Кто бы могу подумать, что его сын попытается провернуть с родителем абсолютно такую же штуку! Разумеется, повторить взрыв он не мог. Но зато он сумел завербовать в свои ряды прогрессивную молодежь, буквально лучших из лучших. И сейчас у нас…
— У нас, — угрюмо поправил его Рудый.
— У вас, — согласился Лисовский, обмякая. — У вас теперь дилемма: что делать с юными революционерами. Обнулять всех? Расточительно. Их ведь три десятка, и все маги, и все одаренные, дети уважаемых родителей. Они мечтали сделать свою родину по-настоящему прогрессивной.
— Обнулим и воспитаем новых, — отрезал Ферзь. — Будут свои, преданные короне…
— Марионетки!
— Именно!
— Обнуляйте, — зло ответил Александр. — Я в этом участвовать не буду.
— Вас от службы никто не освобождал, льер Лисовский, — прищурился Рудый. — К тому же — должок, не забывайте. За Софью.
— Не тебе мне приказы отдавать, зятек, — фыркнул Александр. — Ты — всего лишь ищейка. Инквизитор, чьим именем пугают матери маленьких детишек. Я тебе не подчиняюсь.
— Уже три дня, как подчиняетесь. Я теперь первый советник его величества. Назначен за раскрытие государственного заговора. Но вы правы, проблема всё равно имеется. Если ваших золотых деток мы обнулим, с вами или без вас, то что делать с наследником? Единственным наследником, между прочим. Казнить его запрещено законом. Обнуление? Но все знают, что после обнуления личность человека утрачивается. Он уже никогда не сможет принимать самостоятельных решений. А оставлять всё как есть… так себе выход, да и общественность в лице магов не поймет. Единственный выход — женить его, заполучить от него наследника и того…
— Чего того? — испугалась я.
— В другой мир, — любезно пояснил Лисовский, ехидно улыбаясь. — Правда, Янушка?
— Именно. Идеальный вариант. Самая милосердная казнь. Переход между мирами возможен лишь однажды. Даже если захочет — не вернется. Никогда. Но когда это еще будет… как контролировать процесс? Почему этот ублюдок не потрудился оставить бастардов? Насколько бы всё стало проще!
— Ннуу… — Лисовский по-прежнему ухмыляется, словно знает больше других. Я понимаю, что он сейчас выдаст что-то невероятное, в корне изменяющее ситуацию, и сама невольно улыбаюсь.
Рудый отчего-то бледнеет.
— Наследник, может, и не оставил, — мучительно медленно тянет Александр с явным удовольствием.
— Говори уже, — не выдерживает Ян.
— У Николаса, как минимум, есть еще один ребенок.
— И кто же он? — дергает щекой Ферзь.
— Софья.
Если бы в комнату сейчас вошел зеленый гумманоид с антеннками на голове, Рудый был бы, наверное, шокирован меньше. По его лицу было понятно, что он что-то подозревал по улыбке тестя, но не хотел в это верить. Я прикусила большой палец, чтобы скрыть свой восторг. Всё это было совершенно невероятно.
— Как это Софья? — прохрипел Ян. — Ты что же… от кого?
— Не понимаю, почему все считают ее моей дочерью, — пожал плечами Александр. — Я ведь никогда этого не утверждал.
— Она очень на тебя похожа.
— Разумеется, она моя племянница. Дочь сестры.
— От короля, — на Яна было жалко смотреть.
— Именно.
— Но почему ты сразу это не сказал? Когда нужно было ее спасать?
— С чего ты взял, что ее бы помиловали? Николасу всегда было на нее откровенно плевать. Она ведь девочка, зачем ему девочки, если у него имеется нормальный наследник? Выдать ее замуж за тебя было гораздо проще.
— А зачем ему сейчас девочка?
— Ни зачем, — пожал плечами Лисовский. — А вот ее ребенок… Скорее всего, будет мальчик.
Рудый страшно побледнел.
— Но это и мой ребенок тоже, — выдавил он из себя.
— Неужели? А кто собирался развестись с моей дочерью через пару лет? Кто орал, что не хочет жениться вот так, вынужденно?
Я заинтересованно поглядела на Яна: надо же, какой фрукт! Развод ему! И как я могла когда-то считать его вполне приличным человеком?
