– Ваше Величество…
– Что? Ты хоть подчистил хвосты? Или исполнители все еще живы и могут на тебя указать?
– Мы… мы умоляем Ваше Величество… – нервно всхлипнув и озираясь по сторонам произнес патриарх Англии. – Это проклятье. Мы… Мы жаждем спасения. Оттого и пришли сюда. Нам просто не к кому пойти…
Вид его и окружающих был жалок и испуган.
Шутка ли? Их фактически обвинили в убийстве двух своих монархов. Это плаха. В лучшем случае. Так-то за такие в Англии казнили намного более сурово. И потрошение практиковали, и прочее. А зная о прекрасной осведомленности Андрея про старинные обычаи викингов, можно было ожидать даже знаменитого «кровавого орла» или еще что-то ужасное.
– Спасения? – криво усмехнувшись, спросил Император после затянувшейся паузы.
– Спасения, – охотно закивали все присутствующие.
– Тогда вот вам мой ответ. Корону могу принять я. И передать ее по наследству своему сыну. Ведь я – Император Рима, а Англия – это считай старая римская провинция Британия. Разве что пикты вас слегка потеснили на юг. Или как вы их сейчас называете? Впрочем, не суть. Это дело поправимое. Услышали меня?
– Да, – глухо и как-то растеряно ответили они.
– Ответа сейчас не надо. Езжайте домой и все обдумайте. Парламент должен проголосовать единогласно. Вы поняли? Единогласно! Как? Ваши заботы. После чего явитесь, и я приму от вас присягу. А потом и проведем коронацию. Сидеть у вас на острове мне не с руки. Поэтому править, если согласитесь, я будут через генерал-губернатора. В помощь которому будет совет из наиболее уважаемых людей Англии. Ясно ли?
– Ясно! – хором ответили члены делегации, куда как повеселевшим голосом.
– Ну тогда ступайте. Если у вас больше дел нет.
– Мы привезли Вашему Величеству дары…
– А… – отмахнулся Андрей. – Это потом. Сначала нужно людей разместить. Империя – это люди. Вот высшая ценность!
С этими словами он, увлекая супругу направился в лагерь будущего легиона. Заводя туда свои войска. Благо, что там сразу ставили с размахом и большим запасом…
– Страшно… – тихо произнес Френсис.
Все промолчали.
– Неужели так хорошо работает дочь Султана? – вновь спросил он непонятно кого. – Михримах…
Патриарх Англии нервно дернул щекой. Ему тоже очень не понравилось, что их «спалили». Причем так просто и дешево. Заодно вскрыв убийство Марии. Уолсингем же мрачно улыбнулся и очень многообещающим взглядом посмотрел на юг. Туда, где, как он думал, жила женщина, сумевшая вывести их на чистую воду…
* * *
Иоанн Васильевич сидел в своей излюбленной небольшой комнатке и занимался любимым делом – читал. В одиночестве.
Из маленького духового окна поступало немного света, дающего общую полутьму. Но освещения хватало из-за пары новых масляных ламп, горящих на подставке рядом с книгой.
День был не жаркий из-за облаков и мелкого, накрапывающего дождика. Однако эти две лампы, горящие вот уже несколько часов, порождали кроме света еще и духоту, выжигая кислород. Царь об этом не знал и в целом не печалился, скорее наоборот. От тех же свечей, ежели также освещать, духоты было больше.
Перед ним лежала книга, намедни доставленная из Тулы, куда она попала из Прохорова. Из небольшой типографии, созданной Андреем.
«История государства Российского»
Без автора.
Хорошая шелковая хорезмская бумага, прикупленная по случаю, была удивительно приятна на ощупь.
Буквы, отпечатаны четкие, ясные, без модных в эту эпоху «закорючек» и прочей извилистости. Это давало эффект некой лаконичности… почти что монашеской строгости. Ну и облегчало чтение. Ведь не требовалась гадать, какая перед тобой литера.
Визуальное оформление текста тоже радовало.
