- Что-то вот не ощущаю я в себе лингвистических способностей…
- Должен пройти небольшой период активации этих способностей. Это нормально. Да и особой потребности у вас в этом пока нет.
- Иначе говоря - припрет и на суахили заговорю?
- Это вряд ли. Данный язык мы не рассматривали в качестве необходимого. А что, вы чувствуете эту потребность? Так время пока еще есть…
- Типун тебе на язык! Я просто так сказал!
- Ох, сомневаюсь я… Просто так в голову ничего не приходит. Особенно у вас…
На этой ноте мы и расстались. Дай им волю, они такого наворотят!
Между тем, мы подошли к знакомому домику. Генерал открыл дверь и вошел. Я поднялся следом. В помещении прохаживался Травников. Увидев меня, он подошел и обнял меня. Отпустил, похлопал по плечу и, ничего не говоря, вышел из кабинета. Я проводил его взглядом.
- Чего это он так?
- Переживает. К внуку пошел.
Яковлев сел за стол и указал мне на кресло напротив.
- Присаживайтесь, Александр Сергеевич.
- Спасибо.
- Вы все взвесили? Ваше решение является осознанным и окончательным?
- Да, товарищ генерал-лейтенант. Все взвесил и продумал.
- Вы не встретились с семьей, почему?
- Не хочу их чрезмерно перенапрягать. Я им в последнее время часто звонил, подолгу разговаривал. Надеюсь, что не разорю контору счетами за межгород? Сейчас они спокойны. Ну, во всяком случае не ожидают чего-то особенного. Я им сказал, что отъеду на некоторое время в командировку. Вот письма, - я протянул генералу пачку исписанных листов.
- Даты проставите, я там пояснил, что звонить отсюда проблематично, не говоря уже и обо всем прочем. Пару моих фотографий в экзотической обстановке добавьте. Ну, да вы и сами все это лучше меня знаете.
- Сделаем. Не волнуйтесь. Еще какие-нибудь пожелания у вас есть?
- Коньяку бы хлопнул на дорожку, но ведь нельзя?
- Увы, - развел руками генерал. - Не тот случай. Но уж по возвращении… Обязательно отметим!
Он встал из-за стола, одернул мундир. Я тоже поднялся.
- Товарищ подполковник! Александр Сергеевич! Мы отправляем вас на серьезное и ответственное задание. Вы сами знаете степень его рискованности и опасности. Любые мои предостережения сейчас будут звучать, по меньшей мере, странно. Вы единственный из нас, кто уже был там. И намного лучше нас ориентируетесь в тогдашней обстановке. Мы не можем снабдить вас современным вооружением, наделить вас сверхспособностями и железным здоровьем. Все, что мы можем вам дать - это знания. И умения применять их по необходимости. Мы все будем вас ждать. Всегда. Помните об этом!
- Готовы? - склонился надо мною Травников.
- Готов.
- Приблизительное время вашего перехода - весна 1942 года. Местонахождение возможного «реципиента» недалеко от Харькова. Мы предполагаем, и наши расчеты это подтверждают, что это будет кто-то из командиров среднего звена сто сорок второго маршевого полка. Это подразделение попало под удар немецкой авиации еще на подходе к линии фронта. Большая часть его переменного и постоянного состава сейчас находится в госпиталях и медсанбатах на излечении. Так что, у вас будет время на вхождение в образ. Вам понятно?
- Понятно, - и я вспомнил слова академика: «…перенос сознания может произойти только в строго определенных условиях… только у двух, относительно близких по своим характеристикам, организмов. То есть, совпадение ваших психофизических параметров должно быть как можно более близким…». Хм, кого же они там отыскать сумели? И каким образом? Надо будет их потом на эту тему пораспрашивать… А почему Харьков? Надо полагать, что в настоящий момент более никуда не попасть. Или нет? Скорее всего, у них просто не было возможности отыскать в другом времени наиболее полно подходящего для внедрения человека. Или они выбрали наиболее изученный период войны? Скорее всего, именно так, должны же у них быть какие-то свои, другим недоступные, данные. Значит ими и руководствуются, выбирая временной отрезок. Интересно…
- Душевно вас прошу, Александр Сергеевич, не зарывайтесь и не геройствуйте! Лучше всего - остаться в том же госпитале или в медсанбате. У вас будет больше шансов уцелеть в то нелегкое время. Помните, ваша главная цель - вернуться назад!
- Помню.
- До свидания! - он сжал мне руку.
На мое лицо надели маску и голос ассистента начал отсчет. На цифре двадцать два я провалился в небытие…
Шум… Странный шум, вроде бы как плеск воды… Хотя, почему - вроде бы? Это и есть вода, вон по лицу текут струйки. Уже и за шиворот натекло. Что за черт?
- …ем!
Не понимаю… Хрясь! Опять по ребрам?! Да, что тут вообще твориться?
- Подъем!!!
Ага, вот и слух вернулся. Уже лучше. Так, что у нас с руками? Шевелятся, хорошо. Ноги? На месте, вроде бы, совсем здорово. Глаза… Вот тут хуже, какие-то пятна разноцветные… Хотя, стоп! Это уже на лицо похоже. Точно, лицо. Кричит чего-то.
- Подъем, морды косорылые!
Надо полагать, это в мой адрес. Только почему во множественном числе? Надеюсь, вторая голова у меня не выросла еще? Так, пробуем подняться… Ох ты, как вбок-то понесло, совсем ноги не держат. Блямс! Тут винить некого, сам виноват, мордой, да об стену. Плоховато у меня с координацией. Так, удар впустую не прошел, зрение вернулось на место. Да и слух улучшился. Вернусь, предложу Травникову новый метод лечения расстройства координации и пространственной ориентации. Эк, загнул-то! Что-то не водилось за мной такого прежде. Не иначе, последствия работы «веселых ребят». Кого они там из меня сделать грозились?
Я оперся рукой о стену и выпрямился. Огляделся по сторонам. Большой сарай, вдоль стен навалено сено. Напротив меня стоит шеренга солдат. Так, форма наша, погон нет. Значит попал, куда хотели? Перед строем несколько человек, форма получше - комсостав, на петлицах кубари. Так, значит, сорок первый-сорок второй год. Похоже? Может быть…
- Очухались?
Кто это тут? Ага, вот он, крикун. Старший лейтенант, судя по знакам различия. Лицо раскраснелось, кобура расстегнута, плохо. Явно не в настроении. Так, а рядом кто? Справа один на четвереньках, форма солдатская, знаков различия нет. Пытается встать, но это у него выходит не очень. Ноги не держат и руки подламываются, все время падает. Слева трое, прижались к стене, вид помятый, у одного на морде свежий фингал. Интересно, знаков различия тоже нет. А я сам? Руки одернули гимнастерку, расправили складки и загнали их под ремень. На полу, под ногами, пилотка, надо полагать - моя. Поднимем ее и оденем. В процессе этого выяснилось, что на мне такая же форма, как и на соседях. Значит - рядовой. Что там Травников обещал?
