Когда совещание подошло к концу, комфлота попросил Берсенева задержаться.
– Вашему кораблю, Вадим Николаевич, – сказал Саблин, пригласив Берсенева к карте, – ставится отдельная задача. В свою бытность командующим флотом Александр Васильевич лихо запечатал Босфор минными банками. Турок и германец оттуда и носа показать не смел. Однако, по имеющимся в распоряжении штаба флота сведениям, противнику удалось-таки часть банок вскрыть и проделать в минных полях проход для своих кораблей. «Гебен» и «Бреслау» опять шкодят у болгарских берегов. Мы их оттуда, конечно, шугнём, а ваша задача не дать им вновь спрятаться в Босфоре. В начале похода отделяетесь от главных сил и с четырьмя эсминцами направляетесь к проливам. Найдите фарватер и закупорите вход. Мы погоним германские крейсера на вас, а вы уж, голубчик, не подкачайте, заставьте их спустить флаг, а нет, так топите к чёртовой бабушке! Задача ясна?
– Так точно! Но… – Берсенев замешкался, подбирая слова.
Лицо Саблина затвердело.
– Продолжайте! – приказал он.
– Что, если на помощь германским крейсерам из Босфора подойдут турецкие корабли?
– Боитесь, что не совладаете? – хитро прищурился комфлота.
– Никак нет! – вспыхнул щеками Берсенев. – Справлюсь в любом случае!
– Вот вы и ответили на собственный вопрос, – улыбнулся Саблин. – Но я думаю, что турок в этот раз носа из проливов не высунет.
Основание считать именно так появилось у Саблина после беседы с Жехорским.
Выйдя из здания штаба, Берсенев услышал короткий автомобильный сигнал. Не будучи уверен, что это в его адрес, молодой офицер всё же обернулся. Стоявший чуть поодаль автомобиль с поднятым верхом моргнул фарами, гостеприимно отворилась задняя дверь. Берсенев полез в салон, где сидящий на заднем сидении Жехорский тут же приложил палец к губам и выразительно кивнул в сторону затылка водителя. Вадим кивнул в знак понимания и уселся на сидение молча.
Поколесив по городу, автомобиль припарковался к обочине в указанном Жехорским месте. Отойдя от машины немногим более ста метров, офицеры встали над пологим склоном. Здесь было тихо и безлюдно. Внизу голубела вода одной из Севастопольских бухт, отчётливо виднелись стоящие там корабли.
– Ну, здравствуй, Вадим! – протянул руку повернувшийся к Берсеневу Жехорский.
– Здравствуйте, Михаил Макарович!
– Извини за конспирацию, – сказал Жехорский. – Скрыть факт нашего знакомства, конечно, не удастся, но степень близости и содержание беседы пусть останутся тайной.
– Понимаю, – кивнул Вадим.
Жехорский глянул на него с сомнением, но от комментариев воздержался. Вместо этого повернулся к бухте, сделал панорамный жест рукой в сторону открытого пространства и с чувством произнёс:
– Красота!
– Красота, – не очень уверенно подтвердил Вадим.
Жехорский посмотрел на него с сожалением.
– Ты хоть знаешь, как называется эта бухта, каперанг?
– Нет, – честно признался Вадим.
– Южная бухта, запомни, – назидательно произнёс Жехорский.
– А вам-то откуда это известно? – вырвался не очень корректный полувопрос-полузамечание у Берсенева.
– Да уж известно, – не обращая внимания на промах младшего по званию, неопределённо ответил Жехорский.
И то, стал бы он объяснять «непосвящённому», что много раз бывал в этом городе спустя сто лет, любил его и неплохо в нём ориентировался.
– Ладно, – искоса посмотрел на примолкшего Берсенева Жехорский, – не об том речь. Важнее другое. Тебе привет из Петрограда от всех наших и посылка от сестры, она в машине, потом заберёшь. Теперь самое главное, но это строго между нами. Тебе известно такое имя: Мустафа Кемаль?
Берсеневу второй раз за встречу пришлось признаться в неосведомлённости.
– Дивизионный генерал Мустафа Кемаль является одним из самых успешных военачальников в турецкой армии, – пояснил Жехорский. – В настоящее время он командует 7-ой армией, которая занимает позиции в районе Халеба – это на севере Сирии.
– И что? – поспешил вставить вопрос Берсенев.
– Куда отнести твоё «и что?», – рассердился Жехорский. – К Сирии, к Халебу, к 7-ой армии или к Мустафе Кемалю?
Пока Вадим размышлял над ответом, Жехорский успел остыть.
– Ладно, не парься, – выдал он не понятую Берсеневым фразу. – Если ты обратил внимание, я назвал Мустафу Кемаля одним из самых успешных военачальников. Успешный – значит, авторитетный. К тому же он уже понял, что в этой войне Турция сделала неверный выбор.
