Алексей рассчитал все точно. И цель выбрал достойную – город Маркионополь,[13] один из городов провинции Мезия (так ему сказали), чрезвычайно богатый. Прикинул, что к вечеру второго дня славного праздника римляне (включая гарнизон) дойдут до нужной кондиции и «правильно» прореагируют на появление «коршуна» в гавани.
Вечером, накануне назначенного дня, Коршунов собрал у себя на «коршуне» вождей: Агилмунда, Скулди, Дикинея, младшего брата Комозика и второго по значимости (после Скулди) вождя герулов; Беремода, старшего из вождей разноплеменных готов; Химнериха – лидера гепидов, дядюшку Красного; Тарвара со Скубой – предводителей боранов. Алексей объявил план будущего сражения: завтра пройти оставшиеся до Маркионополя двадцать миль на максимальном удалении от берега. И к вечеру, когда начнет темнеть, трирема Коршунова войдет в порт Маркионополя, боевая команда высадится с минимальным шумом, войдет в город и постарается захватить и удержать ворота цитадели. К этому времени к берегу, под прикрытием темноты, должны подойти остальные корабли – и доделать остальное. Коршунову этот план казался простым и безукоризненным. Ночь и темнота в данном случае – не помеха. Насколько ему было известно, в Маркионополе имелся маяк, который в хорошую погоду наверняка виден минимум за километр. А когда на берег высадятся парни в римских доспехах (у Коршунова имелось больше ста трофейных комплектов обмундирования противника), их не на клинки примут, а венками забросают. А там уж, пока разберутся, кто есть кто, дело будет сделано.
Таков был план Коршунова, но оказалось, что далеко не всем он по вкусу.
– Складно ты все придумал, Аласейа! – мрачно прогудел диникей, который так зарос бородой, что ни щек, ни скул не видно, даже зеленить практически нечего, разве вот под глазами. – Мы, значит, после подойдем, а вам, гревтунгам, значит, опять вся добыча достанется!
– Зря говоришь! – тут же подал голос Скулди, который, мягко говоря, соплеменника недолюбливал. Терпел только потому, что тот – родич Комозика. – Маркионополь – большой город. С ходу его не возьмешь. А запрутся к крепости, так только и останется, что предместья грабить! Всякому известно: самая добыча – она за стенами!
– А ты молчи, Скулди! – заворчал гепид Химнерих. – Ты за Аласейей – как хвост за собакой. Ты в обиде не останешься, а нам опять, как недавно, крохи делить!
– Ты, химнерих, совсем совести лишился! – возмутился Агилмунд. – Сумки набил, меча не вынув, так мало тебе!
– А я, гревтунг, меча вынуть не боюсь! – гаркнул гепид. У него от раздражения даже мясистый нос покраснел. – Хочешь поглядеть на мой меч?
«Черт! Сейчас ведь подерутся! – подумал Коршунов. – Надо что-то делать!»
Но что? Разводить этих амбалов – не для его комплекции и фехтовального мастерства. А на одном авторитете… на авторитете он мог бы урезонить Агилмунда, Тарвара или Скулди. Остальные, напротив, склонны были постоянно нарываться на скандал. Так у них принято: вождь, поднявшийся на другими вождями, должен постоянно доказывать, что он – круче.
А почтенные вожди расходились все больше и больше. Даже чаек напугали. В ругани не принимали участия только Тарвар, Скуба и Агилмунд, которого Коршунов предусмотрительно поймал за руку раньше, чем родич взялся за меч.
– Вы, готы, всегда наперед других норовите! – ярился химнерих.
– Это вы, гепиды, завсегда в хвосте волочитесь! – вмешался гот Беремод, который не смог не возмутиться, когда речь зашла о готах вообще, а не конкретно о гревтунгах.
– Нынче, Беремод, и тебе в хвосте волочиться, – язвительно напомнил Диникей. – Или забыл?
Верно, забыл беремод. Сразу замолчал.
