Ознакомительная версия.
– Ну, я им сейчас покажу, – храбро подумал я и ринулся к трибуне.
Несмотря на свою стихийность, митинг был прекрасно организован.
Меня перехватили на подходе.
– Вы будете выступать или будете слушать? – спросил меня вежливый молодой человек с блокнотом в руке.
– Конечно, я буду выступать, – самоуверенно сказал я.
– А на какую тему? – готовился записать молодой человек.
– На тему революции, – гордо сказал я и пошел к трибуне.
Через два шага дорогу мне преградил верзила.
– Эй, мигрант, ты куда лезешь? – спросил он. – Здесь митинг для коренного населения. Видишь лозунги – «Мы не мармоты». «Мармоты не мы». «Тарбаган тарбаганцам». Вали отсюда, пока тебе не накостыляли.
Я обошел его стороной и пошел дальше, но путь мне преградил тарбаганский полицейский. Здоровый. Квадратное лицо. За поясом дубина. В руке пучок завязок-застежек вместо наручников. И на руке четка из переливающихся черных кристаллов.
– Таблофейс, – коротко сказал он и протянул руку.
Я понял, что ему нужна взятка и показал, что у меня нет денег, чтобы поделиться с ним.
– Ты что, неграмотный? – зарычал на меня полицейский. – Давай сюда паспорт.
Чего-чего, а паспорта у меня не было. Вот Велле. Подначил идти на митинг, а у меня нет документов. И у меня нет зубов как у кролика, чтобы сойти за местного.
Правильно говорят. Прежде чем прыгнуть в омут, посмотри, есть ли то, за что ты будешь хвататься, если омут окажется слишком глубоким.
Я хотел за счет быстроты своих ног уйти от конфликта с полицией, но подошедший сзади полицейский схватил меня за воротник пиджака и сразу стал бить дубинкой. Затем к нему присоединился и тот, который требовал паспорт.
Изрядно побитого меня оттащили подальше от митинга и бросили на тротуаре.
Митинговый фильтр я не прошел. Если в фильтре есть полицейские, то это проправительственный митинг. Старая схема, взятая от монгольских скотоводов. Когда загорается степь, то ее тушат встречным огнем. Когда начинаются протестные движения, то власть создает свои протестные группы, которые протестуют, но выдвигают достаточно безвредные требования, исполнение которых успокаивает массы. Мол, правительство прислушалось к требованиям трудящихся и облегчило всем жизнь.
Я очнулся от качки. Вернее, от покачивания как на огромном судне в море. Меня везли на рикше. Возок покачивался от редких неровностей дороги.
– Дороги у них хорошие, – подумал я. – Значит, дураков мало. Вот они меня и везут в свою тюрьму на перевоспитание. Город у них какой-то чистый экологически. Ни одного автомобиля. Одни велорикши и велосипедисты. Как в Китае или во Вьетнаме. Возможно, что в центре так и должно быть. Весь транспорт на окраины, а в центре должны быть пешеходы и немного велосипедистов.
Мы остановились около какого-то дома и двое мужчин помогли мне выйти из возка и под руки провели к крыльцу в многоэтажном доме. Крыльцо было не одно. Где-то около десятка. Вероятно, отдельные квартиры на первом этаже для господ. А лаобайсины, то есть простой народ, заходят в общие подъезды со стороны двора. Как это по-западному в духе всеобщего равенства.
В прихожей нас встретила симпатичная девушка в белом передничке, который очень шел к ее паре белоснежных зубок. Одним словом, миловидная японочка или китаянка с англосаксонскими зубками.
– Беги за врачом, – приказал девушке хозяин. И она просто упорхнула на улицу.
– А не проще было позвонить врачу? – спросил я.
Мужчины переглянулись между собой и ничего не сказали. Старший из них что-то достал из шкафа и подошел ко мне, держа в руках обыкновенную лупу. Через нее он начал рассматривать мои глаза. Затем передал лупу спутнику и тот начал внимательно рассматривать мои глаза.
– Ну, – сказал хозяин помещения, – я прав или не прав?
– Прав, – согласился с ним гость.
– Вы откуда приехали? – спросил меня хозяин.
– С Земли, – сказал я.
– Мы так и думали, – чуть ли не хором сказали они.
В это время пришел доктор. Люди, доставившие меня сюда, о чем-то долго шептались с ним. Затем доктор подошел ко мне.
– Ну-с, батенька, – сказал доктор, – сейчас мы вас заштопаем и приведем в полный порядок так, что вас мама родная не узнает. Поглядитесь в зеркало, а потом будете сравнивать с тем субъектом, который получится.
Разукрасили меня на совесть. Разбита левая бровь. Под правым глазом расплывался огромный синий, даже фиолетовый синяк. Болела грудь и что-то мешало дышать справа. На левой руке кто-то старательно топтался кованым сапогом.