Берсенев на этот раз поостерёгся спросить, на основании чего Жехорский делает столь радикальные выводы, и тот беспрепятственно продолжил:
– В настоящий момент агент нашей внешней разведки уже вступил в прямой контакт с Мустафой Кемалем с целью склонить его к смене политической ориентации, как для себя, так и для Турции.
«Теперь понятно, откуда ветер дул», – подумал Берсенев, вспомнив недавнее заявление Саблина о том, что турецкий флот «носа из проливов не высунет».
* * *
Последние месяцы Сталин провёл на Кавказе, лишь изредка навещая Петроград для консультаций. «С финнами было куда проще договариваться, чем с этими горными баранами!» – не раз в сердцах восклицал нарком по делам национальностей и полномочный представитель ВЦИК на Юге России, себя при этом к числу баранов, естественно, не причисляя. Кавказ бурлил, как котёл, в который понакидали всего без разбора, и теперь никто не брался предсказать, каким будет в итоге варево. Все кричали о независимости, при том никто не мог толком объяснить, что под этим следует понимать.
Здесь Сталину очень пригодился совет Жехорского. «Предложи им пожить независимо, без документального оформления, так сказать, на пробу, – внушал ему Михаил во время последней встречи. – Справятся – тогда и будет серьёзный разговор! Прихвати с собой Юденича. Хватит ему без дела сидеть, тем более что турок он уже бивал, потребуется – побьёт ещё. Да, и не забудь захватить приказ о его назначении командующим Кавказским фронтом с открытой датой. Сам проставишь, когда сочтёшь нужным».
«И всё ведь угадал! Интересно, как ему это удаётся? Ладно, когда-нибудь узнаю и это. А пока что его совет позволил разом расставить всех по местам. Как они тогда ухватились за предложение пожить на воле! Даже не обеспокоились тем, что я отдал приказ войскам Кавказского фронта отойти с передовых позиций – защищайтесь сами, коли такие умные! После этого всё и определилось. Турки не удержались от соблазна и вторглись на «независимые» территории, быстро смяв их потешные войска. Лучше всех держатся пока армяне. Оно и понятно: турки их не помилуют. Поднялись всем миром и остановили продвижение османов. До подхода наших войск точно продержатся. А вот грузины подкачали, даром что земляки! Бегут, как зайцы, уже Батум сдали. Благо в Поти оставались ещё регулярные войска, при поддержке флота не сдали город, а Юденич будет там уже завтра. Он теперь, как и советовал Михаил, вновь командует Кавказским фронтом. Азербайджанцы особый случай – одно слово: мусульмане! Кинулись встречать «своих» хлебом солью. Не все, конечно. Многие стали искать поддержки у Шаумяна и Бакинского Совета. Там уже серьёзная сила собирается в поддержку нашим войскам, что держат оборону севернее Елизаветполя. Разобьём турка – и будем устанавливать на Кавказе Советскую власть. Хватит с меня меньшевистских промашек!»
Мысли Сталина прервал вошедший Орджоникидзе.
– Здравствуй, Серго! – обрадовался Сталин. – Ты от Фрунзе, как он там?
– Всё отлично! – улыбнулся Орджоникидзе. – Терские и донские казаки совместно выставили ему в помощь пять полков, состоящих из добровольцев. Основные силы сепаратистов, выступивших в поддержку турок, разбиты. Внутренние войска, одно за другим, занимают мятежные сёла.
– Хорошо, – улыбнулся в усы Сталин. – Я уже получил телефонограмму от Фрунзе, но услышать это ещё раз от тебя мне приятно вдвойне. Вот что, Серго, пора выступать на Тифлис! Поручаю тебе возглавить экспедицию.
АртурНе, ну что творят? Реально делают сказку былью! О чём это я? О предстоящем наступлении, о чём же ещё? Как пересекли границу, так в поезде разговоров только об этом. Правда, официальная пресса эти слухи опровергает, но как-то неубедительно, да и народ зря шуметь не будет – он-то знает всё! Выходит, на этот раз Россия свою выгоду из складывающейся ситуации решила-таки не упускать? С моей столетней колокольни оно, конечно, правильно, только как же «без аннексий и контрибуций»? Хотя они уже наверняка что-то придумали. Нет, эти ребята мне определённо становятся всё более и более симпатичны. С такими большевиками, пожалуй, можно иметь дело, и в такой стране, пожалуй, можно жить. Всё! Как передадут меня конвоиры «современникам», сразу стану налаживать отношения, может, даже чем и помогать стану. А почему бы и нет? Будем вместе строить госкапитализм с человеческим лицом!
