Москва, Старая площадь
Ночевали Александр с Ритой, в гостевых комнатах на Старой Площади. Девушка, очень впечатлённая зрелищем перестрелки, была словно под наркозом, но Александру удалось её расшевелить, и успокоить, так что к завтраку, они были вполне в порядке. К счастью старую одежду Риты, Александр взял с собой, и девушке было во что переодеться чтобы не выходить на завтрак в вечернем платье. А Сашке, его охранники привезли светло-серый костюм, который он носил в качестве повседневного. Так что они не выглядели заблудившимися с вечеринки.
А пока Нино Теймуразовна и Надежда Константиновна угощали молодую пару омлетом на пару̀, и Бирманским чаем, Лаврентий Павлович, имел очень неприятную беседу.
Москва, Резиденция Архистратига Красной Звезды «Ближняя дача»
В этой части парка в закрытом от холодных ветров зимнем саду, всегда царило лето. Широкие дорожки, посыпанные крупным речным песком, извивались между островков тропической зелени крошечный водопад, и беседка, в которой стояло всего три кресла.
Почти напротив друг друга сидели Владимир Семичастный, Лаврентий Берия, и Архистратиг ордена Красной Звезды Иосиф Сталин который, медленно и с расстановкой, распекал своего старого друга и соратника.
— Я понимаю, Лаврэнтий, что ви расслабились за годы мирной жизни. Понимаю почему твой личный щит оказался разряжен. Но я не понимаю, почему у людей, для которых бдитэльность есть профессия, почему у них оказались разряжены щиты? Почему оружие не на боевом взводе? Почему вообще не было заслона у дверей? Заслона, задачей которого дать лишнюю секунду охране на отражение атаки? Почему люди у чёрного входа, сидели спиной к дверям? И это ещё не все ошибки, которые допустила охрана. — Сталин потряс пачкой бумаг которая была у него в левой руке. — Ты понимаешь, что если бы не их просчёт относительно этого мальчишки, всё было бы очень плохо? Рокоссовский уцелел чудом. Булганин ранен, и пробудет неделю в больнице, а товарищ Семичастный жив только потому, что его машина — это настоящий сейф на колёсах. Кстати, — Сталин повернулся к Семичастному, как продвигаются допросы?
— Все захваченные боевики, имели вложенный конструкт самоликвидации. — Семичастный позволил себе едва заметно улыбнуться. — Но у групп охраны имелся нужный опыт и все нападавшие выжили. А вот те, кого взяли в ресторане, вот с теми странно. Пуля попав в правое плечо не только ввела боевиков в шоковое состояние, но и разрушила конструкт, поэтому они тоже живы и дают показания. Вся операция была подготовлена разведывательными службами Еврорейха давно, и почему активировалась именно сейчас, непонятно, но это и не столь важно. Среди захваченных — кроме подготовленных боевиков из числа бывших граждан СССР — кадровые офицеры разведки, и настоящий подарок — в виде полного комтура Ордена Чаши Господней Отто Скорцени. Зачем генералу участвовать в силовой акции мы не выяснили, но выясняем.
— То есть вы, товарищ Семичастный хотите сказать, что мы в прибыли? — Сталин зажал зубами пустую трубку, и вновь перевёл взгляд на Берию. — Тебе, Лаврентий сказочно, просто невероятно повезло, что рядом оказался этот мальчик. Кстати, как так получилось, что в шестнадцать лет, он так хорошо подготовлен? Родители?
— Да, Иосиф. — Берия кивнул. — Родители погибли около двух лет назад, и как видно успели научить мальчишку многому. Мама — боевик ордена, папа — ликвидатор Комитета. Во всяком случае стреляет парень блестяще. А уж как на него смотрела Надя Крупская…
— Вот уж неймётся старой эсерке [33]. — Проворчал Сталин. — По сути, что там?
— Поляки. — Семичастный раскрыл папку, лежавшую на коленях. — Поляки подбили часть ордена Чаши, из тех, кто имеет угодья в Польше. Надеются, что когда у нас возникнет неразбериха смены власти, то они смогут отжать под шумок несколько приграничных областей. Особенно тех, где сильны пропольские настроения.
— А они есть? — Сталин удивлённо приподнял правую бровь.