Андрей применил вполне обыденный для XX–XXI веков способ разметки текста. Между словами стояли пробелы. В конце предложений точки, а начинались эти предложения заглавными буквами, вдвое больше обычных. Такие же применялись для выделения имен собственных и прочих, привычных Андрею категорий. Активно использовали различные знаки препинания. А абзацы начинались с отступа. И так далее.
Ничего необычного.
На наш взгляд. Но так не делали пока в те годы. И на Иоанна Васильевича же это произвело неизгладимое впечатление. Равно как и содержание.
Андрей в 1556 году изложил ему краткую историю Руси в трактате «Деяния руссов». Но он так и остался рукописным трактатом. В единственном экземпляре. Во всяком случае, так думал Царь.
Теперь он держал в руках его расширенную и дополненную версию.
Ладную. Складную. И лаконичную.
Но главное – изготовленную типографским способом. Да с указанием тиража в тысячу экземпляров.
Не много.
Весьма.
По меркам обывателей XXI века. Для XVI же века – очень представительный тираж. Не каждую книгу так масштабно издавали.
Иоанн Васильевич специально достал тот старый трактат и сверял. Вот он – лежал на подставке рядом. Из-за чего ему сразу бросались в глаза места измененные. В основном через дополнение и расширение, которое касалось военного дела, ремесел и экономики в целом. Откуда, куда, зачем, почем и с какими трудностями.
Но и интриги не были опущены.
Ярче всего, конечно, Андреем был описан создания Руси и принятия христианства. Все выглядело настолько живо и сочно, что воображение Царя довольно легко рисовало себе яркие картинки.
К слову о картинках.
Они тут тоже имелись. И немало.
Он, заметив их, специально пересчитал – шестьдесят две. Гравюры, разумеется. Их нарисовала Марфа, а к печати подготовили граверы, нанятые в Западной Европе. В итоге изображения эти удивительным образом диссонировали со всем, что ранее видел Иоанн Васильевич.
Это были скетчи.
Но хорошо проработанные и довольно детализованные.
Вот Рюрик. Вот Владимир. Вот иные.
Марфа с Андреем их лица придумывали. Но старались сделать такими, чтобы они передавали характер лучше всяких слов. Поэтому тот же Владимир Святой выходил настолько жестким и опасным человеком, что от одного его вида разило смертью. Прямо от картинки.
В самом конце повествование завершалось временами Иоанна Васильевича. И имелся его портрет. Настолько реалистичный, что тот специально в зеркальце погляделся, чтобы сравнить. Только вот, в отличие от крестителя Руси, первый Царь был изображен добрым, уставшим и каким-то замученным. Хотя, конечно, не докопаться.
Елена Глинская, кстати, тоже имелась. Ее облик сначала сделали по воспоминаниям Андрея – тот видел реконструкцию лица. А потом, пообщавшись со знавшими женщину при жизни, откорректировали. Добавив специфические особенности мягких тканей.
Государь добрые полчаса сидел перед ее портретом.
– Мама… – тихо говорил он, чуть трясущимися пальцами, касаясь изображения.
Он ее тоже запомнил такой.
И от вида давно утраченного родного и настолько близкого человека его накрыло. Даже слезы по щекам текли.
– Мама…
В тот день он продолжить чтение не смог.
Эмоции.
Но уже на следующее утро взялся за сие дело с новой силой. И читал… читал… читал…
И чем больше читал, тем сильнее его накрывало.
В этой книге Андрей делал больше для утверждения права Рюриковичей править Русью, чем можно было даже предположить. У любого неискушенного читателя, каковыми являлись все обитатели XVI века, даже сомнение в правомерности правления Рюриковичей не возникало после прочтения этой книги. И не просто Рюриковичей, а московской их ветви.
Да, вопрос связанный с завоеванием монголами Руси освещался очень непросто и неоднозначно. И очень болезненно для Владимирских князей, выставляя их виновниками катастрофы. Что, де, если бы они не перешли на сторону хана, то Русь просто ограбили бы и ушли. Но дальше показывалось безусловное падение всей остальной Руси, которую так или иначе завоевали все ее соседи. А главной причиной такой катастрофы становилась раздробленность и «хатаскрайнические» настроения князей, не мысливших себя частью великой и единой державой.
