Юрий Корчевский - Сын боярский. Победы фельдъегеря

– Помог ты нам, – продолжил боярин, – казню себя, что не поверил тебе.

– Обошлось ведь. Вот только мужиков положили.

– Чьих ты?

– Уже ничьих, боярин. Служил дружинником в Литве, а ноне здесь оказался, на Рязанской земле.

– То-то я слышу, говор у тебя не наш.

Княжество Литовское было православным, люди говорили по-русски, бояре и князья со всей своей челядью зачастую переходили на службу в Московское, Тверское либо Рязанское княжества, приносили великому князю клятву и служили верно. Чем-то предосудительным такой переход не считался, и потому боярин к словам Алексея о его службе в Литве отнёсся спокойно. Однако упоминание о службе дружинником вызвало у него интерес, даже глаза заблестели.

– Вон как поворачивается! Видел я тебя в схватке с разбойниками, горазд ты драться, чума просто!

Алексей кивнул, соглашаясь. Уже в скольких схватках ему пришлось поучаствовать – не счесть. И с печенегами, и с половцами, и с сарацинами; с гуннами Аттилы – всех не упомнить.

– Только не пойму, почему ты в схватку с дубиной бросился? Разбойничье это оружие, не воина.

– Саблю-то и коня боевого мне вернуть пришлось…

– Ну да, ну да, оно понятно… А кому служил? – боярин хитро прищурился.

– Прости, боярин, отвечать правду не хочу, а врать противно.

– Хм! – Боярин смотрел на Алексея с любопытством: допрежь ему не приходилось встречать таких людей.

– А одежонка почто как у подлого сословия?

– В чём же мне быть? В шлёме и кольчуге?

– Твоя правда.

Боярин задумался на несколько минут, и Алексей уже было счёл, что аудиенция окончена, собирался откланяться. Ведь боярин слаб ещё!

– Сиди! – как будто прочитал его мысли боярин. – Предложение хочу тебе сделать.

Алексею стало интересно.

– Боевым холопом служить у меня я предложить тебе не могу, не холоп ты мне. А вот в боярские дети пойдёшь? Сыном боярским?

Алексей растерялся. Боярин мог брать на службу людей достойных, скажем – воинов в дружину. Но это у кого мошна серебром полна. А дворяне победнее набирали так называемых боярских детей. Давали им землю, холопов – на прокорм. За это «боярский сын» должен был по первому зову боярина служить воинскую службу. Раз или два в году боярин должен был выставить для пограничной либо иной службы людей – «конно и оружно», причём число воинов зависело от площади пашни. А один только конь верховой и полный комплект защиты и оружия стоил немалых денег. Князь с бояр спрашивал строго, коней, оружие и прочую амуницию на ежегодных смотрах проверял лично, за нерадивость взыскивал. И по сути, боярин предлагал Алексею удел – землю и холопов в обмен на воинскую службу под знаменем боярина. Только не всякий на такую службу прельщался, в междоусобицах княжеских запросто голову можно было сложить.

– Что молчишь-то? – боярину не терпелось услышать ответ.

Холопа можно было переманить, беглых крестьян из порубежья – принять, а вот попробуй найти обученного воина? От справного и удачливого князя и боярина дружинники не уходят, а своего воина вырастить и обучить – долго и дорого.

– Думаю. Я ведь не селянин. С землёй управляться уметь надо, а я всю жизнь в седле, и кроме как воевать ничего другого не умею.

– Думаешь – это хорошо. Стало быть, не будешь кидаться очертя голову, как в омут. Что наперёд просчитываешь, похвально.

– Потому и живу до сих пор.

– По-другому можно. Жить будешь здесь, в моём доме. Комнату выделю, ну – харч, коня, само собой – оружие.

– Получается – дружинником? Тогда и оплата быть должна.

Боярский сын должен был обеспечивать себя сам, кормиться с земли. Только Алексей боялся, что прогорит он в первый же год. Не земледелец он, не хлебопашец, знания в этой области почти нулевые.

А дружинник был на полном обеспечении боярина. Только, похоже, беден боярин. Либо земель маловато, либо удача воинская от него отвернулась, трофеев мало. А впрочем – откуда им взяться? Земля рязанская со всех сторон врагами окружена. С юга – крымские татары, алчные, безжалостные, и силы у них много. В схватке с ними самому бы уцелеть, и не трофеи добыть. С востока – ханство Булгарское, то нападает, то само подвергается нашествию. После опустошительных набегов монголов, особенно Батыя, померкла слава ханства, и сил поубавилось, и богатства. С запада – княжество Литовское, то союзничает с Рязанью, то войной на неё идёт, и политику ведёт хитрую: то с крымчаками за спиной Рязани сговорится, то с поляками. С севера другой грозный сосед – Москва. Вечно о землях спорит, Рязань себе подчинить хочет. А ведь Рязанское княжество граничит с Диким полем, прикрывает собой подбрюшье княжества Московского. Вот и выходит, что выгодна Рязань Москве в союзниках. И не собачиться бы надо с нею, а дружить. Только попробуй это князьям в голову вбить. Каждый за свой престол руками и зубами держится, самостоятельным хочет быть.

