– А если не скажем? – спросил я.
– Тогда придет Тигр и убьет всех Иных, знающих пророчество. – Арина улыбнулась. – Я-то готова. Я все равно умру, когда исчезнет Сумрак, ты же понимаешь… люди не живут столько, сколько я.
– Это ты виновата, – сказал я. – Ты как-то замешана… ты ведь знала, как активировать пророчество? Давно знала?
– Догадывалась, – спокойно сказала Арина. – Это в общем-то старый метод ведьм – подвешивать заклинание на разрушение ценной вещи. Тогда можно надеяться, что его используют только в случае крайней нужды. Но ты был совершенно прав, Антон, я не смогла бы повлиять на твою дочь. Я не смогла бы зачаровать Абсолютную волшебницу. Надо было сделать так, чтобы у нее не осталось выбора… у нее и у тебя.
– Выбор всегда есть. – Надя выскользнула из-под моей руки и сердито посмотрела на Арину. – Я не стану никого убивать! Пусть даже меня убьют!
– Но убьют еще и твоего папу. – Арина пожала плечами. – И Кешу, кстати. Ты сможешь спокойно смотреть, как Тигр их убивает?
Надя сникла.
– Значит, на Надю ты повлиять не могла, – сказал я. – А на Эразма?
На мгновение Арина потупила взгляд.
– Всего лишь любопытство… Оно, как известно, сгубило кошку. И старого ирландского пьянчужку – тоже.
– Зачем?
– Чтобы подтолкнуть тебя. Эразм предрек, что ты услышишь его последнее пророчество. Значит, он должен был успеть с тобой связаться. А ты – запаниковать. И решиться разрушить кубок.
– Оставалось последнее – сделать так, чтобы Надя вовремя попала домой… – Я кивнул. – И не одна… чтобы я чувствовал ответственность еще и за чужого ребенка… Случайно ли приболела Анна Тихоновна, я даже не спрашиваю.
– В нашем возрасте, Антон, здоровье такое хрупкое! – воскликнула Арина. – Ну извини! Извини старую ведьму! Ты же понимаешь – я не ради себя! Ради высшей цели!
– Какой?
– Прекратить все это! Хватит кормить Сумрак! Хватит платить человеческими страданиями за нашу Силу!
– Арина, но ты ведь даже не знаешь, активно ли то пророчество… и про что в нем говорилось! Быть может, все беды уже упали на нашу страну и закончились!
Арина пожала плечами. И твердо сказала:
– Все равно. То, что мы делаем, противно Богу. И если мы можем с этим покончить… то мы должны покончить.
Я вдруг почувствовал покалывание в кончиках пальцев. Резкое, секундное…
Сработали сторожевые заклинания вокруг нашего дома, навешенные давным-давно Гесером… и, как я теперь понимаю, еще и Завулоном. Заклинания, оберегающие Абсолютную волшебницу. Ту, кого Великие держали в запасе как оружие Судного дня.
Я посмотрел в окно. И увидел, как со стороны переулка к нашему дому идет Тигр.
Это было очень легко увидеть – он не скрывался, он не пробовал обойти или снять защиту. Он ее просто проламывал – точно так же, наверное, как ломал защиту нашего офиса, когда шел за Кешей. Тигр был похож на человека, отлитого из раскаленного добела металла. Он шел, а вокруг него бушевал огненный шторм. Вспыхивали ветви на деревьях. Переворачивались, взвизгивая сигнализацией, припаркованные автомобили. Очумевший от происходящего приблудный дворовый кот начал метаться перед идущим Тигром, будто не мог выбрать, в какую сторону убегать.
Коты видят на всех слоях Сумрака. Может быть, он видел сейчас что-то такое, что было немыслимо даже для него, следящего ночами за крадущимися оборотнями и наблюдающего полеты ведьм в сумрачном небе.
Тигр остановился перед котом. Нагнулся. Погладил его. И пошел дальше.
Кот, мгновенно прекративший паниковать, сел посреди двора и стал вылизываться.
А Тигр двинулся к нашему подъезду.
– Папа, мне страшно, – сообщила Надя. Они с Кешей стояли у окна, глядя на Тигра.
– Тебе надо будет его ударить, – торопливо сказала Арина. – Только ударить. Чистой энергией. «Пресс». Но в полную силу! Понимаешь?
С неба в Тигра ударила молния. Хорошо что тучи есть на небе, люди хоть какое-то объяснение себе найдут…
Тигр, замерший посреди воронки из дымящегося ломаного асфальта, помотал головой. Выбрался. И пошел дальше.
– Папа, у тебя телефон… звонит… – сказала Надя.
Я похлопал себя по карманам, достал трубку. Сказал, не отрывая взгляда от Тигра:
– Да, Гесер.
– Что ты творишь! – завопил шеф.
– Извини. Меня обвели вокруг пальца. Я… я узнал пророчество Эразма.
Гесер выругался.
– Откройте портал, шеф, – попросил я. – Мне… надо чуть-чуть времени. Чтобы понять, как поступить.
– Я не могу открыть портал, – тихо сказал Гесер. – Извини, Антон. Но… Сумрак будто взбесился. Я ничего не могу сделать.
– А что делать нам? – спросил я. – Пророчество Эразма…
– Нет, не говори мне, – оборвал меня Гесер. – Не надо. Хотя… нет. Если все так, как я боялся…
– Наверное, да. – Я прижался к стеклу, чтобы увидеть, как Тигр открывает дверь подъезда. Там тоже что-то сверкнуло, и пол задрожал под ногами. Но я не строил иллюзий насчет уязвимости Тигра перед ловушками Гесера и Завулона.
– Ты должен решить сам, Антон, – сказал наконец Гесер. И я почувствовал, как изменился его голос. Каким он стал… старым. Древним. Я бы сказал «ветхозаветным», если бы Гесер имел хоть какое-то отношение к христианству. – Ты имеешь на это большее право, чем я.
– Почему? Потому что я в большей мере человек? – спросил я.
Секунды, отпущенные мне, истекали, а я все никак не мог принять решения. И мне очень важно было услышать ответ Гесера.
– Потому что я очень виноват перед тобой, – сказал Гесер устало. – И мне надоело быть виноватым.
– Что за день такой сегодня, все время передо мной все извиняются… – сказал я и прервал связь.
Посмотрел на Арину. Ведьма то опасливо косилась на прихожую, то жадно смотрела на меня.
– Что ты решил, Антон? Времени нет!
– Время всегда есть, – сказал я и вытянул руку.
Минойская Сфера пулей вылетела из-под тумбочки и мягко приземлилась мне в руку. Ого, какая она тяжелая!
А в дверь раздался звонок!
Он сегодня деликатный, наш Палач-Тигр!
– Надя, Кеша, крепко обнимите меня! – скомандовал я. Дети вцепились в меня, а я на всякий случай обнял их.
– Сволочь! – взвизгнула Арина и прыгнула ко мне.
Как же активировать сферу? Наверное, просто пожелать… энергия в нее закачивается заранее, маршрут, вероятно, тоже…
Я сжал холодный мраморный шарик в ладони и захотел – отчаянно захотел – оказаться как можно дальше отсюда.
И в ту же секунду рука Арины до боли впилась в мое плечо.
