Н. решил вернуться невзирая, что его принудительно отправили по месту прописки? Вот только этого мне и не хватало.
И что же делать?
Но вслух я спросила:
— С наколками на руках?
— Нет, — шумно хлюпая чаем, замотала головой старушка, — одет очень прилично, в пиджаке и при галстуке. И красивый такой мужик. Видно, что порядочный.
Хм… Кто же это?
А ведь в конце концов всё равно всё вышло по-моему.
Я ухмыльнулась. Как Всеволод ни доказывал, что, дескать, гордыня грех и благие дела нужно делать исключительно бескорыстно, но вечером на следующий день сам пришел ко мне, причём прямо на работу.
В общем, сижу я такая, добиваю очередной отчёт (что-то в последнее время их количество увеличилось), как вбегает ко мне в кабинет Виолетта, наша секретарша.
— Любовь Васильевна, тут к вам пришли! — и глаза такие прям удивлённые, чуть тушь не осыпалась.
— Ну раз пришли, пусть заходят, — сказала я.
Вообще-то у меня нет собственного секретаря. Рылом не вышла. Секретарь есть только у директора ЖЭКа напополам с главным инженером. Но коридор сделан так, что любой посетитель, заходя внутрь, прежде всего натыкается на приёмную, где постоянно открыта дверь (Виолетта отличается неуёмным любопытством). Соответственно все вопросы сразу задаются ей. А она уже направляет человека в нужный кабинет. Таким образом и сотрудникам хорошо, к ним не тыкаются, как в информационное бюро, и Виолетте интересно — она всегда в курсе дела, где кто пришел и что ему надо.
Виолетта убежала, а мне прямо аж любопытно стало. Кто же это такой, что смутил даже нашу боевую секретаршу? Я, честно говоря, ожидала одну женщину, из архива. У нас потерялся документ за 1983 год, который нужен был для отчёта, поэтому я сделала в горархив запрос и ждала результат.
Но пришел Всеволод.
Постучал, вошел, поздоровался.
— Всеволод Спиридонович, — удивилась я, — вот уж не ожидала. Чай, кофе?
— Нет, — отказался старейшина, — я поговорить хочу.
— Да, конечно, слушаю, — совсем растерялась я.
— Ваше предложение по поводу мероприятия… — начал Всеволод.
— Какого именно? — я поморщилась, пытаясь вспомнить, что именно из моих предложений его зацепило.
— Да вчера вы говорили о благотворительном мероприятии, чтобы привлечь СМИ, собрать деньги нуждающимся и отвоевать дом.
— А-а-а… вы об этом, — озадаченно протянула я.
Вчера старейшина был настолько категоричен, что я даже подумать не могла, что он передумает.
— Да, о нём, — кивнул он, чуть смущённо, и добавил, — а вы можете более подробно рассказать, как это всё происходить должно?
Ну ладно, мне не трудно, я рассказала.
— А провести вы это мероприятие сможете? — вдруг брякнул Всеволод и я аж зависла.
— Одна? — первое, что пришло в голову.
— Ну почему одна? — покачал головой старейшина, — сколько надо людей, столько и дадим. Если не хватит своих, то из других общин пригласим в помощь.
— Так… — задумалась я, прикидывая в уме все плюсы и минусы. — Вот смотрите, я, к примеру, проведу мероприятие, а все бонусы достанутся вашим помощникам, которые должны такие мероприятия проводить.
— Да что вы такое говорите, Любовь Васильевна! — возмутился Всеволод. — Какие бонусы? Одно общее дело делаем!
— Одно-то одно, — согласилась я, но потом едко добавила, — только когда я спросила сестру Инну, кто поедет в соседние общины на праздник, она сказала, что списки уже давно составлены согласно вкладу каждого в развитие общины. И меня там нету…
— Если в этом дело, я могу сказать, чтобы вас вписали, — совсем удивился Всеволод.
— Нет, вы не думайте, я не настолько меркантильная, — ответила я, — если вы меня вставите, значит, кого-то нужно вычеркнуть. А для людей такая поездка в соседний город — радость.
— Тогда в чём дело? — не понял Всеволод.
— Я хочу, чтобы мои результаты как-то тоже фиксировались.
— Это легко, — развёл руками старейшина, — принимайте крещение и будет вам всё.
— Чтобы принять крещение — к этому нужно дойти сердцем, а не под влиянием целесообразности, — брякнула я, а старейшина ошарашенно воззрился на меня.
Несколько мгновений он обдумывал ситуацию, затем осторожно кивнул:
— Я всё равно не совсем понимаю, что вы хотите, Любовь Васильевна? — сказал он и твёрдо посмотрел мне в глаза.
Я взгляд не отвела, спокойно выдержала.
— Всё просто, — сказала я, — я хочу, чтобы вы закрепили за мной несколько людей, с которыми я буду постоянно взаимодействовать. Хочу конкретно свою группу. Потому что это мероприятие не последнее, я так чувствую. И чтобы всем было видно, что это именно мои результаты.
— Зачем вам это? — удивился Всеволод, — старейшиной у нас женщин не ставят, да и, к тому же, нужно закончить пасторский университет в Америке.
— Я не стремлюсь на ваше место, — покачала головой я, — но хочу иметь кое-какие преференции за мой вклад, чтобы какая-нибудь сестра Инна или Марина не решали, что мне можно, а что нельзя.
— Однако, — поморщился Всеволод и осуждающе посмотрел на меня.
Повисла пауза.
— Всё равно я вас не понимаю, — сказал он. — Зачем это всё?
— На одной из проповедей вы обратились к прихожанам и сказали, чтобы они активнее вовлекались в жизнь общины. Чтобы вели просветительскую работу, оказывали помощь одиноким старикам и так далее…
— Я помню, — уже немного раздражённо прервал меня Всеволод. — Но только не пойму, к чему вы клоните?
— К тому, что в общине очень низкая активность.
— Знаю! — рассердился старейшина, — мы работаем над этим, но менталитет…
— Здесь не менталитет, — усмехнулась я.
— А что?
— Система поощрений у вас немного неправильная…
— Да куда уже больше поощрений⁈ — вспылил Всеволод.
— Вам нужно сделать, как было в раннем СССР, — сказала я, — разделить людей на группы, где в каждой будет свой лидер, и устроить соревнования между этими группами. А поощрения выдавать тем, у кого лучше результат.
— Хм… — задумался Всеволод.
Он долго сидел и размышлял. Ко мне уже и Виолетта успела забежать с письмом, на которое срочно нужно дать ответ, и Михалыч с актом, который я машинально подписала, даже не глядя, а старейшина всё сидел и рефлексировал.
Наконец