– Ну нет у меня денег, – признался боярин. – Хоть режь – нету. Говорю открыто: люб ты мне, воином тебя при себе видеть хочу. Будут деньги али трофеи – своё получишь, не обману, слово даю твёрдое, боярское. А откажешься – твоя воля, не обижусь.

Боярин прикрыл глаза, ожидая ответа. Слаб он ещё был долго говорить, отдохнуть бы ему надо было – а куда денешься? Не поговори он сейчас, не перехвати Алексея в последнюю минуту перед отъездом – поздно было бы, уехал бы воин, умелый и опытный. А будет ли другой шанс – неизвестно.

Алексей прикинул для себя расклад. Никто и нигде его не ждёт, денег у самого нет, как и оружия, как и доброго коня. А у боярина кормёжка, крыша над головой. Можно согласиться, осмотреться, а там видно будет. Конечно, назваться боярским сыном куда как лестно, боярский сын – это не простой дружинник. Боярину или даже князю не зазорно с ним за одним столом пировать, чай – не боевой холоп.

Алексей попробовал найти компромисс:

– А ежели служить буду дружинником, а прозываться сыном боярским?

Со стороны это выглядело смешно – боярин старше Алексея всего-то лет на десять. Женат был, только детей Господь не дал. И вдруг едва ли не ровесник – и сын. Однако принято так было, и никто бы не засмеялся.

– Хорошо, договорились, – согласился боярин, – вот тебе моя рука.

И он протянул Алексею руку, которую тот пожал. С этой минуты договор считался заключённым.

– Аглая, поди сюда! – позвал жену боярин.

– Туточки я, – женщина возникла на пороге сразу, почти неслышно.

– Познакомься, супружница. Сын боярский у нас, именем Алексей. Комнату ему выдели, столоваться за одним столом с нами будет. Захарий пусть коня ему покажет. А я устал что-то, вздремнуть хочу.

Алексей откланялся – визит и в самом деле затянулся.

Он вышел во двор, завёл лошадку в конюшню.

– Ты чего? Передумал? – Захарий возник рядом.

– Боярин у себя на службе оставил. Так что лошадку мою в хозяйство забирай. Тягловая она, не верховая.

– Я то давно увидел.

– Боярин велел коня боевого показать.

– Так вот он, в деннике. Орликом звать. Горяч немного, трёхлеток. Ты ему морковку дай, погладь – свыкнетесь.

Так Алексей неожиданно для себя стал боярским сыном.

Неделю он вместе с Захарием мотался на коне по боярским землям – особенности территории узнать надо было, к коню привыкнуть. Одно его беспокоило: ни оружия, ни средств защиты у него не было. Боярин обещал всё дать, когда на ноги встанет. А пока только топор-клевец, изъятый у разбойника, да нож на поясе.

За неделю он земли изучил – где деревенька, где лес, в котором укрыться можно, а где речки или ручьи. Одна из деревень, Мокеевка, стояла особняком, на отшибе, на самом краю боярских земель. Если враг нападёт, защищать её будет сложно.

Ещё через неделю боярин окреп, встал на ноги и призвал к себе Алексея.

– Пойдём, пора тебя вооружить. Негоже тебе с топором ездить, не холоп.

Они прошли в дальний угол дома, боярин отпёр ключом дверь, и Алексей остановился на пороге комнаты без окон. Боярин запалил свечку.

– Выбирай, что по душе и по руке.

Алексей осмотрелся. На полках лежали боевые ножи, булавы, шестопёры. На стенах висели сабли в ножнах, круглые щиты, в углу стояли копья и сулицы. Целый арсенал.

Боярин откинул крышку сундука:

– Подбери себе кольчугу.

Алексей заглянул: в сундуке лоснились от масла несколько кольчуг, поблёскивая кольцами, как рыба чешуёй. С них Алексей и начал.

Кольчуги – это не рубашки, они не растягиваются, и подобрать по объёму и длине не всегда возможно. А если учесть, что Алексей выглядел в средние века человеком крупным – так и вовсе проблема. Мелковат в те времена был народец. Даже в своём родном двадцать первом веке Алексей был немного выше среднего роста, но и высоким назвать его было нельзя.