Вадим Анатольевич поближе к вымпелу со значками наклонился.
Ага, вариант в серебре. Такой ещё и бронзовый есть — он чаще встречается. Эмаль не битая, знак не тёртый — вручили его, а он много десятилетий в шкатулке и пролежал.
Если память Вадиму Анатольевичу не изменяла, то такими в конце тридцатых начали награждать. Само-собой, точно год он не помнил, но то что довоенный — это было ему хорошо известно.
Рядом с часто встречающимся «Отличником народного просвещения» Вадим Анатольевич обнаружил знак лучшего доменщика союза. Попробуй, найди сегодня такой, а тут на стене у охранников в аэропорту он знай себе висит…
На вымпеле были и «Отличник охотничьего промысла», и несколько знаков ударников первых пятилеток.
— Не продает напарник эти значки? — поинтересовался Вадим Анатольевич.
— Не знаю. Надо у него самого спросить. Думаю, от такого дедова наследства он с удовольствием за какую-то денежку избавится. — махнул рукой Иван.
— Координаты напарника не дашь? — Вадим Анатольевич достал из кармана записную книжку.
— Без проблем, — Иван продиктовал профессору имя и телефон наследника дедовой коллекции.
— Точно? Ничего не перепутал? — Вадим Анатольевич вслух прочитал им записанное.
— Не. Всё правильно. Чего-чего, а на память я не жалуюсь. — улыбнулся Иван.
Вадим Анатольевич кивнул. Записную книжку обратно в карман спрятал. Как только появится возможность, Михаилу он телефон напарника Ивана скинет, а там он пусть этой коллекцией и занимается.
Мишка сейчас тоже в Кирове живёт, вместе с Вадимом Анатольевичем антикварный магазин они держат. Михаил — его официальный владелец, а Вадим Анатольевич — его партнёр, но нигде по бумагам он не светится. Впрочем, кому надо — знают, чья это лавочка…
В Чечне серебряные рубли их благополучно дождались, никто их не обнаружил. Как только немного отогрелись, Вадик и Мишка монеты из места, куда они были спрятаны, извлекли, опять же пополам поделили.
— Сейчас главное — до дома их довезти. — похлопал по своему рюкзаку Мишка. — В Москве сбросим или сами продавать будем?
— Смысла нет в столице перекупщикам отдавать — половины цены не получим. С деньгами меня сейчас не прижимает, сами продадим. — Вадик рюкзак за плечи закинул.
Приятная такая тяжесть в нём ощущалась. Не против он был, если бы она даже в два раза увеличилась.
— Самим продавать — это магазин нужен, — отозвался Мишка.
— Проблем то — откроем. Дома у меня подвязки имеются… — подмигнул напарнику Вадик. — Ну, двинули. Тут нас больше ничего не держит.
— Давай, присядем на дорожку. — Мишка на порог своей бывшей тюрьмы опустился.
— Давай. — Вадик рядом с ним место занял.
— Всё. Встаем. Нам ещё с тобой до станции вон сколько чапать… — посмотрел на часы Михаил.
— Дойдём потихоньку. — Вадик почему-то не сомневался, что у них всё хорошо будет.
Глава 8
Глава 8 Ливень
Старенький телевизор, корпус которого местами был заклеен синей изолентой, зашипел и включился. Сам собой. Никто его даже и не трогал.
— О, ожил, — прокомментировал случившееся работник службы охраны аэропорта. — Сам вырубился и сам включился…
Вадим Анатольевич, как только они с Владом в каптерку к Ивану пришли, хотел даже попросить, чтобы тот его врубил — хоть узнать, что там с погодой происходит и какие тенденции, но потом как-то забыл об этом.
Телевизор был ещё черно-белый, по виду — советских времен. Отслужил своё у кого-то в квартире, выкинуть просто так жалко, вот и притащили его на работу.
Женщина, которая на экране появилась, объявила, что уровень погодной опасности в области — красный. Ни Владу, ни Ивану, ни Вадиму Анатольевичу ничего больше объяснять было не надо. Хорошо они знали, что это значит. Ладно, они, сейчас уже в детском саду малыши назубок знали шкалу цветовых уровней опасности погоды. По телевизору эту информацию каждый час выдавали, даже чаще чем курс доллара.