— Откуда? — Семичастный развёл руками. Мы же там заселили в основном бывших польских евреев, да русских эвакуированных из Пруссии, Австрии и других западных стран. У многих восьмёрка на лбу [34] ещё не стёрлась. Ношение оружия там свободное, хоть пулемёт таскай, так что встретят дорогих гостей так, что мало не покажется. Но у поляков в массе своей всегда было плохо с головой.
— У нас с головой тоже не всегда хорошо. — Сталин покачал головой. — Чуть не обделались на ровном месте. Мальчишка спасает жизнь генерального секретаря Центрального Комитета Партии. Кстати, где он? С ним не сведут счёты эти деятели?
— Я кроме людей из госохраны, пока приставил пару своих офицеров, а так, будем решать в рабочем порядке. — Ответил Семичастный. — Пока он в гостевых комнатах на Старой Площади, вместе с подругой, Надеждой Константиновной, и Нино Теймуразовной.
— Что за подруга?
— Хорошая девочка. Учится в первом меде, на третьем курсе, подрабатывает на Скорой. Родители геологи погибли в авиакатастрофе. Живёт в квартире с парнем, родители которого погибли в той же аварии. Они дружили семьями и вот так получилось. Там ещё какая-то мутная история с квартирой этой девочки в Новосибирске, но вроде уголовное дело заведено, так что мы только обозначили свой интерес.
— Это хорошо. — Сталин вытащил трубку изо рта, посмотрел на неё, и со вздохом, снова засунул в рот. Несмотря на рванувшую вперёд медицину, процедура очистки лёгких была весьма неприятной, так что курение Иосиф Виссарионович сократил до минимума. — Кстати он не родственник авиаконструктору Мечникову? — Спросил Сталин, у которого была очень хорошая память на фамилии.
— Так это он и есть, товарищ Сталин. — сказал Семичастный. — Только он не авиаконструктор. Он только нарисовал внешний облик нового вертолёта. Товарищ Миль внёс его в списки номинантов на премию вместе с коллективом разработчиков.
— И только? — Сыронизировал Сталин. — Вот вы, товарищ Семичастный, можете нарисовать новый боевой вертолёт? И я не могу, и Лаврентий, который точно рисовать умеет, не сможет. Почему? Да потому что мы все рисуем только прошлое. А он, такой разтакой, видит и рисует будущее. — Сталин встал, походил по беседке, поскрипывая сапогами. — Вот тебе Лаврентий разве не было интересно как мальчишка видит ту же Москву в будущем?
— Мальчишка. — Берия фыркнул. — Молодой, да. Но мальчишка? Нет, Иосиф. Он вполне взрослый, и уже сложившийся человек. Воспитанный, вежливый, но не подхалим. Говорит честно, но аккуратно. Если считает, что тема лишняя в разговоре, умеет быстро свернуть. Причём не от того, что тема острая или неудобная, а от того, что скажем в ресторане, что-то можно обсуждать, а что-то нет. И вот это понимание у него просто на уровне наших лучших разведчиков. Я тебе, Коба так скажу. Его хоть сейчас можно забрасывать к англичанам или немцам. Без документов, денег и прикрытия. Выберется из любой ситуации. Но такие парни у нас есть. А вот тех, кто выправляет один из самых застарелых участков нашего хозяйства — нет. Мы благодаря ему закрыли план по обороту наличных в ноябре! Госбанк на ушах стоит, Госплан вообще молчит словно партизан, и только Булганин ходит именинником. Если на следующий год, мы план удвоим, я лично буду ходатайствовать перед Булганиным, о присвоении парню звания Героя Труда. Такую машину сдвинуть.
— Но и сейчас молодец, да. — Сталин снова сел.
— Молодец, разве я спорю. — Берия развёл руками. — Не обидим парня, не думай.
Несмотря на вялое сопротивление Риты, по категорическому настоянию Нино Теймуразовны, девушку оставили на Старой Площади, отпустив Александра по делам.
Изменения в общей обстановке он почувствовал, когда вместо Победы, у дверей гостевого комплекса на Старой Площади оказался новенький «ГАЗ-14» нежно-салатового цвета. Сашка бы так и стоял в ожидании своей машины, но распахнулась дверца и из четырнадцатой вылез Григорий, и помахал рукой.
