Абу Сина ни Равшана, ни Ирэн не упомянули, однако, когда Равшана зашла к Ирэн во время ужина, то принесла ей сухофрукты, упакованные в маленькие мешочки, два дешёвых серебряных колечка и серёжки.
— Если вдруг тебя поймают, то, по крайне мере, никто не обвинит тебя в воровстве, а выручить небольшие деньги, чтобы купить воды, этого хватит, —сказала Равшана-ханум и обняла Ирэн.
— Прощай, духтари, пусть бог хранит тебя. Надеюсь, что завтра, когда я приду тебя навестить, то найду эту комнату пустой.
— А как же служанка, которая меня заменит? М заволновалась Ирэн, которой не хотелось, чтобы кто-то из-за неё пострадал
— Служанку выведем раньше и «выгоним» из дворца за плохую работу. Не волнуйся, духтари, она получит денег достаточно, чтобы купить дом и жить безбедно.
У Ирэн подступили слёзы, — спасибо Равшана, я буду по тебе скучать.
С этими словами главная женщина гарема вышла из каморки, в которой было уже гораздо уютнее, хотя места стало ещё меньше.
* * *
Баку. Столица Ширванского ханства.
Морозов не ожидал такого везения. Вчера он встретился со служанкой из дворца, та пришла не одна, вместе с ней пришёл богато одетый, слегка прихрамывающий, старик и обратился к нему с просьбой помочь спасти человека.
Морозов был в образе монаха, а по их религии, если к тебе кто-то обращается с просьбой спасти человека, то это является тем, в чём монах не может отказать. Он не долен спрашивать кто этот человек и почему его надо спасать. Один вопрос, который уместен в этой ситуации и Морозов его задал:
— Что я должен сделать?
— Ты должен вывести этого человека из города и довести его до границы с Горным княжеством, — ответил ему старик.
Именно в этот момент Морозову показалось, что они оба говорят об одном и том же человеке, и он не удержался и задал ещё один вопрос:
— Это мужчина или женщина?
Старик удивлённо и с подозрением взглянул на него, но ответил:
— Это женщина и её надо сберечь.
Что-то внутри Морозова «брызнуло» ярким фейерверком: это точно она, Ирэн.
Но больше ничего спрашивать было нельзя, иначе ему бы перестали доверять и неизвестно тогда в чьих руках окажется Ирэн и сможет ли кто-то другой довести её до границы.
Он просто кивнул, словно показывая, что он принимает на себя обязательство. И старик сказал:
— Ночью, женщина выйдет из дворца, одета она будет вот так, — и старик показал на служанку. Ты сам должен будешь подойти к ней и сказать, что ты дервиш и ждёшь её.
Морозов кивнул ещё раз, и когда старик протянул ему кошель, со словами: — «Это для неё», то он не стал отказываться, чтобы не выходить из образа.
Морозов еле-еле дождался времени и когда на город опустилась ночь, то странствующий монах устроился под стенами дворца выбрав место откуда стражники, делающие обход каждые два часа не гоняли несчастных, прижимавшихся к камню, защищавшему от ветра и отдававшему тепло, накопленное за день.
Теперь оставалось только ждать, когда его Ирэн выйдет из дворца.
Ирэн впервые не могла дождаться ночи. Время тянулось медленно, словно вода, сочащаяся из камня по одной капле, наполняя большую чашу. Наконец за окном опустилась тьма.
Ирэн всегда поражала эта чернота южной ночи, как будто бы выключили свет и только спустя некоторое время на небосводе загораются синие глаза звёзд и всходит луна. В эту ночь должен был быть месяц, луна только «родилась», поэтому есть шанс, что передвигающиеся в темноте ночи странствующий монах с «мальчиком», не будут слишком заметны.
Ирэн не стала ложиться, всё равно никто не проверял, и она понадеялась, что кроме служанки Ариль, обещанной Абу Сина, никто больше не придёт.
Внезапно дверь распахнулась и Ирэн сощурилась от яркого света. За дверью стояло несколько человек, в руках они держали факелы. Ирэн вздрогнула, узнав в человеке, который стоял впереди, Ибрагим бека.
— Ты, — палец мужчины ткнул в Ирэн, — иди за мной.
У Ирэн практически остановилось сердце, и она подумала:
— Ну почему, почему это происходит со мной? Почему этому страшному человеку обязательно было приходить сегодня?
Но ничего не оставалось как подчиниться. Рядом не было Равшаны-ханум, да и алыпы Мустафы-хана молчали.
Ирэн поднялась и подошла к Ибрагим беку.
— Мне нужно, чтобы ты сделала это своё мыло, и чтобы оно было лучше, чем ты делала для жён Мустафы-хана, — всё также грубо, но с ноткой какой-то попытки смягчить фразу, произнёс Ибрагим бек.
Ирэн посмотрела ему в лицо, в свете факелов глаза Ибрагим бека отливали огнём и лицо его казалось нечеловеческим.
— Мне нужна лаборатория Абу Сины, — тихо проговорила Ирэн, молясь про себя, чтобы у старика оставался запас глицерина, тогда она сможет сделать мыло достаточно быстро.
— Идём, — кивнул в сторону выхода Ибрагим бек.
Ирэн взяла с собой никаб чтобы набросить его на лицо. Ибрагим бек усмехнулся:
— Рабыням и служанкам не обязательно закрываться, можешь идти так.
— Ну уж нет, — подумала Ирэн, — кто его знает, как здесь всё повернётся, вдруг мне не удастся бежать, а после того, как я пройду с открытым лицом, меня и вправду в рабыни определят.
Ирэн тоже усмехнулась и надела никаб на голову, закрывая лицо и оставляя только глаза открытыми в специальной прорези.
И вот она снова идёт коридорами дворца, но не для того, чтобы выйти наружу, где ждёт её свобода, а чтобы сделать мыло этому страшному мужчине.
— Вот интересно, для чего? Сомневаюсь, что он решил пользоваться тем же мылом, что и Эстер. Что-то здесь не так, неужели грозный Ибрагим бек пытается ублажить женщину? — пришла в голову мысль, но Ирэн не стала уточнять, она вообще старалась задавать как можно меньше вопросов, чувствуя, что этот «товарищ» крайне не любит, когда у него пытаются выведать информацию.
Абу Сина был в лаборатории и, как показалось Ирэн, он ждал её.
Ирэн пришла в голову мысль, что возможно Ибрагим бек сначала пришёл к Абу Сине, а тот придумал новый план и настоял на том, чтобы к нему привели Ирэн.
— Ирэн-ханум, — слегка, как и положено человеку в возрасте, но желающему выразить почтение своему более молодому коллеге, склонил голову Абу Сина
— Абу Сина, — чуть ниже поклонилась Ирэн.
И здесь Абу Сина поразил Ирэн, потому что