В нынешнем мире Вадима Анатольевича что дошкольник, что древняя старушка радовались, когда слышали, что сегодня уровень опасности зелёный. Это значит — опасных и неблагоприятных явлений погоды не ожидается. Вроде бы… Синоптики частенько ошибались и их ругали даже чаще чем родное правительство.
Если телевизор говорил о желтом уровне, то погодные условия были потенциально опасны — возможны осадки, грозы, возрастание порывов ветра, высокие или низкие температуры. Про желтый уровень чаще и сообщали. Тут уж точно не ошибёшься — может, будет дождь, а может и нет, ударит мороз, а может всё и обойдётся…
При оранжевом уровне в течение ближайшего часа погодные условия представляли реальную опасность — лучше дома посидеть, если не хочешь попасть под шквал, ливень, грозу, град, снегопад или метель, жару на своей шкуре испытать или сильный мороз.
Ну и красный уровень, это когда погодные условия очень опасны — ураган, проливные дожди, очень сильные снегопады, крупный град, которые могут вызвать серьезный материальный ущерб и человеческие жертвы.
Сегодня утром, когда Вадим Анатольевич завтракал, сообщали о зеленом уровне. Такое было редко, и он даже порадовался. Хорошая погода сейчас — счастье.
Утром — зелёный, а сейчас вон — уже красный… Впрочем, тётенька на экране не обманывала — даже в комнате отдыха охранников при наличии обогревателя было прохладно.
Как только телевизор ожил, Вадим Анатольевич вытащил свой телефон из кармана. Нет — связь не появилась…
Вот и съездил в Москву…
В этом мире, как только он в столицу соберётся, обязательно что-то за редким исключением случается. То советскую власть задумают ликвидировать, то поезд в метро взорвут, то сепаратисты из российских регионов всему миру о себе заявят путём захвата заложников… И топором тут его хотели зарубить, и в перестрелку криминальных структур попадал…
Дома надо сидеть и носа не высовывать…
Когда с Мишкой серебро они из Чечни везли, вообще чуть не утонули. В самой гордой республике чуть в сосульки не превратились, а в столице под такой дождь попали, что мама не горюй…
Уже когда они на перрон из поезда вышли, по часам обеденное время ещё не наступило, а вокруг как поздним вечером было. Всё небо тучами затянуло, такими низкими, что за крыши домов они почти цеплялись.
— Ну, погодка… — Мишка голову к небу задрал. — А, я хотел по Москве прогуляться — когда тут ещё побывать придётся.
— Мало тебе прошлого раза? — Вадик уже тогда столицу не любил и быстрее из неё убраться думал.
— Так, ни к каким банкам мы подходить вроде не планировали — в следующий заход добро своё вывозить будем. Сам же сказал. — Мишка просительно на Вадика посмотрел. — Давай хоть немного пройдёмся…
— Хрен с тобой, языкастый… — мотнул головой Вадик.
Погулять по столичным улицам и проспектам не получилось. Через пятнадцать минут такой дождь ливанул, что насквозь Вадик с Мишкой промокли.
— Всё, нагулялись, полюбовались красотами. Вон станция метро, побежали. — Вадик Мишке на всем россиянам знакомый значок показал.
На лестнице, что в переход к метро вела, Мишка чуть руки-ноги себе не поломал. По ступенькам во всю матушку вода вниз бежала, были они скользкие, вот напарник Вадика на своих двоих и не удержался. Дреболызнулся со всего маха, а потом ещё вниз на несколько ступенек скатился…
— Живой? — Вадик за него даже испугался.
— Мля, мля, мля… Чтоб я ещё в метро твоё долбаное пошёл… — шипел Мишка.
— Кости целы? — Вадик над напарником наклонился.
— Вроде ничего… — сначала руками, а потом ногами пошевелил.
— Вставай. — Вадим помог ему подняться.
До касс тихонько доковыляли. Мишка при ходьбе морщился, Вадик его за рукав придерживал — не дай Бог, опять упадёт — бегущие спасаться от дождя в метро на обуви воды натащили…
В кассах опять новость — цены на проезд подняли чуть не в два раза пока они в Чечню ездили.
— Да когда это кончится… — чуть не матерился Мишка.
— Никогда, — зная будущее, ему Вадик ответил. — Всю жизнь так теперь будет.
