Что касается личной жизни, как уже говорил, всё более чем сложно.
Вроде на этом всё. Хотя нет, вру — за прошедшее время я стал довольно состоятельным человеком. Теперь точно всё.
— Герр Вайт! — встретившийся по пути всадник на рыжей кобыле приподнял шляпу.
— Мистер Гофман… — я ответил инженеру тем же. — Как ваши дела?
— Гут… — тевтонец довольно кивнул. — Работаем, герр Вайт. Очень хорошо, что мы увиделись. У меня есть просьба к вам…
Я приготовился к очередным неожиданностям, но, к счастью, ожидания не оправдались.
— Мы с фрау Йодль… — гордо насупился немец. — Решили соединить наши сердца. И решили просить вас быть почётным гостем на наша свадьба…
Я облегчённо выдохнул и заверил дойча, что непременно буду. Гофман парень отличный — ради него потерплю.
Впереди показался высокий забор из обожжённого кирпича, за которым просматривался большой двухэтажный особняк — поместье мисс Меллори.
Выглядит впечатляюще, особенно по сравнению с халупками в городе. Впрочем, Пруденс имеет право, как самая богатая женщина в городе. Мисс Меллори обнаружила в себе недюжинную деловую хватку и поставила своё дело на лад. Серебро из её шахт уже выгребли подчистую и теперь подступаются к меди. Хотя, из-за отсутствия железных дорог, развернуться как следует пока не удаётся.
Так, а это чья коляска стоит во дворе? Точно, Бель пожаловала к своей подружке.
К слову, мисс Морган тоже процветает, теперь все бордели в городе принадлежат ей.
Мусий насторожено мявкнул и мигом слетел с седла, следом за ним спрыгнула Муна. После чего кошаки дружно свалили в направлении леса.
Я не стал призывать пушистиков к порядку. Ну не любят они общаться с моими отпрысками, хоть тресни. Оно и понятно, кому понравится, когда тебя дерут за уши малолетние отморозки.
Ворота распахнулись, дюжий конюх принял поводья, я стряхнул со шляпы капельки воды и прошёл в дом.
— Мистер Вайт! — Ромео чётко кивнул и протянул мне поднос, на котором красовался исходящий парком большой серебряный бокал. — Возьму на себя смелость предложить вам бокал горячего глинтвейна — в такую мерзкую погоду не помешает себя взбодрить.
Потомственный дворецкий сильно изменился, из худющего затасканного и замученного ниггера — он превратился в солидного, осанистого молодца. Появилось пузико, а щёки даже начали лосниться.
— Благодарю, дружище… — я залпом выпил глинтвейн и поставил бокал на поднос. — Как ты?
— Прекрасно мистер Вайт, — чернокожий с достоинством поклонился, после чего лично прошёлся щёткой по моему сюртуку, критически покосился на мои сапоги и вызвал себе на помощь горничную, которая ретиво навела блеск на обувь.
И только после этого, меня впустили в гостиную.
Два малыша в нарядных костюмчиках возились на громадной медвежьей шкуре с игрушками. Рядом, на стуле, сидела худущая женщина лет тридцати-тридцати пяти в строгом чёрном платье — гувернантка мисс Аделаида Минипенни — чопорная старая дева-англичанка. При виде меня, на её вполне миловидном, но испорченном пренебрежительным выражением лице промелькнуло нечто похожее на… даже не знаю на что, скорее на глубокую ненависть.
— Мистер Вайт… — гувернантка одним движением отклеилась от стула, изобразила насквозь фальшивую улыбку и присела в книксене.
— Мисс Минипенни…
Малыши на коленках с радостным писком рванули ко мне. Я их подхватил на руки, несколько раз крутнул, показал им «козы» и застыл в нерешительности.
Что дальше? А хрен его знает. Вот не знаю я, как обращаться с детишками. Особенно с такими малышами. Были бы постарше — пошли бы постреляли во двор, поиграли бы в казаков-разбойников, взорвали бы что-нибудь или порыбачили. А с этими… ну не играться же с ними в куклы…
Пока раздумывал, послышался цокот каблучков.
— Цок-цок-цок… — в гостиную одна за другой вошли Бель и Пруденс.
— Мистер Вайт… — дамы синхронно исполнили книксен и синхронно изобразили на личиках радушные улыбки.
