успехов моего младшего брата.
— Тройка, — устало выдохнул Кир.
Он покачал головой, печально вздохнул.
А мне на ум пришло странное ругательство: «Котова».
* * *
Артурчика мы не дождались.
В начале второго направились к трамвайной остановке.
— … Не дрейфь, малой, — в очередной раз повторил я. — Тройка положительная оценка. Шансы на поступление остались. И пока ещё неплохие. Два экзамена впереди. Выброси из головы всю ерунду. И думай только о физике и о математике…
Я размахивал руками, словно дирижировал оркестром.
Кирилл кивал головой, покусывал губы.
— … Я в тебя верю, брат, — говорил я. — Ты справишься!..
* * *
В среду восьмого августа мы обошлись без утреннего спарринга — ограничились пробежкой и занятиями на спортплощадке. После душа Кир наскоро перекусил и засел за учебники: сегодняшний экзамен начинался во второй половине дня. До похода в институт мы с братом пообедали. Кирилл мельком взглянул в зеркало на свой наряд и поторопил меня.
Плечо к плечу мы вновь зашагали по улице Речная в направлении деревянного моста и трамвайной остановки. Я придерживал рукой дедовскую сумку — Кир покусывал губы. Ветер подталкивал нас в спины. Солнце пряталось за облаками и не слепило нам глаза. Птицы насвистывали походный марш, создавали нам «рабочее» настроение.
* * *
Прохорова мы встретили около заасфальтированной площадки, где уже выстроилась большая очередь к жёлтой пивной бочке. Артур выбросил недокуренную сигарету и сходу извинился перед нами за то, что не подождал нас вчера. Оправдался Прохоров тем, что у него внезапно появились некие «дела». Мой младший брат кивнул в ответ на оправдания Артурчика, рассеяно взглянул на спины девиц, спешивших к зданию МехМашИна. Мы вдохнули растворённые в воздухе ароматы солода и хмеля, направились к институту. На ходу я перечислил парням все найденные в памяти привычки и предпочтения профессора Баранова (те, что касались его поведения на экзаменах). Объяснил парням: Баран ненавидел, когда студенты выдерживали паузы перед ответами, не любил он и дерзких студентов.
Артурчик слушал меня вполуха, рассматривал ноги топавших впереди нас девчонок. Но Кирилл ловил каждое моё слово — это я видел по его взгляду. Около ступеней главного здания института женских рыданий мы в этот раз не услышали: экзамен пока не начался. Хотя увидели большую группу своих конкурентов, что успокаивали себя торопливым вдыханием табачного дыма. Вслед за мной Кирилл и Артур прошли по вестибюлю, не задерживаясь рядом с информационными стендами. Я уверенно повёл их к нужному нам сегодня кабинету: ориентировался на свои воспоминания, а не на голоса бродивших по коридорам абитуриентов. Номер аудитории, где будет экзамен, я не вспомнил. Но путь к ней прекрасно представлял, словно лишь вчера там отвечал на вопросы профессора Баранова.
Вскоре я убедился, что память меня снова не подвела. Всё чаще нам встречались сидящие на подоконниках хмурые молодые мужчины и румяные от волнения девицы. Опять я увидел своих бывших, а может и будущих соседей по общежитию. На этот раз мы обменялись с парнями приветствиями, будто почувствовали родство душ после прошлого экзамена. Я не заметил, чтобы абитуриентов стало значительно меньше, в сравнении с прошлым разом. Отыскал взглядом рыжего парня, рядом с которым писал математику. Заметил девчонок с красивыми коленками, которых развлекал на прошлой неделе. Встретил Колю Барсова и Женю Рукавичкину — они вновь активно общались. Увидел Лену Котову и Наташу Торопову. Они помахали нам руками. Артурчик поспешил к ним.
Но мы с Киром лишь кивнули девчонкам (младший брат следовал моим наставлениям). Отметились у сидевшей за столом молодой женщины. И отошли за поворот, откуда Кир не мог посматривать на глаза Котовой.
— Настраивайся на экзамен, малой, — сказал я. — И не кусай губы. Всё будет хорошо. Но только если ты успокоишься и поведёшь себя в присутствии Баранова правильно.
Похлопал брата по плечу.
— Математику ты знаешь, — сказал я. — Важно, Кир, чтобы ты убедил в этом не только меня, но и профессора.
* * *
На экзамен я пошёл раньше Кира и раньше Прохорова, как и в прошлой жизни. Но до меня на рандеву с приёмной комиссией уже побывала Котова. Артур сообщил нам, что Лена получила за свои ответы «отлично». «Кому-то из моих бывших сокурсников место в институте не достанется, — подумал я. — Теперь уже точно. Сомневаюсь, что Котова провалится на физике». Я перешагнул через порог кабинета, едва ли не строевым шагом подошёл к преподавательскому столу.
— Здравия желаю! — громко поздоровался я.
Профессор Баранов вскинул брови.
— Служили в армии, молодой человек? — спросил он.
— Так точно, — ответил я. — ВДВ.
Баранов заглянул в список.
— Как ваша фамилия? — спросил он.
— Чернов. Сергей.
Профессор сделал напротив моей фамилии пометку карандашом.
— Служба в рядах советских вооружённых сил уже добавила к вашим будущим ответам полбалла, молодой человек, — сообщил Баранов.
«Знаю, — мысленно ответил я. — На это и рассчитывал».
— Ну-с, тяните билет, товарищ десантник, — сказал профессор.
Он смахнул носовым платком со лба влагу.
Я взял со стола лист бумаги, перевернул его и усмехнулся.
— Что-то не так, юноша? — спросил Баранов.
— Мой любимый номер, — ответил я. — Тринадцатый.
В прошлой жизни мне достался этот же билет.
— Хороший номер, — согласился со мной профессор. — Проходите, присаживайтесь, Чернов. Готовьтесь.
* * *
В кабинете, где проходил экзамен, я пробыл меньше часа. Вышел оттуда, даже не вспотев. Навстречу мне ринулись абитуриенты — впереди других ко мне рванули: Прохоров и Котова.
— Сколько? — спросил Артур.
Я дёрнул плечом и ответил:
— Отлично.
— Молодец!
Кирилл ко мне не подошёл.
Потому что в это время мой младший брат уже готовился к ответам на вопросы из двадцать третьего билета.
Моё появление из аудитории взбаламутило группу абитуриентов, дожидавшихся своей очереди сдать экзамен — около окна с видом на соседний учебный корпус появилось свободное место, которое я тут же занял. Прохоров ко мне не присоседился, потому что отправился на встречу с профессором Барановым. В прошлый раз Артур тоже вошёл в аудиторию позже меня и Кира. И пробыл он там почти полтора часа. На этот раз я сразу засёк время. Уселся на подоконник, потеснив сутулого краснощёкого очкарика (от него пахло потом, табачный дымом и страхом). Скрестил на груди руки. Но в размышления не погрузился. Потому что
