг напрягся я, глядя на рулевого. — А пилот не сможет друг обратиться в Архитектора прямо сейча? Не хотелось бы, чтобы это произошло на высоте, где совсем нет места для маневра и отступления.
Эти слова заставили Смит опешить. Она, никогда напрямую раньше не сталкивавшаяся с Архитектором, поняла, что совершила ошибку. В погоне за безопасностью и подальше от чужих ушей, она не предусмотрела иной вариант развития плохих событий.
— Прохор! — крикнула она пилоту. — На снижение! Мы заканчиваем беседу. Верни нас на землю.
Но он словно бы нас не слышал. Замерев, он стоял, прислонившись на руль.
— Он обращается? — спросила Смит, стараясь не выдать в голосе страха. Ей это не удалось.
— Не знаю, — честно признался я.
И двинул к нему, стараясь сыграть на опережение.
Но все оказалось куда более хуже. Гораздо хуже. Нет, в пилота Прохора не вселился Архитектор. Его просто кто-то убил прицельным выстрелом в голову. И теперь мы остались без рулевого, а дирижабль начал уходить в сторону от курса, грозя рухнуть вниз.
— Что случилось? — крикнул Смит, увидев, как я укладываю пилота на дно корзины.
— В нас стреляют! — ответил я. — Лягте! Немедленно лягте!
— Кто стреляет? — растерялась Смит, но приказа послушалась, опустилась на дно корзины.
— Не знаю.
Я осторожно выглянул за борт, пытаясь понять, откуда могла вестись стрельба. С земли? Нет, пуля вошла в голову пилота прямо, на одном уровне с высотой дирижабля, значит…
Я огляделся. Телевизионная башня! Она стояла в метрах семистах от нашего пути следования и с нее вполне могли вести огонь. Я не сомневался, что загадочный стрелок сидел сейчас именно там.
Но незнакомец, палящий по нам, еще был не единственной проблемой.
— Александр! — истошно закричала Смит. — Мы падаем!
Я и сам почувствовал, как дирижабль накренился. Кофейный сервиз скатился со столика и упал на пол. Нужно было срочно выровнять курс.
Но пилот мертв!
— Ты умеешь управлять дирижаблем? — с надеждой в голосе спросила Смит.
— Нет, — честно ответил я. — Но умею управлять кое-чем другим. Думаю, и тут не будет проблемой разобраться.
Я поднялся, схватился за руль, чтобы выправить курс. Но тут же сел обратно — в паре сантиметров от головы просвистела пуля.
— Черт! — выдохнул я.
Пришлось действовать на ощупь.
Управление дирижаблем оказалось не таким уж и сложным занятием — космический корабль в этом плане не шел ни в какое сравнение. Однако усложняло ее другое обстоятельство — я не видел горизонта и ориентировался лишь на внутреннее ощущение.
Плавно потянув рычаг, я добавил скорости нашему летательному аппарату — пора было отлететь от этой проклятой телевизионной башни как можно дальше. Так шансов у стрелка будет меньше — слишком много факторов будут влиять на его стрельбу.
Дирижабль натужно запыхтел, где-то над головой зарычали баллоны, наполняя диафрагму газом.
Я сразу же выжал другой рычаг, давая скорости горелкам и разгоняясь.
Пришлось повозиться с рулевым управлением — оно было сделано хитро, и я не сразу в нем разобрался. Но вскоре нос дирижабля начал разворачиваться в противоположную сторону от башни и я облегченно выдохнул.
Как оказалось преждевременно.
Вновь засвистели пули.
— Александр! — закричала Смит. — Он стреляет по дирижаблю!
— Что?!
Я глянул наверх и с ужасом увидел, что пара
