представилась Вам полностью! Я – Анастасия Андреева.
Неприятный холодок пробежал по спине. Что это такое? Что всё это значит?
– Алло! Настя! Вы меня слышите?
Я не могла произнести ни слова. Ступор какой-то. Наконец, я, справившись с замешательством, тихо, но уверенно продолжила разговор:
– Но Анастасия Андреева – это я!
– Ну, что же мне делать, если у меня такая же фамилия!
– Надеюсь, что паспортные данные у Вас другие…, а то я подумаю, что разговариваю сама с собой…
– Наверное, другие! Записывайте.
Я записала паспортные данные. Они, действительно, были другие. Я облегченно вздохнула:
– Позвоните мне в понедельник во второй половине дня. К этому времени я переговорю с принимающей стороной, и если останутся какие-то вопросы, то мы с Вами их обсудим.
– Спасибо, большое! Я знала, что Вы мне поможете!
– Не за что. Просто, так получилось… Всего хорошего.
– А Вы, знаете, Настя, что просто так ничего не получается.
– Вы так считаете?
– Я в этом убеждена. Всегда происходит то, что и должно происходить.
Где я это слышала? Кто-то уже говорил мне это. Совсем недавно. Не помню – кто?
– А что должно происходить? – спросила я автоматически.
– То, что происходит.
– Ну, ладно… Мы обо всём с Вами договорились. До свидания.
Я положила трубку. Мне совершенно не хотелось разговаривать с этой женщиной. Наверное, потому, что она была так похожа на меня…
13
………………………………………………………………………………………..
Совет Первых людей был назначен на полдень. Я волновалась. Я знала, что если события развиваются не так, как предусмотрено всеобщей программой, всё может вернуться в исходную точку. Даже без НАШЕГО вмешательства. Например, если кто-то получал что-либо нечестно или незаслуженно, то он это вскоре терял. Или кто-то умудрялся избежать заслуженного наказания, то оно его впоследствии все-таки настигало. Это было одно из замечательных свойств всеобщей программы. Но кое-что можно было скорректировать или исправить. Это было в НАШЕЙ власти. Но только – ничего существенного. Вот в этом-то и была проблема! Иногда существенным казалось совсем не то, что было на самом деле. Мелочь какая-нибудь. Поэтому МЫ никогда не знали наверняка: что МЫ можем исправить, а что – нет.
Все, кто сегодня был в Поселении Первых людей, собрались к полудню на Главной поляне. Со всех сторон слышались голоса:
– Фарес должен был умереть, он этого заслужил!
– Гильмеш не должен был так необдуманно поступать!
– Какое право он имел поднимать руку на брата!
– А какое право тот имел красть у него жену!
– И это всё из-за смертной женщины?
– Он её полюбил с первого взгляда, всей душой!
– Гильмеш тоже любил её!
– А она кого любила?
– Это надо у неё спросить!
– А при чём тут Мария?
– Да не у Марии спрашивать, а у той смертной женщины!
– Но, Мария там тоже была?
– Это она изменила ход событий!
– Сначала надо было сверить свои действия с программой!
– У неё не было на это времени…
– Что же теперь будет?
– Для этого МЫ и собрались здесь…
Я стояла и слушала. Дискуссия продолжалась.
– Тише! – крикнул громко Овид. Он был старшим среди НАС и часто вёл Советы Первых людей. – Сегодня НАМ предстоит ВСЕМ вместе разобраться в том, что случилось. Все ВЫ знаете, о чём идёт речь, и я не буду ещё раз возвращаться к истории, которая произошла этой ночью на Земле.
Овид стоял на одном из базальтовых валунов, которые причудливо обрамляли северную часть Главной поляны НАШЕГО Поселения. Валуны были такие большие и тяжелые, что наполовину ушли в землю. Нагреваясь за день на солнце, они всё время излучали тепло. До них было приятно дотрагиваться и сидеть на них вечерами. А во время Советов, они служили естественной трибуной для выступающих – чтобы их было хорошо видно со всех сторон.
Овид продолжил:
– Обычно МЫ посещаем Мир людей, выполняя различные задания. Иногда, МЫ бываем там из любопытства. У некоторых из НАС среди людей есть друзья, которые знают, кто МЫ. Большинство из них сами являются Первыми людьми или их потомками, которые ушли от НАС уже давно по общему согласию. Но с недавних пор среди НАШИХ друзей стали появляться и простые смертные. ВАМ ВСЕМ известно, что они не должны знать, кто МЫ на самом деле. Они не должны даже догадываться. Поэтому при общении с ними надо быть крайне осторожными, чтобы случайно себя не выдать каким-нибудь необычным действием. И ещё одно правило. Когда КАЖДЫЙ ИЗ НАС выполняет задание в Мире людей, то ОН должен чётко следовать полученным инструкциям, в крайнем случае, выйти на связь с НАМИ, если случиться что-то непредвиденное. Ну, а если МЫ находимся в Мире людей по собственному желанию, то вмешиваться в процессы жизни или демонстрировать свои способности – вообще не допустимо! Такие случаи вызывают много вопросов и домыслов со стороны людей. А впоследствии приводят к сбоям всеобщей программы. ВЫ и без меня всё это знаете. Просто я хотел ВАМ ещё раз об этом напомнить, потому, что минувшей ночью на Земле произошли некие события с нарушением всех ранее перечисленных мною правил, и с участием ОДНОГО ИЗ НАС.
Овид на минуту замолчал, чтобы перевести дыхание. Стояла тишина. Никто не пытался возражать или уточнять что-либо. Мне стало страшно. А вдруг меня никто не поддержит? Получается, что я сделала что-то ужасное?! Голос Овида оторвал меня от размышлений:
– Если каждый начнёт делать всё, что ему кажется правильным, игнорируя установленные правила и законы, то, что станет с людьми на Земле хотя бы лет через сто?
В толпе возникло движение. Кто-то пробирался через поляну к валунам. Вскоре рядом с Овидом на соседнем камне появилась ещё одна фигура в белых одеждах. Это был Симон. Я с ним, обычно, работаю в паре – вместе выполняем порученные задания. Если один из нас отправляется в Мир людей, другой остается на острове и следит за всеобщей программой, чтобы в случае необходимости успеть прийти на помощь своему напарнику.
– Хижина, в которой остался Фарес, горит! – крикнул взволнованно Симон. – Я только что посмотрел программу.
Вся поляна пришла в движение и голоса слились в сплошной гул. Ничего нельзя было разобрать. Каждый пытался подойти поближе к ораторам, чтобы его мнение было услышано. Толпа плотно окружила базальтовые глыбы. Я выбралась из толпы и побежала через сад к Симону и Овиду, надеясь добраться до них с другой стороны.
Когда я продиралась через кусты дикой розы, Симон, оглянулся и заметил меня. Он слез с камня.
– Он жив?! Фарес жив?! – крикнула я, с силой рванув зацепившееся за колючки платье.
– Да,
