— Хорошо, Алехандро. Я так и сделаю.
* * *
Две захваченные американские китобойные шхуны мы решили переоборудовать в обычные рыболовецкие. Безусловно, нашей промышленности могли бы пригодиться китобои: ворвань, китовый ус, и прочее представляет большую ценность, но нет.
Калифорнийская республика и тут опережает своё время, я специальным указом запретил китобойный промысел на территории республики и кроме того приравнял китобоев других государств к пиратам.
Когда у нас будет больше боевых кораблей и дирижаблей, мы займемся охраной китов в северной части Тихого океана. Ну а пока решили что при обнаружении китобойных судов в наших территориальных водах или в районе Аляски, будем их перехватывать и конвоировать в Сан-Франциско.
Всё это достаточно рискованно, и на самом деле, эти действия являются самым настоящим пиратством, но я решил так. Как рассказали мне Джонни Фист и мистер Шор, американские китобои ежегодно убивают тысячи китов и масштабы этого варварского промысла растут. Да и я сам кое-что помню о нескольких сотнях китобойных кораблей в Новой Англии.
Это надо остановить, чем раньше, тем лучше. Тем более что главной целью китобоев является ворвань, китовый жир, который в основном применяется в качестве топлива и как смазка.
А мы уже контролируем будущий Лос-Анджелес, на территории которого нефть сейчас можно черпать буквально ведрами из луж. Раз уж у меня уже формируется химическая промышленность, то одной из задач, которую я хочу перед ней поставить как раз таки и будет работа с нефтью и создание на её основе горюче-смазочных материалов. Это помимо производства кислот, целлюлозы, пластмасс и всего остального.
Развитие химической промышленности у нас сейчас, в принципе, является приоритетным направлением. Главным образом из-за моей идеи фикс про дирижабли. Пегас-три, наш последний дирижабль мягкой конструкции сейчас строиться и после него мы должны перейти к строительству аппаратов новой конструкции, с внешним каркасом из ПВХ.
Роза, наконец, определилась с местом строительства химического комбината, и вот-вот там начнутся работы.
Она меня уже буквально загрузила различными техническими и производственными нюансами, периодически мне вся эта химическая рутина уже снится.
Наше юное светило химии хотело начать строительство цеха по производству пластмасс немедленно, но я её порыв немного охладил.
Насколько я помню, к середине двадцатого века уникальные экосистемы залива Сан-Франциско и рек Сан-Хоакин и Сакраменто были практически уничтожены из-за золотодобычи и бурного роста городов.
Мне очень важно помешать этому, тем более что мы начали намного более интенсивное развитие промышленности, и как следствие, намного более вредное. Чего стоит одна серная кислота, которая является основой для огромного количества производств, начиная от оружия и заканчивая электротехникой.
Изначально производство серной кислоты, а потом и нитроцеллюлозы с её использованием было развернуто на окраине тогда еще безымянного поселка, потом к этому добавилось производство азотной кислоты из чилийской и китайской селитры.
Эти опасные и вредные производства сильно мешали быстро растущему городу, и вот мы, наконец, решили их перенести. Благо склады у нас сейчас полностью заполнены кордитом с пироколлодием, и мы можем временно приостановить их выработку.
Так что вместо цеха пластмасс Роза сначала займется переносом этих производств. Параллельно с этим я поручил ей, Фултону и еще нескольким инженерам разработать комплекс мер, направленных на максимальное снижение количества отходов химической промышленности.
Как я это вижу, им нужно будет придумать, что делать с загрязненной химикатами водой, которой очень особенно много при производстве кислот и нитроцеллюлозы. Подозреваю что и производство пластмасс тоже очень грязное. Кроме того, наверное, необходимо продумать, как надёжно хранить отходы, чтобы они не отравляли почву.
И вообще, надо комплексно рассмотреть проблему экологии залива и прилегающих территорий. Иначе проблемы тут начнётся не через сто пятьдесят лет, а намного-намного раньше.