Насквозь фальшивые, натянутые улыбки, словно улыбались они под дулом шестизарядника.
Выглядели дамы великолепно, обе после рождения детей расцвели, но от них прямо разило холодным равнодушием ко мне.
Да-да, равнодушием. Обе уже давно потеряли к биологическому отцу своих детей всякий интерес, что меня нешуточно злило. Я пытался наладить отношения, но безуспешно. Исправно получаю дивиденды с шахт и борделей, моё общение с детьми не ограничивают, но не более того. Чёрт… завели бы они себе мужиков — я бы понял, так нет — у них нет никого — точно знаю. Я уже думал, что они друг с другом, ну, понимаете, так тоже нет — лазутчики любовную связь между дамами начисто отрицают. Вот же заразы…
— Мисс Меллори, мисс Морган… — я поколебался и вручил детей гувернантке.
— Покиньте нас мисс Минипенни, — холодно приказала Пруденс, дождалась пока англичанка с выйдет с детьми, а потом показала мне на стул. — Прошу, мистер Вайт.
Я присел и так же небрежно поинтересовался:
— Надо же, вы решили снизойти к моей персоне? Что случилось?
Бель небрежно повела плечиками:
— Вы всё-таки отец моего ребёнка, Бенджамин.
— И моего, — улыбнулась уголками рта Пруденс.
— К делу, — мне надоело миндальничать. — Что случилось?
— Пожалуй, пока ничего… — озабоченно и несколько растерянно ответила Пру. — Но я уверена, что в скором времени случится. Предчувствия меня никогда не обманывают.
— То же самое могу сказать и я, — добавила Бель.
— Факты, — коротко потребовал я. — Мне нужны факты.
— Ничего на первый взгляд существенного… — мисс Меллори переглянулась с подругой. — Пока только невнятные подозрения вместе с предчувствием. Завтра мы соберёмся с мыслями и возможно предоставим некоторые факты.
— Хорошо, что вам тогда от меня сегодня надо?
— Мы хотим быть уверены, — Пру замялась.
— В вашей лояльности к нам, Бенджамин, — закончила за неё Бель.
— А вы уверены в своей лояльности ко мне? — как бы невзначай поинтересовался я.
— Я так и знала… — мисс Морган зло нахмурилась. — Он опять потребует от нас извращений…
— Хорошо-хорошо, пусть так! — Пру страдальчески наморщила лобик. — Мы готовы пойти на всё…
— Совсем сдурели? — вот тут я разозлился всерьёз. — Вы хотите сказать, что я потребую за защиту матерей моих детей сеанс одновременного минета? Совсем кукухой поехали, дурочки?
— Что такое «kukuha» Бенджамин? — растерянно поинтересовались дамы.
— Вас давно пороли? — зловеще поинтересовался я.
— Ты хочешь нас отхлестать? — Бель испуганно зажала рот ладошкой. — Бен, пожалуйста, не надо, я не приемлю такие способы любви…
— Ой… — всхлипнула Пру. — От плётки же останутся следы на коже. А можно что-то более традиционное…
— Тьфу, идиотки… — резко развернулся и пошёл к выходу, на пороге бросив через плечо. — Завтра жду факты и подозрения.
Настроение не испортилось, скорее я просто разозлился, однако меня не покидало странное чувство, что сцена была тщательно режиссирована и талантливо исполнена для достижения какой-то цели. Вот только зачем им это было надо — так и не догадался.
Мусий и Муна вернулись, как только я выехал из поместья.
Дождик прекратился, выглянуло солнышко, всё вокруг сразу словно ожило.
Через час я добрался до опушки, на которой стоял бревенчатый домик с основанием из дикого камня.
Да, моя холостяцкая обитель. Сначала были намерения выстроить себе что-то вроде швейцарского шале, но пока получилась обычная изба пятистенок. Ничего, будет время — расстроюсь. А пока и этого хватит. Зимой тепло и сухо, есть камин и постель, крыша не протекает — большего не нужно.
Расседлав жеребца, я вошёл в дом и обессиленно присел на табурет у камина — день выдался не то чтобы тяжёлым, просто богатым на события и изнуряющим.
Услышав шорох, взялся за рукоятку револьвера, но сразу убрал руку.
В комнату вошла Жаохуи и застыла у двери.
Рука китаянки как бы невзначай взялась за подол шелкового платья, немного потеребила его и потянула вверх.
