— Готовы? — осведомился Никита, усаживаясь в рабочее кресло напротив пульта. — Настройки прежние. Москва, Лефортовский парк. Сейчас там двадцать три часа тридцать минут. Поздний вечер.
— Жми, — сказал Мартин и поощрительно махнул рукой.
— Поехали! — Никита ткнул пальцем в нужную клавишу.
Воздух вокруг Мартина и Марты покрылся искристой рябью, басовито загудела и лопнула невидимая струна, и вот уже в зале остались четверо, а двое непостижимым образом перешли в другой — безумно далёкий и в то же время совсем близкий и, главное, родной мир.
— Вот никак я всё-таки не пойму, — задумчиво произнёс Женька. — Если, к примеру, стартовать отсюда, с этой планеты, на каком-нибудь звездолёте, то сколько времени придётся лететь до Земли?
— Наверное, от типа звездолёта зависит, — хмыкнул Никита. — Прости, но я не специалист по звездолётам.
— До Земли отсюда далеко, — сказал Влад. — Жень, ты разве забыл? Оскар рассказывал, что относительно Солнечной системы мы находимся на диаметрально противоположном краю галактики Млечный Путь. Тебе напомнить диаметр нашей галактики?
— Не надо. Ладно, скажем спасибо, что это хоть наша галактика, а то ведь вообще могло забросить на край Вселенной.
— А какая разница? Достаточно знать, что для тоннелей Внезеркалья расстояний не существует. Что километр, что миллион световых лет, что иная реальность — всё едино.
— То-то и удивительно, — сказал Женька. — До сих пор не могу привыкнуть и понять, как это работает.
— И никто не может, — заверил Никита. — По-моему, даже Оскар. То есть понять он не может, а привык наверняка. За миллион-то лет!
— Не ломай голову, — посоветовал Влад. — Это как с электричеством. Все им пользуются, но никто не знает, откуда оно берётся и что оно вообще такое.
— Как? — удивилась Маша. — Все знают, что электричество — это… э-э… упорядоченное движение электронов. Нет?
— Стада диких электронов бродили по бескрайним просторам земли, — продекламировал Никита. — Пока не пришёл Фарадей и не упорядочил их и не заставил работать. Всё не так просто, Машенька. Природа электричества действительно не до конца ясна современной науке. И не только электричества.
— Ну вы, ребята, даёте, — сказала Маша. — Я прямо разочарована.
— Извини, так уж вышло, — вздохнул Никита. — Хоть я, как ты понимаешь, не физик-теоретик с учёной степенью, а всего лишь скромный инженер. Кстати, мы тут говорили об Оскаре. Кто и когда видел его последний раз?
— А зачем тебе Оскар? — спросил Женька.
— С ним мне как-то спокойнее, — пояснил Никита. — Не знаю, как ты, а я ещё не освоился с ролью хозяина Пирамиды. Слишком много здесь пока для меня чужих тайн.
— Да, — хмыкнул Влад, — ты совершенно прав. Тайны должны быть своими. Родными, так сказать. Домашними. Только в этом случае и возникнет чувство хозяина.
— Ну, я тоже не могу сказать, что чувствую себя здесь как дома, — сообщил Женька. — А Оскар… Лично я видел его третьего дня. Да вон же Локоток, давайте у него спросим!
Словно облитый жидким металлом, безмолвный человечек-гид, устроившийся на краю пульта и в своей неподвижности напоминающий статуэтку, повернул к Женьке голову.
— Локоток, где Оскар? — спросил Аничкин.
Локоток лёг на спину и замер.
— Оскар набирается сил, — прокомментировала Маша. — Могли бы и сами догадаться. Не первый раз и не последний.
— Тем более он нас предупреждал, что будет отключаться всё чаще, — заметил Влад.
— Вплоть до того момента, пока не отключится окончательно, — вздохнул Никита. — Это-то меня и беспокоит.
— Без поддержки всегда тяжело, — сказал Влад, — я тебя понимаю. Но рано или поздно это всё равно произойдёт. Значит, надо привыкать к самостоятельности.
— Мы стараемся, — сказала Маша.
— Недостаточно, — отрезал Влад. — Чуть что — бежим с вопросами к Оскару. А как его нет, сразу чувствуем себя неуютно.
— Что ты предлагаешь? — хмуро поинтересовался Никита. — Полностью отказаться от услуг Оскара? По-моему, это глупо.
— Конечно, глупо, — согласился Влад. — И я бы первый счёл глупцом того, кто предложил бы нечто подобное. Нет, от помощи Оскара нам ни в коем случае отказываться нельзя. Наоборот, следует использовать его знания и возможности по полной и до самого конца. Но и проявить разумную инициативу не помешает.