Думая над проблемами экологии я вспомнил об одном очень интересном факте. Если мне не изменяет, где-то здесь, в Калифорнии, в будущем располагалось одно из самых грязных мест на земле. Так называемая шахта «железная гора».
Там, вследствие абсолютно варварских действий человека случилась настоящая экологическая катастрофа и вода, вытекающая из этой шахты, фактически превратилась в кислоту. И что-то мне подсказывает, что именно оттуда те образцы меди, который привез Джонни Фист. Если это так, необходимо продумать, как не допустить такого развития событий.
Для этого группа, которая приступила к работе на восточном берегу залива, по завершению строительства отправится к винту, и уже на месте, с учетом накопленного опыта они должны будут решить, как именно добывать там полезные ископаемые. Один из моих горных инженеров уже там, то есть работу группа начнёт не на пустом месте.
В глазах окружающих меня людей я сильно перестраховываюсь и занимаюсь откровенной ерундой. На самом деле, пока что никто в мире не занимался тем, что я поручил моим инженерам. Отсюда и непонимание поставленной задачи.
Особенно удивился Роберт, он далеко продвинулся в создании паромобиля, да и паровозов у нас уже в самом Сан-Франциско два и строятся еще два, они будут работать на железной дороге до озера Тахо. После завершения строительства дороги до Лос-Анджелеса, пока еще для гужевого транспорта, туда на восток были отправлены наши британские пленные.
После завершения строительства однопутной железной дороги я планирую освободить англичан и предложить им всем остаться в Калифорнии и найти себе занятие по вкусу. Я так думаю, что большинство из них как и Джонни Фист, когда-то захочет вступить в армию, чтобы впоследствии стать старателем на золотых приисках.
Если это так, то многих ждет разочарование. Так много солдат мне нам просто сейчас не требуется и только лучшие снова встанут в строй.
Остальные получат работу в основном на предприятиях государственного сектора, ну а если найдутся те, кто пожелает открыть какое-то свое дело, то им никто мешать не будет.
Но вернемся к Фултону. Он был не просто удивлён, но и, честно сказать раздосадован тем, что ему пришлось оторваться от создания паромобиля…
— Мистер Гамильтон, честно сказать, я не вижу никакой проблемы в том, что какое-то количество химических веществ попадает в воды залива или в почву. Вы хоть представляете себе, какое там соотношение? На миллиарды баррелей чистой воды будут приходиться сотни, максимум тысячи, галлонов грязной.
— Вы правы, сейчас это не проблема. Но я уверен, что это будет проблемой в обозримом будущем. И я не хочу, чтобы через десять-двадцать лет не мы так наши дети лихорадочно исправляли те ошибки, которых мы могли легко избежать.
— Если бы это говорил кто-то другой, я бы еще поспорил, но вы уже много раз показывали что у вас настоящий дар предвиденья. Но зачем я вам нужен в этой группе?
— Роберт, вам напомнить, кто построил очень похожую систему во Флориде?
— Что-то я не припоминаю такого. Кроме системы канализации и пожарных прудов мы не делали ничего даже близко напоминающего то, о чем вы говорите.
— Так я именно это и имею ввиду. Как по мне, у тех систем очень много общего. Да и сейчас вы главный специалист во всем мире по внедрению паровых машин на производстве.
— Спасибо, мистер Гамильтон, я понял. Конечно, я займусь, дайте мне пару дней на то чтобы составить план помощникам, я дальше я весь ваш.
— Хорошо, Роберт, спасибо. И последнее, у нас уже был с вами разговор о том, чтобы вы начали готовить не просто помощников, а полноценных инженеров. Вы очень вежливо, но отказали. Я бы не стал сейчас обращаться к вам лично, если бы вы меня тогда услышали.
— Я уже вижу что ошибся. Вы были правы.
— Это хорошо, что вы понимаете. После того как вы закончите с этой задачей и завершите вашу работу над паромобилем, я бы хотел провести большое совещание по вопросу университета.