— Но…
— А что «но»? Следующий король Орассы будет твоим сыном, да. Сыном дочери Николаса и Главы совета магов. Ты что же, думал, что тебе такую должность и в самом деле только за заслуги дали? Молод еще. Обычно моложе сорока Первые Советники не бывают. Но ты не волнуйся, прошение о разводе королем уже подписано, с открытой датой, разумеется. Нужно будет только дать ему ход. Так что ничего теперь от тебя Софье не нужно. Можешь даже не появляться в поместье, она не будет плакать, поверь!
— Но это и мой сын тоже! — взвыл Ян, хватаясь за ворот рубашки. — Вы не можете мне запретить с ним встречаться! Я не хочу, чтобы мой ребенок рос сиротой!
— Сиротой он не будет, у него будут мать и дед с бабушкой, — спокойно ответил Лисовский. — А что касается отца… Ты на свадьбе заявил, что это временно? Развода хотел? Чего же ты ожидал еще? Софья запомнила, она девочка гордая. Так что хочешь иметь сына — будешь мириться с женой, по-другому не выйдет.
На Яна было страшно смотреть, он побледнел и словно сдулся. С него слетела вся его спесь. Мне на миг стало его жалко, а потом я вспомнила Софьины глаза в день свадьбы и поняла — поделом. Захочет что-то изменить — изменит. Софа девочка добрая, она простит. Надо только дать им обоим шанс.
Мне очень интересно, как отреагирует Софья на новости о своем происхождении. Закатит истерику? А может, будет хохотать? Не поверит? Впадет в меланхолию?
Но маги решили, что беременной женщине такие потрясения совершенно ни к чему. Ей расскажут, конечно. Но потом. Очень потом. Возможно, после родов, а возможно и вовсе, когда ребенок подрастет. Что ж, я никакого обещания молчать не давала. Если будет необходимость — я от девочки ничего скрывать не буду. Вон от деда скрывали, что Елена жива — и чем это закончилось?
Глава 38
Объяснения
Мы вернулись в дом деда. Александр, впрочем, ночевать теперь не останется, а жаль. Егор Матвеевич смотрит на него волком, и его можно понять. Не знаю, как они будут дальше общаться, но друзьями им явно не быть. Спасибо еще, что дед не ставит меня перед выбором — он или Лисовский, потому что я действительно не смогла бы выбрать. Мудрый дед угрюмо предупреждает Александра, что ему здесь не слишком рады, но препятствовать его визитам он не будет, он же не такая скотина, как некоторые, и оставляет нас наедине. Наконец-то!
Александр трет лицо руками, падает в кресло и задает вопрос, который, как видимо, не дает ему покоя:
— Ты все еще согласна стать моей женой?
— А я могу передумать? — удивляюсь я.
— В свете последних событий — вполне, — Александр смотрит прямо, не прячет глаз. — Ты узнала меня с неприглядной стороны. Я и сам бы хотел об этом забыть. Я слабак, карьерист и предатель, Оль. Если ты думаешь, что я тогда не понимал, что будет с Субаровым, когда он узнает о смерти Елены — ты заблуждаешься. Всё я знал. Он тогда едва живой был. Его любая мелочь могла сломать. Вот и сломала. А я… я мог встать на его место. И встал.
— Ты не мог не выполнить приказ.
— Мог. Я мог рассказать все королю. А мог — прийти к Субарову и объяснить ситуацию. Вместо этого я хладнокровно его добил. Ради денег, ради карьеры, ради королевского расположения.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Чтобы ты знала, какой я. Я не хочу, чтобы ты видела во мне героя. Я старый и неидеальный дядька, Оль. И, честно говоря, Софью тоже погубил я. Она появилась в моей жизни после того, как погибла жена. Мне она была не нужна. Софью растили няньки и гувернантки. Я с ней мог месяцами не разговаривать.
— А ее мать, твоя сестра? Она жива?
— Много лет назад умерла от тифа.
— Ясно. Саш, а ты жалеешь о том, что так сложилось?
— Я не знаю. После того, как я потерял жену и нерожденного ребёнка, я словно оказался на месте Субарова. Если бы я смог вернуться в прошлое — я бы никогда так не поступил. Я долго переживал, стыдился своих поступков… но в какой-то момент просто стал жить дальше. Прошлого не вернуть, многих ошибок не исправить. Нужно просто стараться не совершать новых.