— Например? — вопросительно приподнял брови Женька.
— Например, мы толком пока не осмотрели самые нижние уровни — там, в кубическом основании Пирамиды.
— Это где хранится разная старая техника прежних Хозяев? — спросила Маша.
— Вроде бы, — сказал Никита.
— Отличная идея! — обрадовался Женька. — Давайте прямо сейчас и отправимся.
— Только сначала пообедаем, — сказала Маша.
— Правильно, — кивнул Влад. — Война войной, а обед по расписанию.
Обедали, как всегда, в кают-компании…
Завтракать и ужинать они могли когда угодно, где угодно и в каком угодно составе, но обедали все вместе и в одно и то же время. Неукоснительно следовать данному правилу предложил Мартин. В приказном порядке. Кажется, это случилось на третий или четвёртый день пребывания в Пирамиде.
— Мы, разумеется, не воинское подразделение, — объяснил он. — И даже уже не аналитический или оперативный отдел в родном Приказе или Конторе. Но без какого-то общего дисциплинирующего и организующего начала нам придётся трудно. Начнутся разброд и шатание. Вот пусть таким началом и будет совместный обед. Или вы предпочитаете ежеутреннюю планёрку? Прошу высказываться.
Все, как один, высказались в том смысле, что совместный обед гораздо предпочтительнее.
— Не сомневался в вашем выборе, — кивнул Мартин. — Значит, так и запишем. Обед в четырнадцать ноль-ноль. Явка желательна в обязательном порядке.
— Хорошая формулировка, — оценил Влад.
— Был уверен, что тебе понравится, — ухмыльнулся Мартин и уже серьёзно добавил: — Господа, мне только сейчас пришёл в голову самый главный вопрос, который надо было, наверное, задать с самого начала. Но и сейчас ещё не поздно. Все ли готовы остаться здесь, в Пирамиде, и работать единой командой в новом качестве? Потому что, если кто-то сомневается и желает вернуться на Землю к прежней жизни, то — скатертью дорога. Решайте сейчас, чтобы потом у нас не возникало ненужных разногласий по данному поводу.
— Не представляю, как можно добровольно отказаться от такого приключения, — сказал Женька. — Я остаюсь. Однозначно.
— Я тоже, — сообщила Марта. — Это ясно. Но на всякий случай хочу уточнить. Что будет, если разногласия всё-таки возникнут? Жизнь, она длинная.
— А что может быть? — удивился Мартин. — Кому надоест или кто разочаруется, отправится домой. Без права возвращения, разумеется.
— Изгнание из рая, — прокомментировал Влад. — Нет уж, спасибо. Остаюсь.
— И я, — сказал Никита. — Раз уж в Стражники согласился податься, то теперь и подавно не отступлю.
— А если я замуж захочу и ребёнка родить? — осведомилась Маша. — И потом опять вернуться на любимую работу?
— Машенька, да я хоть сию секунду! — воскликнул Женька. — Ты только намекни…
— Сиди уж, балаболка, — махнула рукой Маша. — Размечтался.
— Вот когда соберёшься, тогда и решим, — предложил Мартин. — Ладно? И вообще… Я полагаю, что Правила, Инструкции и Уставы нам ещё предстоит выработать. Но пока важно принципиальное общее согласие работать в команде. Оно есть?
— Есть! — подтвердили все единогласно.
— Поздравляю всех с новой работой, — сказал Мартин.
— Ура! — крикнул Женька. — Может, откупорим по этому случаю шампанского бутылку?
— Чего там бутылку! — воскликнул Влад. — Я вообще предлагаю внести этот день в анналы, так сказать. Как день Основания и Начала. С прописных букв. И каждый год его праздновать. С песнями, танцами и фейерверком.
Предложение понравилось всем, и на том тогда и порешили.
…Оскар появился в кают-компании аккурат к десерту.
— Доброго всем дня, — поздоровался он, входя. — И приятного аппетита. Надеюсь, не помешал?
Выглядел Оскар иначе, чем в тот раз, когда впервые предстал перед людьми на берегу озера. Фиолетовую рубаху навыпуск и чёрные, закатанные по колено штаны сменила идеальной белизны, отменно выглаженная рубашка с короткими рукавами, просторные светло-серые брюки и лёгкие, коричневой кожи, мокасины на ногах.
Ко всему прочему Оскар собрал седые волосы в хвост, побрился и стал похож на старого благополучного рокера, который давно покинул сцену, живёт на доходы с продажи прежних хитов, а также ренту с нехилого банковского счёта и лишь изредка соглашается на интервью для того или иного популярного телеканала, в котором, смело путая чистый вымысел с не менее чистой правдой, рассказывает симпатичной и восторженной журналистке о своей легендарной молодости.
