Глава двадцать вторая. Прорыв
К концу весны на участок деревообрабатывающего производства было доставлено более 300 штук шестиметровых бревен для строительства забора и трех сараев для хранения артефактов, которые после освобождения воды ото льда, должны быть вывезены с участка на Новоладожской.
На лесопилках Петра Ивановича всю зиму пилили доски на забор, крыши и сараи. Они также ждали отправки на баржах. В зимнее время близлежащие кирпичные заводики работали на полную мощность – было заказано более 300 тысяч штук кирпича для возведения стен производственных корпусов. По зимнику завезен бутовый камень для устройства фундаментов. Проект всех корпусов "Русского леса" был разработан и утвержден. Заказ на оборудование был размещен на "СМЗ" и уже началось его выполнение.
Договора со строителями были заключены, бригады только ждали освобождения участка от снега.
С апреля началось строительство забора и сараев, копка траншей под фундамент зданий, а в конце апреля начали приходить баржи с досками, брусом и кирпичом. Завоз материалов закончился в мае и "стройка века" активизировалась.
В мае же начались строительные работы и на участке на Новоладожской, где закладывались дом для семьи Александра и лесоторговая база на освобожденной от артефактов территории.
Началось строительство и десяти домов для руководства и инженерно-технических работников "СМЗ" и "Русского леса" в Славянке.
Такой масштаб работ требовал от попаданцев предельного напряжения сил: надо было везде успеть, все проконтролировать и решить все текущие вопросы.
Инженеры стали устраиваться на вновь строящиеся производства в конце мая-июне. С каждым из них проводился обстоятельный разговор, выяснялись их способности и опыт предыдущей работы. Отбором персонала занимались, в основном, Александр и Лев Алексеевич. С приходом инженеров у попаданцев стало немного больше свободного времени: часть своей работы они перекладывали на их плечи.
С первого июня вторая очередь "СМЗ" была запущена. В совокупности, он производил разнообразной продукции на полтора миллиона рублей в месяц при прибыли в 500 тысяч рублей. Да и то только сейчас, когда выпускалось оборудование для собственного деревообрабатывающего производства, в которое закладывалась минимальная рентабельность. Когда завод полностью будет работать на сторону, из каждого миллиона рублей продукции половину должна составлять прибыль.
На деревообрабатывающем производстве тоже решили пускаться в несколько очередей: сначала построить и запустить высокоточное пильное производство, позволяющее из бревен выпускать различные профили досок, затем производство по изготовлению деталей для мебели и ее сборки, и уж в последнюю очередь – производство по выпуску фанеры. Не забыты были и сушильные камеры.
По планам, первая очередь должна быть запущена первого сентября, вторая – первого ноября, а третья – в следующем году.
Но уже сейчас чертежи будущих профилей оформлялись в красочные буклеты и рассылались в столярные мастерские, на мебельные фабрики и другим потенциальным заказчикам.
В Москве события также не стояли на месте. В мае освободилась должность ординарного профессора на медицинском факультете в университете, на которую был избран Алексей. К этому времени он представил свою рукопись по болезням уха, горла и носа, которая получила очень хорошие отзывы и была принята к публикации в качестве учебника. Теперь оклад Алексея составлял 5000 рублей в год.
Частная практика развивалась очень успешно. Его пациентами становились самые богатые и знатные люди в Москве. Не было, практически, ни одной болезни, кроме экзотических, какие он не мог диагностировать. Конечно, он не брался оперировать больных не по своему профилю, но его диагнозы поражали своей точностью.
Им была подана, совместно с Леной, как соавтором, привилегия на изобретение лекарства, которое он назвал "пенициллин", получено свидетельство и, через Акима Ниловича регистрировались патенты во всех странах Европы и Америке. Это лекарство было доведено до ума Еленой, стало стабильным и не разрушалось при комнатной температуре. Им пользовались врачи медицинского факультета при лечении практически всех воспалительных заболеваний с очень хорошими результатами. Информация об этом лекарстве моментально распространилась по России, а затем и миру.
Аким Нилович предлагал лицензии на его производство практически всем крупнейшим фармацевтическим кампаниям во все страны мира за очень большие деньги: до 100 тысяч рублей за одну лицензию. И до конца года Алексей вполне мог стать миллионером.
Совместно с ним Лена организовала товарищество для производства пенициллина в Санкт-Петербурге. Алексей имел в нем половинную долю. Практического участия в работе товарищества не принимал, но на его счет постоянно "капали" довольно приличные деньги. Очень быстро Лена сумела наладить производство больших объемов этого лекарства, и оно поставлялось в аптеки городов России.
В мае Егор в Москве, а Саша в Санкт-Петербурге экстерном сдали экзамены за полный курс гимназии и подали свои документы для поступления в университеты: московский и императорский.
У Кати, как и предсказывал Александр, в гимназии все наладилось. Сначала на ее безразличное отношение к нападкам девочек-дворянок они реагировали со злорадством, потом привыкли и перестали ее задевать. А когда Катя стала постоянно получать самые высокие баллы по всем гимназическим предметам, была признана лучшей по классу фортепиано и вокала, им очень захотелось с ней подружиться.
Сложнее обстояли дела у Фёдора. Придя учиться в реальное училище он совершенно не изменился: хотел всегда и во всем быть первым, заводилой и командиром, но не имел для этого силы характера, знаний и умений. В итоге – замкнулся, все свободное время уделял творчеству: лепке и рисованию, и постепенно это стало его любимым занятием.
Маша хорошо прижилась в гимназии, ее все любили, она со всеми дружила, но больше всего ей нравились уроки танцев.
Надежда Михайловна на двух работах крутилась, как могла. Хоть тяжело ей было, но отказать своим детям не могла. Теперь она в совокупности получала 200 рублей в месяц, на ее счете в банке лежало 10 тысяч рублей – ее доля от продажи артефактов и дачи, и она была "богатой невестой". Личная жизнь, однако, находилась на точке замерзания.
Лев Алексеевич как-то весной сподобился пригласить ее в оперу, но потом груз проблем с пуском второй очереди так его придавил, что ему приходилось бывать на заводе все дни недели, без выходных, и вопрос дальнейшего развития отношений уже им не поднимался.
