— Меняется код её структуры, но мы успеваем подстраиваться. Зато идёт повышенное потребление энергии. А мощностей не хватает. — Вадим указал профессору на цифровые показатели.
— Я пошёл! — Сергиенко решительно направился к мерцающей аномалии.
Сухое и тёплое прикосновение марева немного затянуло Николая и тут же вытолкнуло на мёрзлую землю. Сергиенко больно ударился коленом, тут же его окружил сумрак и холодный воздух. Воздуха решительно не хватало, а в глазах играли светлячки, но профессор попытался встать. Неожиданно ему помогли подняться на ноги, Николай огляделся. Вокруг него оказались три фигуры: Матусевич, помогший ему встать, и двое…
— Товарищ Матусевич! — Сергиенко надел упавшие при падении очки и перевёл взгляд на других — высокого бородатого крепыша и невысокого мужчину несколько полноватого телосложения. — Уходим, майор! Счёт на секунды! Всё позже, уходим! За мной, товарищ Матусевич, Игорь Олегович! — Сергиенко не увидел, как тот медленно покачал головой.
Откуда только силы взялись? Казалось, профессор сам вытащил майора, и они повалились на пол ангара. Тут же проход между мирами закрылся, аппаратура выключилась, а в самом ангаре погас свет.
— Всё, кина не будет, электричество кончилось, — сморозил какой-то умник в полной тишине.
Матусевич, отряхнувшись, встал, ища свой коммуникатор. Включилось резервное питание, и в ангаре зажёгся, мигая, слабый свет. Люди подслеповато смотрели друг на друга, проверяли оборудование. Майор, не желая, чтобы его слышали, вышел разговаривать на свежий воздух.
«Что-то майор темнит», — посмотрел ему вслед Сергиенко.
Последующие два дня учёные и инженеры занимались наладкой оборудования, а также подключением линии из Каменки, находящейся с той стороны небольшого заливчика, для подачи дополнительных мощностей. Майор, несмотря на настойчивые просьбы Сергиенко, так и не поставил его в известность ни о сути переговоров с начальством, ни о разговоре с двумя жителями того мира. Профессор хотел знать, что будет с его проектом и почему делом, которым занимается он, майор так вольно распоряжается. На что майор лишь процедил, что де-юре начальник проекта он, а профессора попросил, во избежание недоразумений, более не расспрашивать его. Таким образом, холодок, бывший между майором и профессором, стал ледниковым разломом.
Сергиенко, которого, словно котёнка, ткнули в лужицу, кипел от гнева. Коммуникатора военного образца, как у Матусевича, у профессора не было, а его личный коммуникатор не пробивал ту защиту, что стояла на архипелаге. Опасались утечки информации, как было в прошлый раз, при первом проекте изучения аномалии. Хотя казалось, что резидентура Европейского союза пока не проведала о начавшемся втором этапе.
На третий после аварии день майор осведомился у Сергиенко о времени очередной попытки пространственного пробоя.
— Сегодня вечером, — выдавил профессор.
К запланированному на семь вечера пуску аппаратуры Матусевич привёл половину своей группы — двадцать бойцов. Одетые на этот раз в боевую броню последних разработок русийского ВПК, в полной боевой амуниции, они застыли чуть поодаль майора.
— Семь часов вечера, начинайте, профессор, — не терпящим возражений голосом сказал Матусевич, не удостоив Сергиенко и взгляда.
— Вы пойдёте туда с оружием?
— Это парализующие заряды, не ужасайтесь. Даже голова потом болеть не будет.
— Но что вы намерены делать, разве это не мой научный проект?
— Это вас не касается, профессор! Делайте своё дело, — начиная терять терпение, процедил майор.
— Мы ещё не провели комплексную отладку оборудования. Похоже, нам нужно переписывать программы для аппаратов, управляющих потоками частиц. Аномалия в прошлый раз начала меняться, то есть менять структуру поля.
— Профессор, вы можете открыть канал или не можете? — Матусевич вплотную подошёл к Сергиенко и уставился на него немигающим взглядом холодных голубых глаз.
— Могу, — выдохнул профессор, — но это может быть опасно, я не советую долго находиться на той стороне канала.
— Жить вообще опасно, говорят, люди иногда умирают. Я думаю, мне хватит получаса.
— Я не могу гарантировать вашего возвращения, если вы пробудете там долго, — глухо ответил Николай.
— Вы можете поддерживать переход в рабочем состоянии полчаса?
— Да, — кивнул Сергиенко, — но прошу вас, не более этого времени.
— Начинайте, — приказал майор.
Короткая команда проверить амуницию, попрыгали — ничего не звенит, не стучит. Приборы ночного видения настроены. Загудели аппараты, появившееся между ними мерцание стало усиливаться.
— Она уходит от нас! — удивлённо воскликнул оператор у дисплеев.
— Выключай и включай снова! — прикрикнул профессор. — Вадим, загрузи последний вариант кода.
После небольшой паузы ровное гудение вновь раздалось в ангаре, перекрыв все остальные звуки.
— Майор, вы готовы?! — крикнул Сергиенко Матусевичу.
— Да, профессор. Держите проход полчаса, но мы можем успеть и ранее этого срока.
Майор приказал бойцам входить в аномалию и провожал каждого хлопком по плечу, а когда последний спецназовец скрылся, внимательно оглядел учёных и нырнул в мерцающее марево. Сергиенко присел на стульчик и обхватил голову руками. Посидев в таком положении минуты две, он встал, нервно прошёлся мимо пультов и дисплеев, обходя своих ребят, и бросил взгляд на аномалию.
— Вадим, — окликнул профессор своего помощника, — у меня зрение не очень. Ну-ка, глянь молодыми глазами. — Николай указал на мерцающее сияние. — Тебе не кажется, что она малость… потемнела, что ли?
— Что, Николай Валерьевич? — удивился Вадим.
— Да аномалия же! — воскликнул профессор.
— Ну, если только самую малость, — скептически пожал плечами помощник.
— Нет же, смотри!
Мерцающий проход между мирами словно заволокло дымкой. Марево сгущалось, едва заметно темнея. Это что-то непредвиденное!
Сергиенко с ужасом почувствовал, как по спине скатились крупные капли холодного пота.
«Но почему я так волнуюсь?» — пронеслось в голове.
Между тем аномалия стала серого цвета, продолжая накапливать в своём центре черноту, расползающуюся по её краям. Теперь она уже стремительно темнела.
— Выключай! — истерически взвизгнул Николай.
Вадим молниеносно выключил аппараты, пробившие брешь в пространстве, но, несмотря на это, аномалия не исчезла. Кто-то принялся заполошно вырубать все приборы, но в полной тишине был слышен лишь негромкий треск, исходящий из тёмного марева.