Похоже, что полицейские везде одинаковы. Дай только добраться до человека. И люди выживают только потому, что их деятельность кто-то, худо-бедно, но контролирует. Не было бы контроля, то вся жизнь превратилась бы в сплошной концлагерь, где все жители – это военнопленные, а полицейские сами знаете кто.
Доктор достал из своего бездонного саквояжика какие-то медицинские инструменты и вскоре в области ранений и синяков стало что-то пощипывать.
Затем доктор проверил все мои зубы и приклеил два искусственных зуба, превративших меня в чистокровного тарбаганца.
– Вот и все, – сказал эскулап и стал собирать инструменты. – До свадьбы все заживет, если вас не расстреляют на каком-нибудь митинге.
Я посмотрел на себя в зеркало и удивился. На меня смотрел совершенно другой человек. Разбитой брови не видно, осталась небольшая розовая полоска. Синяков как не бывало. И накладные зубы крепко держатся. Да, уровень медицины у них не в пример нашей. На нашем Западе медицина стремительно развивается, а наша медицина, как обычно, в полной, вернее – в полном загоне.
Хозяин расплатился с доктором и подошел ко мне.
– Телефонов у нас нет, – сказал он. – Их уже давно нет. Они используются только в государственных интересах чиновниками первых четырех классах с обязательной стенографической записью разговора, чтобы не было возможности быстрой связи с областями нашей маленькой империи, оставшейся от Великого Тарбагана. А у нас к вам есть дело. Я – писатель Касым Сладкий, а вот это один очень богатый человек Васса Жаров. Учтите, что мы беспокоимся за свои жизни. Если вы не поймете нас и не примете наше предложение, то ваше тело мы предъявим полиции и скажем, что вы ворвались к нам с оружием в руках. Идет такое предложение?
Я кивнул головой. От таких предложений не отказываются. Посмотрим, что это, а потом будем думать, как нам выпутаться из этой ситуации. И Велле Вульфа рядом нет.
– Сначала вы послушаете нас, а потом мы послушаем вас, – сказал Касым. – Насколько я знаю, в полете вас кратко познакомили с историей Тарбагана. Совсем недавно прошла мировая революция, которая разделила всех нас государственно-административными границами. Все перепуталось на нашей планете. Я считаю, что это хорошо. Отчего у нас должна болеть голова из-за того, что у кого-то и чего-то не хватает? Хотели самостоятельности – будьте самостоятельными. Тарбаганская Федерация, ТФ, где мы с вами сейчас находимся, населена потомками мармотов. Нас девяносто пять процентов. (Удалено по рекомендации издательства). А их всего пять процентов от нашего населения. Потом вы сами разберетесь в их отличиях, хотя с первого взгляда можно предположить, что мы все на одно лицо. Как бы не так? Мы все разные. После империи демократия воспринимается как хмельной напиток. (Удалено по рекомендации издательства). Эффективный менеджер стал управлять демократией, проводя выборы с заранее известным результатом. (Удалено по рекомендации издательства).
(Удалено по рекомендации издательства).
(Удалено по рекомендации издательства).
(Удалено по рекомендации издательства).
(Удалено по рекомендации издательства).
(Удалено по рекомендации издательства).
Вероятно, полицейский залил себе чем-то глаза и поэтому он тебя просто избил, а не убил.
Так вот, этот человек с другой планеты – ты!
Раз от раза не легче. Похоже, что на мне сошелся клином белый свет. Как в той песне. Куда ни пойдешь, всем ты нужен и все чего-то от тебя ждут.
– А без революции в вашей стране обойтись никак нельзя? – робко спросил я.
– Можно обойтись и без революции, – сказал просто Касым. – У нас императоры так и правили. Добивались власти силой или попадали во власть случайно и становились пожизненными правителями, передавая власть по наследству. Прислужники писали стихи, романы и замазывали все шероховатости в истории восхождения правителя к трону. Получалась красивая сказочка о добром рыцаре, которому власть вручили либо сам Господь Бог, либо добрая фея, сострадающая страдающему народу. И все было хорошо. Но всепланетная империя распалась. Даже в Тарбагане есть своя Конституция и там записано, что (Удалено по рекомендации издательства). (Удалено по рекомендации издательства). А народ уже развращен свободой и Конституцией. Он не может вернуться к империи, а сделать законным образом ничего не может. Парламент избран так, как нужно правителю и все законы принимаются так, как это угодно ему. И, кроме того, ни один закон не будет действовать, пока правитель его не завизирует. И получается, что положение безвыходное. (Удалено по рекомендации издательства). И нет Конституции. Тогда главные попы начнут готовиться к коронации и передавать власть правителю от Бога. А тут вы приехали. С другой планеты и с голубыми глазами. Ну, как не использовать такой шанс для того, (Удалено по рекомендации издательства) в Тарбагане к лучшему?
Ознакомительная версия.
