элиты. Вот я достал выкройки из второй коллекции! Сложный вопрос был с обувью, но исполком выделил фонды в местном ЗАГСе, ну и в «Берёзке» докупим.
Так, теперь осталось разослать распоряжения по райкомам города. У нас семь районов, поэтому решили, что каждый сможет выдвинуть по десять человек, из которых мы (ещё не понятно кто эти «мы») … по результатам эссе этого нелепого, выберем семерых финалисток. Итого, пятьдесят мест в финале. Почему не сорок девять, как подсказывает математика? Круглое число, да и фонды на пятьдесят человек уже выделены. Ну и в запасе одно место хорошо иметь, вон Сашка та же нехорошо так щурится на меня. Да что Сашка… Полина со своей колхозной физиономией тоже подозрительно сопит в сторону своего Пашки. Иду на подпись к Овечкину, хорошо, что первый секретарь горкома на месте.
— Отлично, Толя, а мне тут рассказывали про этот конкурс нелепицы разные, мол, ты их чуть ли не голыми хочешь заставить гимнастические этюды выполнять! А тут всё четко и идеологически верно! — похвалил меня первый. — Но есть одно «но».
— Слушаю, — подобрался я.
— Районы у нас разные по числу комсомольцев. Например, в новом Железнодорожном районе города в четыре раза меньше их, чем в Советском районе города. Несправедливо будет, если от каждого района будет одинаковое число финалисток, — пояснил свои сомнения первый. — Ну и горком ВЛКСМ Красноярска напрямую ни к какому району не относится. А желающих у нас много поучаствовать.
— Прям все хотят голые гимнастические этюды выполнять? — подколол я, размышляя.
Овечкин захохотал.
— Эта твоя идея всем финалисткам подарить по два платья из последней коллекции и туфли с прочими важными для девушек аксессуарами вызвала такой интерес у людей. И одного эссе для отборочного тура мало будет! — добавил он, отсмеявшись.
— Есть предложение! — сориентировался я.
— Слушаю, — подобрался уже Овечкин.
— Без эссе нельзя никак, ведь мы не можем, политически близоруких или вообще идейно инертных комсомолок выдвигать на конкурс, это будет идеологически неверно, — уверенно начал я.
— Хорошо, что ты это понимаешь, — перебил меня слушатель и тут же махнул рукой, мол, продолжай.
— Но и одного эссе мало будет, значит, добавляем для отборочного тура ещё и творческий конкурс из заключительного этапа по выбору участниц, ну что они сами захотят. Заодно пусть потренируются перед финалом. Теперь по поводу количества девушек — я и планировал для горкома одно место оставить, разве мало? — поднял я глаза на Овечкина, но тот махнул рукой, мол, говори дальше, — Неважно какой состав численный, у нас, например, олимпиады школьные по районам проходят, и что? От каждого района по три сильнейших участника выходят на городской этап, или вот конкурс был в крае — по «машинной дойке коров». Так там по одному человеку от сельхоз организаций участвовало, и неважно, десять человек в колхозе или десять тысяч. И нормально все реагировали. Ведь у больших колхозов есть возможность послать сильного, у которого больше шансов на победу, так и тут тоже.
— Ну, Толя, голова у тебя варит! Ведь на коленке конкурс придумал, а сейчас и обоснование, и изменение условий отбора за минуту выдал. Откуда у тебя это? — довольно откинулся на спинку кресла Овечкин. — В целом согласен. По поводу мест для горкома… Фонды на конкурс можно немного увеличить, скажем, будет не пятьдесят финалисток, а пятьдесят три… Или, не хватит четырех дополнительных мест?
«Вот достали мужика бабы горкомовские, видать», — подумал про себя я.
— Да, так нормально, переделывай письмо по конкурсу, и убери тот факт, что платья, туфли и прочее остаются финалисткам, а то будет у нас десять тысяч участниц, — махнул рукой начальник. — Теперь второе «но».
«Это ещё не всё, что ли?» — неприятно озаботился я.
— По жюри вопросы есть и по наградам победительницам. Ты что-то сильно размахнулся, — прояснил шеф свои сомнения, наливая себе воды из графина. — Первых трёх мест хватит, что ещё за приз «Зрительских симпатий», приз в номинации «Спортсменка, комсомолка и просто красавица», приз «Грация» или приз «Миссис Красноярска»? Это, я так понял, для замужних девушек? Так подбери нормальное русское слово!
— Ничего немного. С «миссис», конечно, поторопились, путь будет «Материнское сердце Красноярска», — предложил на ходу я. — Или вообще не допускать замужних до конкурса?
— Что ты! — чуть не захлебнулся первый. — Если надо, пусть будет и «миссис», хотя твой новый вариант названия номинации мне больше нравится.
— По жюри, я думаю, так — нужны представители от творческой интеллигенции, художник там или актёр, от спортивных организаций города, от горкома думал вас предложить, если время найдете, ещё буду я и мой помощник — воин-интернационалист Илья Недолюбко, — предложил я, проигнорировав вопрос призов.
С призами никаких проблем нет — первым трем будут путёвки в Болгарию, победительнице ещё и шубу обещала меховая фабрика города, надеюсь, норковую. И вообще, крупные организации не жмотились, но пытались выяснить заранее, что за условия будут на конкурсе.
— От горкома я, скорее всего, не смогу, но кандидатуру предложу позже. Не Комлева! — видя, как я вопросительно поднял голову, успокоил меня первый.
— Ладно, по районам на отборочный тур тоже можно по одному человеку отправить от нас, и кого-то из спортивной и творческой части комсомольцев города. Списки согласуем. Иди, переделывай и оставляй на подпись, вечером подпишу, утром разошлём по районам города!
Вытираю лоб и иду к своим, обрадовать окончательным вариантом. Потом все разбежались по своим делам, я поехал с Ильёй на «Красмаш», узнать, как идут дела по детским городкам во дворы домов на новом Комсомольском проспекте. Всё уже готово было, даже катки во дворах двух домов установили, а вот детские городки я заставил переделывать. Использовать для их изготовления пластик — нет его нормального, железо — травмоопасно, оставались резина и дерево. Ну и канаты там всякие для детишек. Лично рисовал схемы по памяти, вспоминая, что там, в будущем, напридумывают, и контролировал жестко.
В общаге меня ждал сюрприз. В комнате была Людмилка и болтала с Айдарией! Сидели обе на моей кровати, попами измяв всю уставную красоту заправленной постели. Бейбута опять не было, но сейчас это не главное. Что делать с Людой? Уж очень она мне обрадовалась, кинувшись на шею и пытаясь
