Ознакомительная версия.
— Что ты их с собой равняешь! — недовольно возразила Алият и запнулась, поражённая собственными словами. Кажется, всеобщее благоговение перед Ар-Шарлахи невольно передалось и ей самой.
«Самум» шёл по звёздам, погасив огни. На палубе и на обеих мачтах наблюдатели до боли в глазах всматривались в темноту, готовые в любой момент шёпотом поднять тревогу. Однако скудно присыпанные светом барханы были пусты. Впереди над выточенным на носу корабля верблюжьим рогом тяжелела гранёная звезда Альк-Ганеб, или, как её называют туземцы, НТоба.
— Странно… — пробормотал Ар-Шарлахи, мысленно развёртывая свиток с картой. По его расчётам, они подползали уже чуть ли не к центру белого пятна. — Знаешь, если бы не колдун, я бы решил, что никаких молотов… Хотя… Может, и колдун врёт. Он же у нас в плену был… Вполне мог сам и распустить этот слух… Ну, про кивающие молоты…
За плечом в полной черноте рубки негодующе фыркнул кто-то из рулевых. Тут же испуганно закашлялся.
— Накличешь!.. — злобно свистнул у самого уха голос невидимой Алият.
Некоторое время шли в молчании. «Самум» лениво переваливался по мелким барханам. Скрип дерева и поскуливание стали казаться нестерпимо громкими. Потом по палубе к рубке метнулась серая тень. Всхлипнул испуганный торопливый шёпот:
— По правому стремени, сто шагов!..
Ар-Шарлахи и Алият, столкнувшись в темноте, кинулись к правой амбразуре.
— Заслонку подними!.. — шёпотом бросил он. Алият отжала вверх оправленную в металл полосу толстого кимирского стекла, и в образовавшуюся щель лениво хлынул чёрный холодный ветер. Щурясь и прикрывая ладонями глаза от случайных песчинок, всмотрелись. Сначала обоим показалось, что снаружи по-прежнему нет ничего, кроме звёзд да серых песчаных волн. Затем глаза уловили некое движение, некое медленное переползание волосяных бликов по тёмному металлу. С каждой секундой всё ясней и ясней в сотне шагов от «Самума» обозначались очертания гигантской кувалды, неспешно заносящей округлую плоскую голову и одновременно опускающей противоположный конец рукояти. Вот движение приостановилось, и кулак молота с той же завораживающей неторопливостью двинулся теперь к земле. Померещилось поначалу, что железное чудище колеблется прямо в воздухе, однако вскоре напрягшиеся глаза различили приземистую колонну основания — серую на сером песке. Ар-Шарлахи несколько раз почудилось, что округлый стальной кулак силится вытянуть из земли какую-то тяжесть на туго натянутой, взблескивающей иногда стальной нити — и не может.
— Не понимаю… — услышал Ар-Шарлахи своё собственное испуганное и слегка разочарованное бормотание. — Конечно, раздробить он всё раздробит… Но это же под него нарочно подлезть надо…
— Или чтобы нарочно подложили… — шепнула Алият, и по спине Ар-Шарлахи побежали мурашки. Снаружи снова засуетились серые тени. — Прямо по рогу, шагов четыреста!..
— Ещё молот? — спросил Ар-Шарлахи.
— Нет… Большое, круглое…
Ар-Шарлахи выскочил на палубу и, ёжась от знобящего ночного ветерка, побежал по качающемуся наклонному настилу на нос. Раздвинул столпившихся разбойничков и взглянул.
Действительно, впереди маячило нечто совершенно непонятное. Огромное, шарообразной формы, оно смутно отражало дробный игольчатый свет чёрных ночных небес и, казалось, медленно шло навстречу, перекатываясь через гребни барханов.
Ар-Шарлахи стоял и зачарованно смотрел на это диво, пока оно вдруг не поехало в сторону. «Самум» менял курс. Надо полагать, у Алият не выдержали нервы.
— Кто приказал? — рявкнул шёпотом Ар-Шарлахи, ворвавшись в рубку. — Клади штурвал на левое плечо — и вперёд!..
Оттолкнул одного из рулевых и что было сил налёг на рогатое колесо штурвала. Вернув корабль на прежний курс, скомандовал возбуждённо:
— Передай в трюм: на ведущем барабане — быть готовыми к остановке!.. Всё понял?
— Всё… — растерянно отозвался отстранённый от штурвала и завозился, нашаривая крышку люка.
— Ты же не пил вроде!.. — с отчаянием произнесла Алият. Он нашёл в темноте её плечи и почувствовал, что она дрожит всем телом, как тогда, в судейском дворике накануне оглашения приговора…
— Да нечего нам терять, нечего… — приговаривал Ар-Шарлахи, оглаживая её напрягшиеся плечи и не отрывая исполненного восторга и ужаса взгляда от надвигающейся выпуклой поверхности. Уже ясно было, что огромный шар сделан из светлого шероховатого металла и что высота его немногим уступает высоте мачт «Самума».
Непонятно почему, но Ар-Шарлахи совершенно не ощущал угрозы, исходящей от тёмной металлической громады. Слухи о кивающих молотах оказались куда более жуткими, нежели сами молоты. Ар-Шарлахи подумалось даже, что говорить с людьми, воздвигшими посреди пустыни все эти странные сооружения, ему было бы куда интереснее, чем, скажем, общаться с теми же главарями разбойничков или с досточтимым Аилшей…
— На ведущем барабане — отдыхать пока… — приказал он, когда тёмная гладкая сфера нависла над колесом «Самума». И, отворив дверь на палубу, бросил вполголоса: — Верёвочную лестницу на левый борт…
— Ты… хочешь спуститься?.. — не веря, спросила Алият. — Туда?!
Ар-Шарлахи хотел ответить, но не успел. Ночь впереди, казалось, взорвалась ослепительным ломким светом. Днём такой свет мог сорваться лишь с вогнутой поверхности боевых щитов. Да, но сейчас ведь ночь!..
— Все вниз! — отчаянно крикнул Ар-Шарлахи, кидаясь ничком на палубу, но слова его заглушил общий вопль ужаса.
«Вас они жгут…» — ясно всхлипнул над ухом зловещий шепоток колдуна Мбанги.
За воплем последовало несколько секунд тишины и спряжённого ожидания. Ар-Шарлахи поднял руку, и кончики пальцев, оказавшись в потоке яркого ровного света, словно сами собой возникли из темноты. Жара пальцы не ощутили.
Тогда он медленно поднялся с палубы, заслонив глаза ладонью.
— Все вниз! — хрипло повторил он, и не потому, что приказ этот имел какой-либо смысл, а так, исключительно для поддержания духа. В том числе и собственного.
По настилу заметались белые балахоны, перерезанные пополам странным светом, по яркости значительно превосходившим злую луну и уступавшим разве что солнцу. На источник его, располагавшийся в какой-нибудь сотне шагов от «Самума», смотреть можно было только зажмурившись.
Вскоре Ар-Шарлахи обнаружил, что остался на палубе один. Слева нестерпимым блеском сияла, нависая, серебристая поверхность сферического сооружения. Дверь рубки была распахнута. Краем глаза Ар-Шарлахи видел, что Алият, вцепившись в косяки обеими руками, безуспешно заставляет себя переступить порожек.
Ознакомительная версия.