Зато Диникей продолжал разоряться. И Химнерих ему подпевал.
«Взять, что ли, в десант сотню герулов? – подумал Коршунов. – Дерутся они подходяще…»
Наклонившись к Агилмунду, Коршунов вполголоса поинтересовался:
– У герулов добыча в общий котел идет, как у нас?
– В общий, – подтвердил Агилмунд. – Еще доли вождей и за храбрость, но так – на всех делят.
– Что ты молчишь, Аласейа? Чего ждешь? – потребовал Диникей.
– Жду, пока вы глотки драть перестанете, – сухо произнес Коршунов. – Тогда дальше говорить буду.
– Говори! – буркнул диникий.
– Ну спасибо, что разрешил, – усмехнулся Коршунов. – Потому что говорить буду как раз о вас, герулах. Скулди! Хочу тебе предложить…
– Скулди, опять Скулди… – проворчал Диникей, но Коршунов, не обратив на его реплику внимания, продолжал:
– Хочу, чтобы ты подобрал человек сто – и присоединился к команде «Коршуна».
– Тесновато будет, – заметил Агилмунд.
– Ничего, потеснимся. Согласен, Скулди?
– Согласен! – не раздумывая ответил Скулди.
Диникей задрал бородищу, даже рот открыл, намереваясь возмутиться… открыл и закрыл. Сообразил: в данном варианте шишки достанутся Скулди и его ближним сторонникам, а орешки все равно поровну делить.
Диникей заткнулся (как и предполагал Коршунов), зато заорал Химнерих. Но его никто не поддержал, даже Беремод, который с надеждой уставился на Коршунова: может, и его тоже пригласят?
Зря надеялся. Из тысячи с лишним разноплеменных готов Коршунов, с помощью Агилмунда разумеется, уже отобрал полторы сотни самых толковых в свою личную дружину, остальных же предпочитал держать на отдалении. Так удобнее и спокойнее. Может, самого Беремода он бы и взял в экипаж, но под Беремодом здесь аж три сотни родичей, так что он – тоже вождь. А вождю без дружины, хотя бы и малой, – непочетно.
– Ладно, Химнерих, хватит тебе яриться! – прервал Скулди поток красноречия Гепида. – Ты хоть годами и не молод, да вождь еще неопытный. Не тебе с Аласейей спорить.
– Да я… – начал Химнерих, но тут, в кои веки, и Диникей встал на сторону Скулди.
– Так и есть, – подтвердил он. – И какова твоя удача, нам неведомо. Ты ведь не в споре воинском, без славы риксом стал, Химнерих, это все знают. Да и у рода вашего удача невелика. Кабы не Аласейа, племянник твой, Красный, так бы и остался в рабстве. Не забыл?
Племянник у Химнериха – как кость в горле. Но есть еще, так сказать, долг рода. Перед Аласейей. Умолк Химнерих.
В общем, разъехались, вернее, расплылись относительно мирно. Одно не понравилось Коршунову: то, что Химнерих и Беремод сели в одну лодку.
«Если эти двое споются – будут проблемы, – подумал он. – Надо бы меры принять…»
Думал-то он правильно. Но с мерами – опоздал.
Глава шестая,
в которой все планы Коршунова идут прахом из-за чужой жадности и глупости
Коршунов спал на палубе, подстелив под себя одеяло. Второе, свернутое, положил под голову. Трирема, поставленная на оба якоря, носовой и кормовой, слегка покачивалась, ночи были исключительно теплые, и никаких комаров, разумеется… в общем, спать было вполне комфортно. Правда, немного мешал богатырский храп: Коршунов не один спал на палубе. Кому захочется спать внизу – в такую погоду! Но к храпу можно привыкнуть. Алексей привык… за пару недель плавания. Особенно если принять на сон грядущий стакан-другой качественного боспорского винца. Что, говорят, и для здоровья полезно. Это Коршунов еще в той жизни слыхал.
