пить, как забулдыге, — пожаловался барон.
— Можно подумать, тебя это когда-то останавливало, — хохотнул я.
— Должны быть у старика какие-то радости, или нет? А ты сидишь трезвый, как сволочь. А еще друг называется…
— Радуйся, тебе же больше достанется.
— Так я и радуюсь. Правда, скоро уже и радоваться-то нечему будет.
— По закону подлости, как только ты напьешься, сразу же возникнет неотложное дело, — мрачно сообщил я.
Родственник герцога ответил не сразу, потому что был занят выполнением ритуала распития шнапса — скривил морду, осушил бокал-переросток, отер слезу и захрустел остатками луковицы. Вытерев новые слезы, махнул в сторону палаток и сказал:
— Вон там дюжина старых хрычей сидит. Авось, кто-нибудь да трезвым остался.
Вот в этом я сомневаюсь. Маги, хоть и ругали шнапс, но лакали его исправно. Боюсь и подумать, что случится, если сейчас к нам явится посыльный, с сообщением, что колдунью-таки отыскали.
— Как думаешь, отыщем Фриону? — поинтересовался маг.
Я только пожал плечами. Одно из двух — либо отыщут, либо нет. Вообще-то, я был уверен, что маги спустятся в туннели вместе с тангарами, но у волшебников иное мнение.
Пока логово ведьмы не найдено, Габриэль и прочие волшебники бездельничали, уверяя, что изучают магию злой колдуньи, а для этого им не нужно куда-то лезть. Не уверен, что изучение шло успешно, потому что маги жаловались — для полноценных исследований им требуется вино, запасы которого подошли к концу, а отыскать в здешней глуши пристойную выпивку сложно. Отчего-то все жалобщики шли ко мне, игнорируя собственного коллегу и начальника экспедиции, требуя, чтобы я организовал им вино, а я только пожимал плечами — дескать, сам чудом вырвался из вражеского плена, изыскивайте способы, а про себя хихикал. Ничего, пусть шнапсом давятся.
Барон опять принялся трясти кувшином, словно надеясь, что в нем что-то прибыло. Подумал, но бокал наполнять не стал.
— Нет, дружище, напрасно ты на тангаров обижаешься, — опять завел старую песню маг. — И Димдаш сетовал — дескать, граф и эрл не желает с ним разговаривать, хотя одно дело делаем. Он уже Деметрию обещал жалобу написать.
— Пусть пишет, если желает. А вот разговаривать с ним или нет — это уже мое право. Они тоже не желали со мной общаться, когда было нужно — не только мне, но и им. Так что, давай доведем все дурости до конца. Чего мелочиться — в двух днях пути, в одном? По мне — так лучше никак.
— Напрасно, друг мой, напрасно, — по-отечески пожурил меня пьяный маг. — Ты ведь не знаешь, отчего гворны не желают общаться с людьми, при приближении к своему городу?
— Предполагаю, что это как-то связано с их традициями, — хмыкнул я.
— Вот здесь ты прав, мой мальчик, — кивнул Габриэль.
Ишь, мальчик… Нет, определенно, мой друг уже не просто пьян, а пьян в стельку, словно сапожник. Понимаю, что мой возраст — давно не юношеский! — на фоне лет, прожитых самим бароном, покажется детским, но раньше он мне об этом не говорил. Или говорил?
— А то, что тангары не желают общаться с людьми в двух днях пути от столицы, это даже и не традиция, а нечто более важное. Ты слышал, что между гворнами и людьми была война?
Разумеется, о войне между гномами и людьми я слышал. Происходила она лет семьсот назад и закончилась полной победой нашей расы. Но все-таки, предок нынешнего правящего герцога не стал добивать врага, а заключил с ним мирный договор, по которому они уступали нам изрядный кусок территории, но сохраняли и государственность, и независимость.
— В свое время тангары дали клятву, что они никогда не вступят в разговор с врагом, за исключением военнопленных, которых они отправляли трудиться на рудники, на пастбища, даже на сыроварни. Но после поражения им пришлось-таки нарушить клятву. Поверьте, господин граф, — перешел Габриэль с дружеского тона, на более официальный, — им это далось непросто. Любой гворн быстрее умрет, нежели нарушит клятву. К счастью, отыскалась лазейка— в тексте самой клятвы звучали слова «земли тангаров», а к тому времени, когда подписывался мирный договор, наша армия как раз и стояла в двух днях пути от Винне-Ноу. Прости, здесь только моя вина, что я не вел тебя в курс дела. Думал, что тебе обо всем известно.
Барон и маг смотрел такими честными глазками, что я поверил. Почти. Фон Скилур не выдержал моего насмешливого взгляда.
— Ладно, Юджин, прости дурака старого, честно скажу — запамятовал я, что тебя следовало предупредить.
Запамятовал он, видите ли. Впрочем, а если бы и предупредил, чтобы это мне дало? А коли говорить о крепости традиций, то вспомнилась история об одном короле с моей далекой родины. Его Величество сидел рядом с дымящим камином, медленно умирая от угара, а дворянина, в чьи обязанности входило подать своему правителю руку и передвинуть стул, рядом не оказалось. Встать же со стула самому королю было невместно, сие вступало в противоречие с этикетом. В результате королевство оказалось без повелителя, зато этикет оказался не нарушенным.
— Интересно, у тангаров есть матери, жены, дети? — подумал я вслух.
— Разумеется есть, — ответил маг, от удивления чуть не уронивший кувшин. — Или ты думаешь, что гномы рождаются из камней?
— Нет, гномы должны рождаться так же, как все живые существа — от матери, но при помощи отцов. Мне просто интересно — а что скажут матери и дети тех охранников, которых можно было спасти, если бы не клятва?
Барон фон Скилур запыхтел, выливая остатки шнапса в бокал, осушил его в один миг и, даже не поморщился. С досадой отбрасывая опустивший кувшин в сторону, сказал:
— Опять придется своего лодыря за выпивкой посылать. Представляешь, он в прошлый раз целый день деревню с трактиром отыскивал, а ведь говорено ж было дураку, что шнапс у любого пейзанина есть, надо только спросить. А коли найдет, так всего один бочонок и привезет.
— И как в тебя столько влезает? — покачал я головой. — В бочонок два ведра шнапса входит.
— Ну да, два ведра… — хмыкнул маг. — Если бы для меня одного, на неделю б хватило, а эти бездельники?
Два ведра шнапса на неделю? Силен старый маг. Ладно, не станем уходить от темы.
— Ты мне про женщин-тангарок ничего не сказал, — напомнил я.
— Они не тангарки, а тоже тангары, — поправил меня барон. — А женщины у тангаров еще более привержены традициям, нежели мужчины. Если с мужчинами еще можно о чем-то договориться, то с женщинами нельзя. Правда, — признался маг, — за всю свою жизнь ни разу не встречался с женщинами-тангарами. Говорят,
